Лорд с планеты Земля - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 20

Самому Шоррэю перегрузки при старте, похоже, не причинили вреда. Я достал плоскостной диск. Прошептал самому себе:

— Ты умрешь. Ты должен теперь умереть…

И метнул в Шоррэя свой безотказный снаряд.

Шоррэй взмахнул рукой — словно отгонял назойливую муху. И диск оказался прочно зажатым в его пальцах.

— Варварское, чудовищное оружие, — печально произнес он. — Год назад я казнил троих ученых, предложивших подобное. Нельзя сводить искусство владения оружием к коварным броскам из-за угла. Но ты ввел его в обиход — и это твоя вина. Правда, ты умен и смел — а это твое оправдание.

Плоскостной диск вонзился в борт катера.

— Я убью тебя честно, мечом, — продолжил Шоррэй. — Принцесса, вы свидетель, что я соблюдаю правила поединка. В отличиe от Лорда.

Он неторопливо шел ко мне. А я отступал — ноги сами несли меня назад.

— Поединка не будет, — доставая пистолет сказал я. — Будет казнь — ты заслужил ее.

Пистолет дрогнул, отзываясь на нажатие курка. И выстрелил серией крошечных плоскостных дисков, всей обоймой. Двадцать четыре маленькие, несущиеся рассеивающимся облачком, смерти…

Фигура Шоррэя словно размазалась, потеряла свои очертания. Как будто запись и без того быстрого танца прокрутили с двойным или тройным ускорением. Мне показалось, что диски нашли свою цель, что я вижу предсмертную агонию, судороги разрываемого на части тела. Но Шоррэй выпрямился и озабоченно посмотрел на свое плечо.

— Ты сделал мне больно, — обиженно сообщил он. — Один диск зацепил комбинезон и надорвал мышцу.

— Ты не человек, — прошептал я, отбрасывая пистолет. — Машина, боевой робот…

— Роботы не действуют в нейтрализующем поле. Я человек — такой, каким он должен быть. Гены, создавшие мое тело, собраны у тысяч людей. Я идеальный человек.

— Значит, я ненавижу идеальных людей, — сказал я, останавливаясь. Отступать не было смысла. Снова заныло раненное плечо. Смешно — я ранил Шоррэя в то же место…

— Это ничего не меняет. Доставай свой меч, Лорд с планеты, которой нет.

Как загипнотизированный я достал меч. Странная фраза Шоррея кольнула сознание — и исчезла. Я проиграл…

— Каждого ожидает свой конец, — неторопливо рассуждал Шоррей, приближаясь. — Ты умрешь красиво и без мучений. Об этом поединке узнают многие — и подтвердят мою правоту. Я знал, как ты закончишь свою жизнь, еще до твоего появления. Все нужно решать заранее. Защищайся, лорд.

Наши мечи столкнулись. Я дрался как автомат, механически повторяя защитные приемы начального курса. А меч в руках Шоррэя словно танцевал, едва касаясь моего клинка. Лишь через минуту я понял, что он делает.

Обрубает по сантиметру мой меч. Укорачивает его. Превращает в оструганный как карандаш огрызок.

В бессильной ярости я провел атаку — сложный комплекс ударов из заключительной части обучения. Мой меч укоротился сразу наполовину.

Шоррэй одобрительно кивнул.

— Ты знаешь больше, чем я думал. И мог бы стать интересным соперником… со временем. Что ж, правила поединка исполнены. Пора…

— Стой! — я едва узнал голос принцессы. — Стой, Шоррэй! Правила поединка требуют от сильнейшего задать последний вопрос!

— Зачем мне это нужно, принцесса?

Голос девушки стал совсем тусклым, бесцветным.

— Неужели тебе совсем безразлично мое отношение, Шоррей?

Тот задумчиво посмотрел на принцессу. И сказал с легким учтивым кивком:

— Хорошо, принцесса. Я согласен. Лорд планеты Земля, ты проиграл поединок. Откажись от своих прав и проведи остаток жизни в изгнании — в своем мире, без права покинуть его.

Я увидел, как дрогнули губы принцессы. Она прошептала, и я разобрал слова: «Соглашайся, лорд».

Шоррэй ждал, с любопытством разглядывая меня. Он не спешил. Он мог позволить себе многое — в том числе и помилование незадачливого соперника. На его руках были все карты, а у меня…

По телу прошла холодная дрожь. У меня оставался последний козырь. Оружие Сеятелей. Хрустальные цилиндрики в кармане комбинезона.

— Шоррэй, ты помнишь, что я сказал твоим патрульным, прорываясь во дворец?

— Я ничего не забываю, игрушечный Лорд. Ты сказал, что должен доставить оружие Сеятелей.

Неторопливо, стараясь чтобы движение не выглядело угрожающим, я достал из кармана хрустальный цилиндрик. Сжал его в пальцах. И сказал, выделяя каждое слово:

— Я не соврал, Шоррэй. Оружие Сеятелей в моих руках. Пропусти нас с принцессой — или умри.

Его взгляд — цепкий, почти физически ощутимый, остановился на тонком хрустальном «карандашике». На мгновение лицо стало напряженным, а затем расслабилось.

— Ты блефуешь, Лорд, — презрительно сказал Шоррэй. — Оружие Сеятелей ушло вместе с ними. А то, что осталось, не могло попасть в руки дикаря. Ты слышал мой вопрос — отвечай.

Я посмотрел на принцессу. Эрнадо говорил, что оружие Сеятелей способно разрушить город или планету. Уцелеет ли девушка, стоящая в десяти метрах от нас? Имею ли я право подвергать ее смертельному риску?

Принцесса стала осторожно доставать меч из ножен. Едва уловимо кивнула. Она решила, что я тяну время! И собиралась напасть на Шоррэя сзади…

Любовь стоит смерти.

— Я не откажусь от своих прав, Шоррэй.

Сжав пальцы, я попытался переломить тонкий цилиндрик. И не смог. Это было не легче, чем согнуть стальной стержень.

— Тогда умри, дикарь.

Продолжая сжимать непокорный цилиндрик я поднял обломок меча — в отчаянной попытке защититься. А Шоррэй начал атаку. Красивый, рассчитанный до миллиметра удар, явно вполсилы, в треть доступной ему скорости. Так, чтобы я не успел ничего предпринять, но успел в полной мере испытать бессильный ужас перед надвигающимся клинком. Я даже вспомнил этот удар — один из эффективнейших, хотя и опасных в исполнении приемов из высшего разряда сложности. Удар, проникающий в сердце, которое не способно остановиться на пару секунд и выждать пока «склеются» рассеченные плоскостным мечом ткани. Удар достойный мастера… Описав короткую дугу меч Шоррэя срезал по самый эфес жалкие остатки моего клинка. И устремился к груди. Я увидел, как узкое лезвие касается моего комбинезона.

Но в это мгновение хрустальный цилиндрик сломался. Легко, словно самый обыкновенный карандаш. Оружие Сеятелей само решало, когда необходимо действовать…

И наступила темнота.

11. Похищение принцессы - дубль два

Это было похоже на гиперпространственный прыжок. Вот только не было ни фонтана ярких красок, ни пьянящей легкости, ни беспричинной эйфории. Наоборот. Сознание словно задернулось туманом. Я не мог думать, не мог даже испугаться или удивиться, и чужой, равнодушный, безликий голос, звучащий из глубины моего разума, не вызывал ни малейшей реакции.

— Темпоральная граната активирована. Вы в безопасности.

Я летел сквозь темноту. Не было ни малейшего движения в окружавших меня тишине и покое. Я не ощущал своего тела, но явно чувствовал стремительное падение. Темпоральная граната — вот как называется хрустальный цилиндрик. Интересно…

— Применение мотивировано, опасность первой степени, рекомендуется возвращение к третьему узловому моменту…

Какое забавное оружие. Оно может давать советы. Что ж, ему виднее. Сеятели умели воевать.

— Решение принято.

Темнота исчезла. Я снова стал самим собой, и стоял возле открытого подземного ангара рядом с Эрнадо.

Багровое солнце опускалось за горизонт. Небо было черным, как расплавленная смола. Красные отблески играли на прозрачном корпусе флаера, на серой броне боевого катера.

— В пустыне часто бывают пыльные бури, — сказал Эрнадо. — Но сюда ветер доберется нескоро.

Сознание работало четко как никогда. Я помнил все, что случилось со мной до того момента, когда темпоральная граната Сеятелей откинула меня в прошлое. А вот Эрнадо, явно, ничего не помнил. Для него, как и для принцессы, Шоррэя, Ланса, всех находящихся на планете — или во всей вселенной? — людей ничего еще не произошло. Эрнадо не прикрывал мой прорыв во дворец, гвардейцы не падали под выстрелами пистолета, принцесса не плакала на моей груди, курсант Ланс не умер страшной смертью. И клинок Шоррэя не касался моей груди, чтобы пронзить сердце.