Колибри - Спенсер Лавирль - Страница 71

В городе отметили их безупречные манеры.

На следующее утро каждый житель Разъезда Стюарта уже знал, как вежлив был Дэвид Мелчер, и как благовоспитанно вела себя мисс Абигейл. Все знали, что парочка заказывала и как долго ела, и сколько раз они обменялись улыбками. А из уст самого Луи Калпеппера стало известно, что на мисс Абигейл были красные туфли. Ничего себе. Красные! Они, должно быть, были подарком Мелчера, потому что он, кажется, торговец туфлями откуда– то с Востока.

«Только представьте себе! – судачили в городе, – мисс Абигейл сошлась с торговцем туфлями, да еще с Востока. При этом вырядилась, словно на Рождество, в красные туфли, которые подарил ей мужчина, проведший ночь в ее доме!» – Какой замечательный вечер, – сказала мисс Абигейл, когда они не спеша возвращались домой после ужина. Так медленно она еще никогда не ходила. – Чем я могу отблагодарить вас?

Он, прихрамывая, шел рядом. С каждым его шагом вздрагивала ее рука, которой она держала его за локоть.

– Не отказываться в следующий раз, когда я приглашу вас.

Изумленная, мисс Абигейл еле сдержалась, чтобы не посмотреть на него.

– В следующий раз? Вы разве не уезжаете с Разъезда Стюарта?

– Нет, не уезжаю. Как я уже говорил, у меня есть большая партия туфель на продажу, и я намерен договориться с местными лавочниками насчет распространения. Кроме того, я должен дождаться, пока железная дорога переведет сюда мои деньги.

Мисс Абигейл так и подмывало спросить, сколько дней это займет.

Мелчер не стал говорить, что вынужден вложить основную часть денег здесь, так как при этом он выглядел бы марионеткой Дюфрейна, а также умолчал, как тот его раздражает. Дэвид хотел, чтобы мисс Абигейл поверила, что решение остаться и осесть здесь было его собственным, каким, возможно оно и было бы, если бы ему дали свободу выбора.

– Сколько... сколько дней, вы думаете, на это потребуется? – не выдержала она.

– Может быть, дня три.

Три дня, подумала она. Ох, чудесные три дня! Что плохого может произойти, если она еще три дня будет наслаждаться его обществом? Это все, что у меня будет, а потом он уедет.

– В таком случае я не стану вам ни в чем отказывать, пока вы здесь, – сказала она и почувствовала, как напрягся его локоть, которым он прижимал ее затянутую в перчатку руку к себе.

– Мисс Абигейл, вы не пожалеете, – пообещал он.

Но где-то глубоко внутри мисс Абигейл уже пожалела. Потому что вечер был такой великолепный. И потому что ее сердце екнуло, когда Дэвид прижал ее руку к себе.

– Скажите, какие великие дела вы собираетесь совершить, получив деньги? – спросила она. чтобы отвлечься от своих мыслей.

– Я еще не очень задумывался над этим. Денег вполне достаточно, чтобы чувствовать себя свободным. Я никогда особенно не нуждался, но такой суммы у меня никогда не было.

Приблизившись к дому мисс Абигеил, они еще больше замедлили шаг.

– Странно, не правда ли? – сказала она. – Со мной произошло примерно то же самое и по той же самой причине. Я еще не говорила вам, что железная дорога выплатила мне тысячу долларов за уход за вами и... и мистером Дюфрейном? – Произносить его имя было мучительно, и когда она это сделала, то ощутила, как напряглась рука Дэвида, но все же продолжала. – Это тоже принесло мне ощущение надежности. Временной, конечно, но тем не менее – надежности.

Дэвид Мелчер определенно не завидовал ее тысяче долларов, но его задевало, что именно Дюфрейн заплатил ей и сделал это с легкостью.

Он подавил свое раздражение и спросил:

– Как это случилось?

– Сюда приходил мистер Хадсон и оставил чек для меня. Он, кажется, важная персона на дороге. Он не владелец?

Дэвид медлил с ответом, по-прежнему не желая говорить, что Дюфрейн тоже является совладельцем.

– Да, – промолвил он наконец. – Я уверен, вы заслужили все до последнего пенни.

Они подошли к веранде, и мисс Абигеил спросила:

– Не хотите зайти ненадолго? Ваша нога, наверно,устала.

– Нет... То есть да... То есть, моя н... нога в... в порядке, но я бы зашел ненадолго.

Мисс Абигеил бросила взгляд на соломенные стулья, но вместо этого пошла к качелям, оправдывая свой выбор тем, что времени у них все равно мало.

После того как она села, Дэвид вежливо спросил:

– Можно?

Она подобрала юбки и освободила место. Он напряженно сел рядом, убедившись, что рукав его пиджака не касается ее. Раздавались беспокойные ночные звуки– стрекот насекомых, пианино из салона, шелест колышимых ветром листьев.

Он откашлялся.

Она вздохнула.

– Что-нибудь не так? – спросил он.

– Не так? Нет... нет, все... чудесно.

И это было правдой. У него были свои деньги, у нее – свои, он водил ее на ужин, она наконец отделалась от Джесси Дюфрейна.

Он снова откашлялся.

– Вы, кажетесь... ка... какой-то другой ин... иногда.

Она и не подозревала, что это заметно. Ей следовало быть осторожнее.

– Это просто из-за того, что я не привыкла к таким переменам. Все произошло так быстро. А я уверена, вы уже догадались, что я не из тех, кого приглашают на ужин каждый вечер. Я до сих пор думаю, как это было прекрасно.

– Для...

Он еще раз кашлянул, – Для меня тоже. Я думал об этом в... все время после того, как я покинул Ра... Разъезд Стюарта, думал о том, как х... хочу вернуться и пригласить вас на ужин. Дэвид опять прокашлялся.

– И вот мы здесь.

Да, как две кочерги, подумала она к своему удивлению, желая, чтобы он положил на спинку скамейки руку, как делал Джесси. Но он не был Джесси, и она не имела права желать, чтобы Дэвид хотя бы отдаленно в своих поступках напоминал его! И все же по мере того, как текли минуты, а Дэвид сидел рядом с ней, как бревно, ее все больше охватывало разочарование. Его отношение к ней вдруг показалось слишком детским. Она подумала, нельзя ли как-нибудь расшевелить Дэвида.

– Именно здесь я открывала посылку с вашими туфлями.

– Прямо здесь? На качелях?

– Да, мистер Бинли принес мне ее со станции. Помните мистера Бинли – один из тех, кто принес вас в мой дом в то утро?

– Это такой высокий и тощий?

– Именно. Он, похоже, был весьма польщен тем, что я получила пакет. Уверена, он надеялся, что я открою его у него на глазах.

– Но вы не сделали этого?

– Конечно же нет. Я принесла пакет прямо сюда, на качели, после того как он ушел, и открыла его в одиночестве.

– И что вы... эх-м! – снова у него как будто першило в горле, – подумали?

– Конечно же я удивилась, мистер Мелчер, просто удивилась. Не думаю, чтобы хотя бы одна женщина в городе имела красные туфли.

Это была правда!

– Ну, они скоро все начнут щеголять в таких, потому что в моей партии их много. Вы знаете, красный цвет сейчас входит в моду.

Мисс Абигейл по доброте душевной не могла сказать ему, что она на самом деле думает по поводу его туфель. Он узнает это сам, когда их никто не будет покупать. Здесь, на Западе, степенные, трудолюбивые женщины предпочитали темно-коричневые и черные тона, но Дэвид, как и многие люди от торговли, был убежден, что его товар самый лучший, и был не способен видеть его недостатки.

– Может быть, вы предпочитаете другой цвет? – спросил он только теперь.

– О нет, – соврала она, – конечно, нет! Они прекрасны!

Когда она научилась так бойко врать? Он еще раз прочистил горло, положил руки на колени и устремил взгляд вперед.

– Мисс Абигейл, когда я подошел сегодня к вашей двери я отчетливо слышал, как вы с Дюфрейном спорили насчет туфель.

– Да, спорили, – призналась она чистосердечно.

– Почему? – спросил он, сам удивляясь своему безрассудству.

Но когда дело касалось его продукции, он проявлял твердость характера.

– Они ему не нравились.

– Отлично! – воскликнул Дэвид, внезапно почувствовав себя удовлетворенным.

Это, возможно, было самое романтическое восклицание за весь вечер, но мисс Абигейл не обратила на это никакого внимания, озабоченная тем, что еще удалось Дэвиду услышать из их утреннего разговора с Джесси.