Глазами Чужака - Спенсер Уэн - Страница 43

Грязь.

Черная и маслянистая. Укия потер пятно пальцами, потом поднес их к носу и вдохнул, сосредоточившись на запахе грязи. Он показался знакомым, и Укия стал рыться в памяти.

Когда он второй год помогал Максу в работе, пропал ребенок, и Укия шел по его следу до пустыря. Там, за перевернутым холодильником, набитым старыми шинами, он и нашел тело мальчика. На ступенях дома, на сухой осенней земле, на пустыре — везде была такая же черная маслянистая грязь. Рядом находился мусоросжигатель, и она просто сыпалась с неба, такая мелкая, что никто ее не замечал.

Укия вернулся в реальность и проверил остальную одежду — на всех предметах та же грязь. Он кинулся к дверям, крикнув:

— Они в Киттаннинге!

— А ты откуда знаешь?

— Там сжигают шины, и грязь садится на всё.

— Укия, за городом есть несколько мусоросжигателей.

— Я могу быть прав, могу и ошибаться. Надо проверить.

— Постой!

Но Укия уже бежал по коридорам полицейского участка. Вскочив на мотоцикл, он набрал Макса, и тот снял трубку с первого звонка:

— Беннетт.

— Они в Киттаннинге.

— Проклятие, нам ехать еще час, а это еще и по другую сторону Питтсбурга. Пистолет, бронежилет с собой?

— Пистолет и запасная обойма. За жилетом заехать не успею. Я еду туда, Макс.

— Позвони, когда выяснишь, где они точно.

— Ага. До встречи.

Отключившись, Укия услышал из темноты какой-то звук, повернулся и увидел Медведя.

— Киттаннинг, — кивнул тот. — Гекс делает Тварей лично, значит, он там. Давно нам не удавалось схватиться с ним.

— Значит, Стая будет там?

— Вначале их надо собрать.

— Я не могу ждать ни вас, ни напарника. — Укия надел шлем.

— Езжай. Мы будем рядом, как только сможем.

Детектив рванулся в темноту. Киттаннинг — это вверх по реке Аллегени, прямо по шоссе №28, светофоров почти нет. Ночью на ровной дороге он выжмет из своего мотоцикла двести миль в час, но помощь сильно отстанет.

Размытый скоростью дорожный знак «43 мили». Спидометр Укии всю дорогу показывал 180, и через пятнадцать минут он прибыл в Киттаннинг. Юноша ехал по улицам, держа нос по ветру, стараясь уловить следы Онтонгарда. Найдя нужный дом, Укия заглушил мотор и оставил мотоцикл в тени.

Макс снова ответил с первого звонка.

— Я в Киттаннинге. Они в доме на углу Вашингтона и Пятой, у реки.

— Я буду только через два часа.

— Знаю. Позвони в полицию Киттаннинга, в полицию штата и в ФБР, может быть, они помогут. Если нет, придется мне пострелять.

Макс долго молчал.

— Укия, будь осторожен, черт возьми.

— Ладно.

Если мне отстрелят задницу, то сделают это осторожно.

Они не ждали беды, поэтому Укия легко вошел и миновал трех Онтонгардов. Спуская курок, он сжимался внутри, потому что знал: он совершает убийство. Индиго больше не будет той спокойной, любящей девушкой, которую он знает, и эти твари больше не люди. Их плоть извратили помимо их воли, но все же у них много общего со Стаей, с Ренни и Хелленой, с ним самим. Укия повторял про себя: «Не буди спящих».

Дверь открывалась в длинный коридор, за ним — еще одна дверь и стальной мостик. Укия вложил в пистолет новую обойму, а теплую, почти отстрелянную убрал в задний карман и двинулся по мостику, сжимая пистолет обеими руками.

Внезапно волоски на его руках и спине встали дыбом: Укия почуял присутствие Гекса, главного Онтонгарда. Индиго тоже была здесь. Ее привязали к потолочной балке, оголив одну руку, чтобы легко было делать укол. На девушке была его черная футболка и старые джинсы: ее взяли прямо из дома, где она спала в ожидании его звонка. Одна длинная прядь упала вперед, скрывая лицо: девушка не двигалась и казалась спокойной.

Укия увидел Гекса, когда ступил на лестницу, что вела вниз, на пол фабричного зала. На Онтонгарде была белая шелковая рубаха, левый рукав закатан, одна из его Тварей крепит жгут на обнаженной руке. Тварь заметила детектива, а Гекс даже головы не поднял.

— Возьмите собаку, только тихо, — протянул он.

И Твари рванулись к нему. Их было слишком много, Укия расстрелял всю обойму и упал под натиском их тел. Минута — и он уже лежит, одна Тварь просунула в круг дробовик и прижала дуло к его виску.

— Стойте, — прозвучал спокойный голос, и нападающие замерли на месте, как будто их заморозили.

В тишине прозвенели шаги, и появился Гекс.

Он был высок, очень худ, голова и лицо немного странной формы. Глаза полностью черные — ни белков, ни радужки. Волосы тоже черные, прямые, но лежат неподвижно и жесткие даже на вид, словно это не волосы, а щетина. Гекс оглядел Укию, потом поднял голову и посмотрел на мостик, на далекий потолок, возможно, даже на улицу.

— Ты один, а Стая одна не охотится. Зачем пришел?

Думать и не думать одновременно оказалось очень тяжело, но другого выхода не было: память Стаи говорила, что Гекс может читать его мысли. Укии в голову пришел план, и он тут же спрятал его, боясь разоблачения. Дробовик держала одна из Тварей, но говорил Гекс так, словно ружье в руках у него:

— Говорят, это очень больно.

— Мы знаем, что ты затеял, — прорычал Укия, — и знаем, что ты просчитался. Мы решили помочь тебе свалиться с трона.

Гекс хмыкнул, поправляя жгут, как поправляют перед зеркалом галстук.

— Блефуешь.

Детектив заставил себя рассмеяться.

— Она тебе его не принесет. У ФБР его нет и никогда не было.

Онтонгард остановился и прямо взглянул на Укию.

— О чем ты говоришь?

— На этот раз ты крупно вляпался. Ты был так уверен, что твоя игрушка у ФБР, что только что мишень на себе не нарисовал. Мы долго были твоими мальчиками для битья, но сейчас ты попал. ФБР знает о тебе все, они тебя ненавидят и прикончат, как последнего подонка.

Гекс повернулся и пошел прочь. Укия задергался в руках Тварей, стараясь подобраться к Индиго, чтобы заслонить ее от Гекса.

— Можешь сделать ее своей Тварью, но она тебе его не принесет.

Теперь Укия решился взглянуть на Индиго. Лицо ее сохраняло нейтральное выражение, но глаза, встретившись с его глазами, выдали такую боль, сильнее которой он ничего не видел. Впрочем, девушка быстро взяла себя в руки и изгнала из глаз всякое выражение. Гекс вернулся с длинной цепью, и Твари вздернули Укию вперед и вверх.

— У нее его нет? — И Гекс ударил Укию цепью по лицу. — Не принесет? — Еще один удар. — Игрушка? — Только третий удар смог выжать из юноши стон. — Хватит словами играть, скажи прямо.

— Дистанционный ключ. Дженет Хейз потеряла его в лесу и забыла об этом, так? Ты убил ее: она тебя подставила.

Гекс смотрел на него, сжимая в руках окровавленную цепь, и Укия понял, что его могут этой самой цепью забить до смерти. Ему захотелось еще раз взглянуть на Индиго, но он не решился: нельзя, чтобы Онтонгард понял, насколько она важна для него.

— В парке был Шоу. Ключ у него?

Гекс легко мог отличить ложь от правды, и Укия сказал ему правду:

— Ключ впервые оказался в руках Стаи.

Онтонгард уставился на юношу со злостью, во всяком случае, тому так показалось: выражение абсолютно черных глаз понять трудно. Во внезапно наступившей тишине зазвонил телефон

Укии, один из подручных Гекса выхватил его и снял трубку.

— Говори, — приказал Гекс.

— Да?

Укия чуть не назвал свое имя, но прикусил язык. Звонил вожак Стаи:

— Ты где?

Услышав голос Ренни, главный Онтонгард забрал у Твари телефон.

— Шоу, у тебя моя вещь, а у меня — твоя. Уверен, ты помнишь, что я сделал с вашей последней маленькой глупой Тварью. — В голове Укии зажглась эта картинка, и его едва не стошнило: ребенок, лежащий на блюде, как жареный поросенок, поджаренный до золотистой корочки, поданный с мятным соусом… — Предлагаю сделку. Я даже отдам тебе агента ФБР, мне любезно сообщили, что она бесполезна.

— Иди к черту, — громко ответил Ренни.

Гекс отвел руку с телефоном в сторону. Дробовик тут же приставили к ноге Укии и выстрелили. Вместе с оглушительным шумом и отдачей пришла боль от множества дробинок, вгрызающихся в плоть. Укия закричал, стараясь не смотреть вниз, но плоть сама докладывала о повреждениях: вместе с ботинком с ноги сорвало мышцы, и сломанная кость белела в свете ламп. Когда крик превратился в стон, Гекс снова поднес телефон к уху.