Эликсир Купрума Эса - Сотник Юрий Вячеславович - Страница 24

Он хотел было идти, но милиционер загородил ему дорогу.

— Минуту! А зачем вы ходили во дворец после его закрытия? Я присутствовал, когда его запирали. И вообще откуда у вас этот ключ?

— Но, видите ли… я сотрудник… да, я сотрудник… — все больше теряясь, заговорил Купрум Эс. — Я кое-что забыл и вот зашел… По делу зашел, да.

— А у девочек какие тут дела в двенадцатом часу ночи?

— А они… они со мной… Помогали… Да, помогали.

— Документы ваши, прошу!

Купрум Эс сунул руку в левый нагрудный карман пиджака, потом в правый.

— Документы у меня в другом кармане… Они у меня в другом пиджаке, я хотел сказать… Они дома, да.

Милиционер немного помолчал.

— В таком случае, пройдемте со мной!

— Ку… куда пройдемте? — с запинкой переспросил Купрум Эс.

— Пройдемте! — повторил милиционер. — А вы, девочки, идите домой. Идите!

Купрум Эс не двинулся. Он только переминался с ноги на ногу и озирался в страшной растерянности. И тут блестящая мысль мелькнула в голове у Зои. Она подняла голову и уставилась в лицо милиционера.

— А ну-ка, слушайте меня! — сказала она громко и властно.

Теперь милиционер уставился в ее глазищи.

— Уходите отсюда немедленно! Немедленно уходите! Слышите? Ну!

— Следуйте за мной, гражданин! — сказал милиционер и спустился с крыльца.

Купрум Эс, конечно, не двинулся. Он схватился рукой за подбородок.

— Так, так, Зоенька! — сказал он тихо, но очень взволнованно. — Так-так!

Милиционер вошел в аллею, ведущую к воротам, и обернулся.

— Гражданин! Пойдемте, говорю! — сказал он строго и, продолжая шагать, исчез в глубине аллеи. — Гражданин! — прокричал он из темноты. — Вас не касается?!

Больше милиционер ничего не сказал: как видно, понял, что с ним творится неладное. Затарахтел мотор мотоцикла, и звук этот скоро удалился. А трое на крыльце некоторое время стояли молча.

— Вот так, значит! Вот так! Да! — пробормотал Купрум Эс. Слова были пустяковые, но Зоя понимала, какой за ними кроется огромный смысл. Эликсир Купрума Эса удался! Расчеты старого учителя оказались верны! И она… она, Зоя Ладошина, может теперь повелевать!

Зоя взглянула на Нюсю, которая смотрела вслед милиционеру.

Брови у Нюси были перекошены, а рот опять походил на знак бесконечности.

Зоя стала напротив Нюси и вытаращила на нее глаза.

— Нюська, не смей никому рассказывать о том, что мы были во дворце и что ты здесь видела и слышала! Приказываю! Понимаешь?

— Понимаю, — тихо и покорно ответила Нюся.

— Так-так! Пойдемте, девочки, — сказал Купрум Эс.

До самого Нюсиного дома они почти ни о чем не говорили, только один раз учитель заметил, что ночь сегодня прохладнее, чем вчера, на что Зоя сказала, что она вчера вечером из дома не выходила. Нюся всю дорогу не произнесла ни слова, а перед своим подъездом слабо пискнула:

— Спокойной ночи!

И ушла, шмыгая носом.

Теперь Купрум Эс пошел провожать Зою. Он был по-прежнему молчалив и даже как-то подавлен. Молчала и Зоя. Она видела, как подействовали ее приказания на учителя, на милиционера, но ей все еще не верилось, что она обладает такой чудесной силой.

— Значит, так, Зоенька, — сказал Купрум Эс, остановившись перед ее подъездом. — На большой перемене ты приди завтра ко мне в химический кабинет, и мы поговорим. Мы обсудим, как нам дальше… Вот так! План действий обсудим. Дальнейших… да!

— Хорошо, — сказала Зоя. Она попрощалась с учителем и открыла дверь подъезда, но Купрум Эс остановил ее:

— И… и, Зоя, заклинаю тебя: ничего никому не приказывай до встречи со мной. Ты мне это обещай. Вот именно: обещай! Зоя, ты обещаешь?

— Обещаю, — сказала Зоя. — Спокойной ночи, Куприян Семенович.

В передней Зою встретила бабушка.

— Ну, слава тебе господи! — вырвалось у нее, когда она увидела внучку. Потом она сильно затянулась сигаретой, выпустила дым и накинулась на Зою: — Где ты пропадала, дрянная девчонка? И что это за дурацкая записка? Ты что, не знаешь, что у матери сердце слабое, что ее нельзя так волновать?!

— А где папа с мамой? — спросила Зоя.

— Тебя ищут, по улицам бегают, вот где!

— Так они же все равно не знают, где меня искать!

— Совершенно верно, не знают, но мама сказала, что не может спокойно дома сидеть. Ну говори, где ты была!

— Я не могу сказать, это тайна, — ответила Зоя.

После этого бабушка умолкла на несколько секунд, а потом заговорила негромко, с подчеркнутым спокойствием:

— Ах вот как! У нас уже появились тайны от близких! Ну хорошо! Вернутся родители, и мы обсудим, как нам с этих пор вести себя по отношению к тебе. А теперь умывайся и ложись спать!

Зоя чистила зубы, когда бабушка появилась на пороге ванной.

— Между прочим, я просмотрела твой дневник и тетради и убедилась, что ни один урок на завтра не приготовлен. Что с тобой делается, Зоя, ты не объяснишь?

И тут Зоей овладело искушение нарушить слово, данное Купруму Эсу. С ней, которая наделена теперь таким могуществом, которой предстоит совершить так много удивительных добрых дел, с ней обращаются, как с самой обыкновенной девчонкой, она обязана готовить уроки, словно какая-нибудь Нюська Касаткина! Зоя прополоскала рот и резко повернулась к бабушке.

— Бабушка! — сказала она отчетливо и громко. — К завтрашнему дню приготовь мне все задачки, которые в дневнике записаны. А я утром их перепишу. Вот так!

— Очень мило! — холодно сказала бабушка. — Вместо того чтобы извиниться и объяснить свое поведение, мы еще изволим так глупо шутить! — Она повысила голос: — Ложись спать! Слышишь?

Зоя спала в одной комнате с бабушкой. Здесь же стоял ее столик с учебниками и тетрадями. Забравшись под одеяло, Зоя стала ждать, когда на бабушку подействует ее приказание. Бабушка в комнату не входила, но Зоя слышала, как та беспокойно бродит по квартире: то удалится в кухню, то зайдет в комнату родителей, то пройдет в папин кабинет…

Зазвонил телефон, и Зоя услышала, как бабушка сказала:

— Явилась. Ничего не хочет говорить.

Зоя не дождалась возвращения родителей. Она заснула.

А утром бабушка еле растолкала ее:

— Зоя, в школу опоздаешь! Зоя, проснись!

Зоя с трудом выползла из-под одеяла. Рот ее раздирался от зевоты. Когда она умывалась, ей вспомнился глупый сон, увиденный ночью: Купрум Эс, ползущий под столом, милиционер, покрикивающий из темноты: «Гражданин, пройдемте!» Но чем яснее становилось у Зои в голове, тем все больше ей вспоминались все детали этого «сна». Вспомнила Зоя и то, как она велела бабушке приготовить за нее математику. Вспомнила она это во время завтрака.

Папа и мама уже уехали на работу, они были с бабушкой одни. Зое очень хотелось спросить бабушку насчет математики, но она все как-то не решалась.

Бабушка с сигаретой в зубах хозяйничала тут же на кухне. Как всегда, она была прямая, подтянутая, невозмутимая; как всегда, двигалась неторопливо, но точно. Однако под черными глазами ее Зоя заметила синевато-коричневые круги.

Бабушка ткнула сигарету в пепельницу, где было полно окурков, тут же взяла из пачки новую сигарету и, закуривая, не глядя на внучку, проговорила:

— Зоя, вот что я хочу тебе сказать: я тебя на этот раз пожалела и задачки за тебя решила, но, Зоя, чтобы это было между нами! Чтобы папа с мамой не знали, как я тебя балую!

Зоя поперхнулась яйцом всмятку и долго кашляла.

— Хорошо, бабушка. Спасибо! — наконец сказала она.

Зоя, конечно, не выспалась, но по дороге в школу она чувствовала такую бодрость, такую легкость, словно проспала все девять часов. Она шла очень быстро, но старалась шагать бесшумно. Она все время прислушивалась: что же происходит там, внутри нее? Теперь она была уже не прежней Зоей Ладошиной, а каким-то другим человеком. Почти другим: вроде бы все еще та, но вместе с тем уже совсем не та.