Путь к «Энергии» - Филин Вячеслав Михайлович - Страница 40

Про себя думаю: «Как это он определил эти десять дней?» Заседание госкомиссии. Идем вместе с Б.И. Губановым.

- Кого назначим председателем аварийной комиссии? - спрашивает он. - Может быть, Я.П. Коляко? - Тут же отвечает. - Нет, он не раскрутит. Давай тебя будем предлагать. Не возражаешь?

- Да нет, - отвечаю, а у самого сердце екнуло.

Прошло заседание, назначили председателя, определили срок - три дня на разбор ситуации.

Собираю в комиссию всех, кто хоть как-то мог повлиять на этот инцидент. Это представители генерального разработчика стартового комплекса, управленцы из Харькова, конструкторы - разработчики платы и механизма ее отвода, изготовители гидравлических систем, представители головного завода, заказчик от ГУКОСа.

Собираемся в одной из комнат на командном пункте. Идет еще слив изделия. И выходить с командного пункта не разрешалось.

- Я обращаюсь ко всем по поводу этого случая, - сказал я собравшимся, - прошу исходить из одного - причину АПП каждый ищет у себя. Очень прошу, не доказывайте, что вы не виновны. В таком случае мы не найдем причину.

Все согласились с этим подходом.

- Давайте создадим несколько групп, которые детально исследуют саму плату, ее замки, разложат до наносекунд всю циклограмму этого процесса, исследуют всю наземную электрику и гидравлику, разберут кинематику отвода и просмотрят всю механику механизма отвода.

Никто не возражал. Дал срок один день.

- Следующий сбор - завтра в 19 часов в МИКе, - сказал в заключение. Но так хотелось быстрее посмотреть на это злосчастное место отвода, что не утерпел и поехал к изделию во время выпаривания остатков криогенных компонентов. Узнал, что при сливе керосина в одном из боковых блоков процесс шел очень медленно. Техруководство создало по этому поводу еще одну комиссию под руководством М.И. Галася из КБ «Южное».

Под изделием увидел группу наших телеоператоров. Через их камеру посмотрел на место платы при максимально возможном увеличении, приближая объектив как можно ближе. Башня обслуживания могла подойти только часа через четыре, в конце выпаривания.

На телеэкране ничего крамольного не увидел. Это сразу озадачило. 11очему-то подумалось, что группы не найдут причину неотвода платы.

Когда подошла башня обслуживания, забрались с комиссией на площадку прямо к месту крепления платы. Все чисто. Ни порывов, ни царапин.

Собрались вечером для разбора. Руководители групп делали устные доклады. У всех все в порядке. Мое предчувствие оправдалось. Попросил всех дать письменные заключения.

Докладываю Главному.

- Ищи в системе управления, - получаю от него установку, - смотри не подведи конструкторов.

На следующий день, получив письменные заключения, понимаю, что докладывать госкомиссии нечего. Голова идет кругом. Как это так: плата должна была отойти за минуту, а она подумала, подумала и отошла с задержкой на сорок секунд. Этого было достаточно для получения аварийной метки. Что ее держало 40 секунд?! Разобрали по косточкам всю конструкцию. Ничего, внушающего опасения, не увидели на чертежах. Пошел к В.Х. Догужиеву - председателю госкомиссии. Попросил еще пару дней. Разрешил. А голова ходит кругом, мысленно отрабатываю каждую систему, и ничто не приводит даже к намеку, что есть версия причины.

Три дня голова занята этим поиском. Стою у собранного изделия № 2Л и смотрю на эту плату. Думаю, что же все-таки держало плату 40 секунд? Что? А что, если сдернуть плату с этого изделия и посмотреть на усилия этого сдергивания? Подхожу к главному технологу Г.Я. Сонису.

- У тебя есть динамометр?

- А какой?

- Да вот хочу сдернуть плату на 2Л.

- Сейчас проверю.

Позвонил.

- Есть.

- Григорий Яковлевич, подцепи его на крюк крана и подними плату. Хочу посмотреть на усилия. Дело было вечером. Начальства не было.

Все быстро организовали. Стали поднимать. Динамометр показывает усилие в 1 тс, а плата на месте. 2 тс - плата на месте. 3 тс - это уже на порядок больше, чем задано в ТЗ на механизм отвода, плата на месте. И только когда усилие достигло 3,5 тс, плата отошла. Тут причину определили сразу. Пылезащитные резиновые уплотнители, стоявшие на трех блендах, и дали такую силу сопротивления.

- Это и есть причина в нашем случае, - говорю директору филиала Н.С. Шуракову, - по-видимому, вы не смазали бленды. Отсюда такое сильное трение.

Глаза его округлились. Ведь ему отвечать перед руководством, а это «пахло»… Пошел докладывать Главному, что нашел причину. А у него в кабинете мой ведущий А.Н. Воронов по своему анализу системы управления рассказывает, что происходило через каждый такт вычислительной машины. Из доклада следовало, что валить грех на систему управления нельзя. И тут я вхожу в кабинет. Сразу понял, что параллельно со мной Главный по другой цепочке проверял версии.

- Виновато резиновое уплотнительное кольцо на плате, - и подробно докладываю ему об эксперименте в МИКе.

- Что думаешь делать?

- Нужно подтвердить версию на макете.

- Вот и подтверждай, - сказал он резко.

Как не хотелось, но пришлось сознаться, что это конструктивный недостаток. Отсюда и резкость Главного. Пошел к Н.С. Шуракову. Тот, спокойный, улыбающийся, открывает передо мной документы.

- Завод, как вам известно, работает по документации Главного конструктора, а в документации об этом ни слова. Так что завод ни при чем.

- Ладно, Николай, ты прав, помоги поставить эксперимент.

- А что для этого нужно? - вмешался вошедший начальник главка П.Н. Потехин.

- Нужен переходный отсек, плата, уплотнения и крановая натяжка с динамометром. Нужно сымитировать отказ, иначе нам не поверят. Да я и сам себе не поверю.

- Все будет сделано к вечеру.

Пошел посмотреть в МИ К, а уже к месту испытаний на кранах поехал межбак. Ну и ну, думаю. Раньше такой эксперимент можно было организовать месяца за три-четыре. А здесь не прошло и часа, как закипела работа по словесному указанию. Вот, как говорят, жареный петух клюнул.

Поздно вечером все собрано, теперь предстояло дать выдержку, а затем отстрел. Поскольку на следующий день был праздник 7 ноября, предложил отстрел сделать утром восьмого. Нужно было немного отдохнуть.

Конструкторы Г.Г. Романова уже начертили новый уплотнительный узел, а в Самаре втихую изготовили замки-толкатели платы повышенной мощности, но все зависело от эксперимента. Останется плата на блендах, подтвердим версию и нужно дорабатывать. Отойдет - ищи еще причины.

Утром у межбака собралось так много народу, что мне с трудом пришлось пробираться к начальнику участка, чтобы дать команду.

Волнительно.

- Давай отстрел.

«Энергия-Буран» на стартовом комплексе

Подают давление. Открылись замки, плата сдвинулась, но от межбака не отошла, осталась на блендах. Что и требовалось доказать.

Новые узлы уплотнения уже поставили на изделие. Они в принципе исключали подобную ситуацию. Теперь доклад Госкомиссии и можно идти на повторный пуск. Пуск определили 15 ноября 1988 г. Но накануне подходит ко мне С.А. Петренко и показывает расчеты. Из них видно, что есть такое сочетание параметров, при котором плата может зависнуть на шпильках. Это после того, как все разрешения на заправку были даны. Нужно идти к Главному. Он ничего не хотел слушать:

- Все решения приняты!

Но мы, как любил он сам говорить, с упорством пьяных сидели за столом. Петренко, Нестеров, Чижухин.

- Борис Иванович, это нужно, - уговаривал его В.Н. Чижухин.

- Я еду домой, - Главный встал, демонстративно оделся и стал выходить из кабинета. Мы сидим.

- Я должен закрыть кабинет.

Мы сидим.

- Я сказал, что не подпишу больше ни одного решения. Мы сидим.

Он не выдержал. Одетым сел в кресло. Снял трубку прямого телефона с министром.

- Виталий Хусейнович, тут у меня собрались горе-конструкторы, хотят еще доработать. Вы сможете их выслушать? Но я думаю, что после этого нужно Петренко снять с работы.