Мисс Петтигрю живет одним днем - Ватсон Винифред - Страница 10

— Именно так, — честно призналась мисс Лафосс.

— В моей жизни, — сказала мисс Петтигрю, — было очень много неприятных вещей. Надеюсь, с вами ничего подобного не случится. Я думаю, что этого не произойдет, потому что вы не такая трусиха, как я. Но есть одна вещь, которая может оказаться для вас фатальной: жалость к себе. Она может парализовать вас.

— Думаю, вы правы.

— Теперь со мной все в порядке. Надо честно смотреть в лицо фактам. Я выбрала свой путь, — сказала мисс Петтигрю просто. — Молчаливое терпение. Для меня это был единственный выход. У меня не было смелости для жизненной борьбы. Я всегда боялась людей.

В глазах мисс Лафосс отразилось недоверие.

— Это правда, — подтвердила мисс Петтигрю. — Вы не должны судить по моему сегодняшнему поведению. Я никогда в жизни себя так не вела.

— Я бы не смогла терпеть молча.

— Нет, — согласилась мисс Петтигрю. — И я рада за вас. Уверена, вы сможете собраться и все благополучно закончить. Но вы смелая, а я нет.

— Я рада, что вы так думаете.

— Теперь поговорим о смелости, — твердо сказала мисс Петтигрю. — Вы должны использовать ее против него.

— О.

— Он ушел, — сказала мисс Петтигрю.

— Да.

— И когда он скрылся за дверь, вам показалось, что он унес с собой весь ваш мир.

— Вы меня понимаете.

— А сейчас вы тоже так думаете? — требовательно спросила мисс Петтигрю.

— Ну… нет. Уже нет. Все стало не так плохо. Я уже почти не думаю о нем.

— Я хочу сказать, что он далеко, но вы можете обойтись без него.

— Ну, да.

— И завтра, и через десять лет?

— Почему нет? Полагаю, что могу. Я выживу.

— Вот видите, как все происходит, — радостно сказала мисс Петтигрю. — Это действует только, когда он рядом. А когда его нет, вы можете жить без него. Можете мне пообещать, что в следующий раз, когда он попросит вас сделать что-нибудь, вы согласитесь дать ответ позже и подождете хотя бы пятнадцать минут, прежде чем принять решение? Пусть сначала он уйдет и его очарование рассеется.

— Это трудное обещание, — сказала мисс Лафосс. — Но я даю его. Я знаю, что это для моего же блага. Я никогда не смогу отблагодарить вас за то, что вы сделали для меня сегодня. Вы дважды спасли меня. Знаете, я никогда не могла отказать Нику прежде. Я даже не думала, что смогу, только надеялась. Теперь я сделала это, понимаете? И я чувствую себя хорошо. Нет, просто прекрасно. Раз я сделала это один раз, почему я не смогу сделать это снова? Уверена, я смогу… Это просто грандиозно, — воскликнула мисс Лафосс с энтузиазмом. — Я свободна. Может быть, я смогу противостоять ему.

— Это, — сказала мисс Петтигрю, — французы называют «боевым куражем».

Она откинулась на спинку стула. Мисс Лафосс тоже уселась поудобнее и погрузилась в мечты. Часы на каминной полке отсчитывали секунды негромко и размеренно. Постепенно их тиканье проникло в сознание мисс Петтигрю. Она повернула голову и посмотрела на часы. Секундная стрелка мчалась по кругу, и мисс Петтигрю вспомнила, где она находится. Больше ничего не задерживало ее здесь. Хорошие манеры требовали немедленно попрощаться и уйти. Она должна была заявить о каких-нибудь срочных делах. Она должна была отказаться от положения равноправного союзника мисс Лафосс и снова превратиться в скромную претендентку на должность, которую, как она уже была уверена, никогда не получит.

Она слишком много успела узнать о личной жизни мисс Лафосс. Мисс Петтигрю пережила немало жестоких разочарований в человеческой натуре и понимала, насколько невыносимыми будут для мисс Лафосс воспоминания о сегодняшнем дне. Она снова погружалась в безнадежность и отчаяние. Но с этим она уже ничего не могла поделать. Она должна объясниться и закончить это удивительное приключение.

Но у нее не было сил встать. Как никогда в жизни, она мечтала остаться здесь. Мисс Петтигрю чувствовала, что не сможет расстаться с этим счастливым и уютным мирком, где незнакомые люди были так добры к ней и считали ее такой замечательной. Как она могла вернуться в свою жизнь, так и не узнав, что сталось с Филом, сокрушило ли очарование Ника оборону мисс Лафосс, какую роль суждено сыграть в этой драме Майклу, и что он вообще за человек? Она почувствовала, как слезы одиночества и отчуждения жгут ей глаза.

«Я подожду, — тупо подумала мисс Петтигрю, — еще три минуты. Пусть минутная стрелка переместится еще на три деления, и тогда я заговорю. Разве я не имею права на три минуты счастья?»

Она отчаянно молилась о новом стуке в дверь. Стук в дверь мисс Лафосс возвещал о новом приключении. Это был совсем не такой дом, где за дверной молоток берется мясник, пекарь или электрик. Стук в дверь мисс Лафосс предвещал волнение, драму или новый кризис. Ах, если бы Господь был так добр и явил чудо, которое задержит ее здесь на весь день, чтобы показать, какой может быть настоящая жизнь. Чтобы в дальнейшей череде унылых и серых будней она, мисс Петтигрю, могла оглянуться назад и сказать себе, что она прожила один день полной жизни.

Но чудес не бывает. Часы тикали в полной тишине. Три минуты истекли. Мисс Петтигрю, всегда честная даже сама с собой, выпрямилась на стуле. Она крепче стиснула руки. Помимо воли ее лицо приняло жалкое и безнадежное выражение.

— Теперь о деле, — смело начала мисс Петтигрю. — Я думаю, нам следует условиться. Насчет моей…

Мисс Лафосс со вздохом отвлеклась от своей мечты и рассеянно улыбнулась мисс Петтигрю.

— Я думала о Майкле, — призналась она.

— О Майкле! — воскликнула мисс Петтигрю.

Мисс Лафосс стыдливо кивнула.

— Меня он не волнует, — честно призналась она, — но женщина всегда испытывает немного сентиментальное чувство к человеку, который хочет жениться на ней, даже если не собирается за него замуж и считает его ужасным. Неважно, кто он и что он, но он сразу становится не таким, как все остальные мужчины. Я полагаю, — глубокомысленно заключила мисс Лафосс, — это считается большим комплиментом и льстит женскому самолюбию.

Мисс Петтигрю не нравился Майкл. Она не хотела, чтобы мисс Лафосс выходила за него. Конечно, брак был бы для нее лучшей гарантией будущего, но она не желала для мисс Лафосс обычного брака. Она мечтала о чем-то счастливом, блестящем и романтическом. Ей было больно думать, что мисс Лафосс может кануть в глухое провинциальное бытие, даже если оно обещает ей покой и безопасность. И она была уверена, что Майкл является воплощением всех этих унылых сторон жизни.

— Я предполагаю, — в голосе мисс Петтигрю звучали одновременно сомнение и надежда, — его не ждет титул баронета, или богатое наследство или что-то подобное?

— О, нет, — весело сказала мисс Лафосс. — Ничего подобного. Только не Майкл.

— Я так и думала, — с сожалением произнесла мисс Петтигрю.

— У его отца была рыбная лавка в Бирмингеме, — пояснила мисс Лафосс, — а мать была портнихой. Он отправился на юг, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Он, как говорится, сделал себя сам.

— Понимаю, — сказала совершенно разочарованная мисс Петтигрю.

Она уже терпеть не могла Майкла. Она знала, насколько зашорены и подчинены условностям эти «самодельные люди». Она вспомнила мистера Сапфиша из Фалбэри. Презренный человек без корней и родословной, изо всех сил цепляющийся за статус своей новоявленной респектабельности. Опасающийся хоть на шаг отойти от проторенных путей. Живущий в страхе перед малейшей свободой выбора. Мисс Петтигрю насквозь видела его трусливую душонку за доспехами запретов общественного мнения. Он получит в руки жар-птицу и что дальше? Страх сплетен и людских пересудов. «Его жена, вы знаете…». Его бдительный взор будет следить за каждым движением жены. Бедная миссис Сапфиш! Он сокрушит свободный дух мисс Лафосс и сломает ее крылья.

«О, только не Майкл! — взмолилась про себя мисс Петтигрю. — Должен быть еще кто-нибудь».

— Разве нет кого-нибудь еще, кто хотел бы жениться на вас? — с надеждой спросила мисс Петтигрю.

Лицо мисс Лафосс просветлело. Разговор становился интересным.