Последний Порог (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 24

И каждый угловой отвод его клинков, удар или внезапный порыв поражал когти сахуагинов. Это продолжалось лишь считанные мгновения, но когда Дзирт вышел из этой неистовой схватки, он оставил обоих морских дьяволов, шатающимися, истекающими кровью и сбитыми с толку, и это дало ему много времени, чтобы нырнуть вниз и взять свой лук.

Он вскочил на ноги, повернулся и наложил стрелу.

Ближайший сахуагин при вспышке молнии полетел прочь.

Второй стоял прямо, распахнув рыбьи глаза.

Дзирт бросил его на землю, его череп разбился от выстрела.

Оставался третий, он по-прежнему хромал к дроу, пронзенный копьем и истекающий кровью. Дзирт наложил другую стрелу и не спеша прицелился. Он смотрел вниз на существо с расстояния полета стрелы, ища какой-то признак страха, какой-то знак того, что оно собиралось умереть, какое-то понимание, что оно не могло надеяться подобраться к нему близко.

Он видел только решимость и ненависть.

Он почти пожалел существо.

Почти.

Он выстрелил в морского дьявола.

— Остальные бегут к морю, — сообщила Амбра, дворфа и монах спешили назад в обход здания, через дорогу от Дзирта. — Мы могли бы устроить тебе еще пару выстрелов, если поспешим.

— Пусть бегут, — ответил Дзирт. — Мы вернемся завтра после заката и следующей ночью. Терзать и терзать их. Они изнемогут от этого, и мы поможем народу вернуть Порт Лласт к морю.

— Герои, — язвительно вмешался другой голос, и эти трое повернулись к улице. Они увидели, что Энтрери и Далия двигаются к ним, эльфийка едва держалась на ногах и тяжело опиралась на убийцу, у которого были свои раны, включая глаз, настолько опухший, что другие видели его увечье даже при звездном свете.

Дзирт бросился к Далии и взял ее у Энтрери, он сразу же отметил, что ее волосы были липкими и сбились от крови.

— Амбер! — крикнул Дзирт, опуская Далию.

— Похоже, тебе самому также понадобится мое заклинание или два, — заметила дворфа, становясь на колени возле Далии, но рассматривая струйку крови на шее Дзирта.

Когда Дзирт рассмотрел дворфу, он увидел, что ее лоб рассечен и кровоточит, дроу понял, что она могла бы сказать то же самое о себе.

— Нужно отступить за стену, — предложил Афафренфер. — Сахуагины могут вернуться в силе и строю.

— Да, давайте, — согласился Энтрери. — У меня есть несколько слов для этих гренадеров.

От его тона все глаза обратились к нему.

— Будьте осторожны, — мрачно добавил Энтрери, — мы могли бы быть в дороге вскоре после этого.

Глава 6

Битва при Порт Лласте

Приветствия следовали за пятью товарищами весь обратный путь до Утешения Камнетеса, и даже в таверне, их стол неоднократно посещали гордые жители Порт Лласта, хлопая их по спинам и обещая, что в приморском городке золото им никогда не потребуется.

— Они жаждали такой ночи, какую дали им мы, — заметил Дзирт в один из немногих моментов, когда эти пятеро остались наедине. — И жаждали кусочка надежды. Слишком долго этот городок был в отступлении, а приспешники Умберли наступали.

— Ба, но разве они не вернутся? — спросила Амбра.

— Только если мы им позволим, — вставил Афафренфер, опередив Дзирта, дроу кивнул и улыбнулся монаху, в знак согласия и одобрения.

К ним подходили другие, каждый нес пенящиеся кружки, и разговор прерывался, чтобы проглотить многочисленные ноты того "ура", что следовало за ними по пути. Дворфа приняла все это со щербатой улыбкой, наслаждаясь почестями, но не так, как она наслаждалась элем.

Афафренфер тоже упивался славой, хотя он не пил алкоголя, монах толкал стоящие перед ним кружки к дворфе, которые, конечно, делали Амбру еще счастливей.

Честно говоря, Дзирт больше любил смотреть на реакцию своих спутников на чествование, чем на радость горожан, которых он нашел удовлетворенными и занятыми возлияниями, в которых он лишь скромно примет участие. У него было тепло на сердце, когда он смотрел на Серую Амбру, она напомнила ему о многих старых друзьях, которых он знал в свои десятилетия в Мифрил Халле и Афафренфер, который, казалось, подтверждал веру дворфы в его добрый нрав. Но больше всего Дзирта согревала искренняя улыбка Далии. Она заслужила эту улыбки, подумал он.

Путешествие в Гонтлгрим разбило эту девушку. Дзирт знал, что даже ее самая желанная победа, убийство Херцго Алегни, отняла у нее больше, чем дала. На пути в Гонтлгрим, прежде чем они узнали, что Алегни пережил сражение на крылатом мосту, Энтрери предположил, что возможно, ожидание мести с безжалостным гневом больше насыщало Далию, чем осуществление этой мести. По пути Энтрери объяснил Дзирту, что люди всегда притворяются, что некий будущий случай решит больше проблем, чем на самом деле может решить осуществление такого случая.

Дзирт немного поморщился, поскольку сейчас он смотрел на юную эльфийку и сравнил этот образ с образом Далии, беспощадно колотящей голову мертвого Херцго Алегни своими дико вращающимися цепами. Слезы, ужас, неумолимый гнев… нет, не гнев, поскольку этого слова не достаточно, чтобы описать эмоции, хлынувшие из поруганной Далии.

Дзирт пришел к пониманию этой ярости, Далия описала ему действительно очень темную сцену. Херцго Алегни убил ее мать, и это после того, как он ее изнасиловал, хотя в то время она была едва ли больше ребенка.

И теперь, в дополнение к запутанным чувствам, терзающим Далию из-за ее отмщения, добавилось другое, еще более глубокое, или, по крайней мере, еще более запутанная и противоречивая проблема: кривой тифлиг-чернокнижник, сын Далии. Дзирт задавался вопросом, какое же смятение сейчас в этом обманчиво хрупком теле? Какие вопросы без ответа, и какие глубокие сожаления?

Дзирт мог только вообразить. Ничего из своего прошлого он не мог сравнить со штормом, бушующим в Далии. Его собственные испытания и травмы, даже предательства его семьи, казалось, бледнели по сравнению с тем, с чем столкнулась эта юная эльфийка — и действительно, это напомнило Дзирту, что она была только в том возрасте, в котором он оставил Дом До’Урден и отправился в Мили-Магтир.

Он хотел сочувствовать, понять, дать какой-то совет и утешить, но он знал, что любые слова, которые он мог бы сказать, несомненно, будут пустым звуком.

Он не мог по-настоящему понять.

Поэтому он повернул голову к тому, кто, по-видимому, мог. Связанные травмой, Артемис Энтрери и Далия нашли утешение друг в друге. Это казалось Дзирту неоспоримым. Теперь он понимал их тихие слова, и почувствовал себя глупцом, что отдался безотчетной ревности и гневу. Правда, опасный Коготь Харона увеличил его реакцию и постоянно подталкивал его образами этих двоих, переплетенных в страсти, но, тем не менее, Дзирт был будто ослеплен своими потребностями и гордыней, он не прошел важное испытание в своих отношениях с Далией.

И где он потерпел неудачу, этот человек, Энтрери, преуспел.

Он посмотрел на убийцу, который спокойно сидел, принимая напитки и даже похлопывания по спине, но со сдержанным, обособленным выражением.

Когда Дзирт обнаружил перерыв в потоке поздравлений, он наклонился и прошептал Энтрери, — Согласись, есть определенное удовлетворение в том, что мы сделали этой ночью, в добре, которое мы сотворили.

Артемис Энтрери посмотрел на него так, как будто он потомок эттина. — На самом деле, — поправил он, — как мне кажется, мы помогли им, а они забросали нас камнями.

— Они не знали, что это вы были на крыше, — возразил Дзирт.

— Тем не менее, обидно.

Но даже неумолимый сарказм Энтрери не мог притупить эту ночь для Дзирта. Он привел своих спутников в это место, надеясь именно на такую ситуацию и развязку. Нет, это описание не подходит, подумал дроу, поскольку эта ночь превысила его самые смелые надежды на их авантюру в Порт Лласте.

И это только начало, поклялся Дзирт До'Урден, поднимая кружку в тосте за Артемиса Энтрери.

Убийца воздержался, но Амбра и Далия с удовольствием присоединились, и даже Афафренфер отбросил неприязнь к алкоголю и поднял кружку.