Джойленд (ЛП) - Кинг Стивен - Страница 40

Рука была левая. И татуировки на ней не было.

Эрин сказала:

— Ну, видишь?

— Там нечего видеть.

— В том-то и дело, Дев. В том-то и дело.

— Ты хочешь сказать, что это два разных человека? Тот, что с крестом на руке, убил Клодин Шарп, а другой парень с птицей на руке — Линду Грей? Это как-то маловероятно.

— Полностью согласна.

— Так к чему же тогда ты ведешь?

— Мне показалось, что я кое-что увидела на одном снимке, но я не была уверена, так что отнесла отпечаток и негатив одному аспиранту, Филу Хендрону. Он фотолабораторный гений, практически живет на отделении фотографии. Помнишь наши здоровенные «спид-графики»?

— А как же.

— В основном они были просто для пущего эффекта — хорошенькие девушки со старомодными камерами, но Фил говорит, что они вообще-то довольно приличные. Из негативов много что можно вытащить. Например…

Она вручила мне увеличенное фото с «Чашек-вертушек». Голливудская Девушка снимала молодую пару с малышом, но на этом отпечатке их почти не было видно.

Теперь в центре фотографии оказались Линда Грей и ее спутник-убийца.

— Посмотри на руку, Дев. Взгляни на татуировку!

Прищурившись, я последовал ее совету.

— Трудно разглядеть, — пожаловался я. — Рука смазана сильнее всего остального.

— Я так не думаю.

На этот раз я поднес снимок поближе к глазам.

— Это… Господи, Эрин! Это что, чернила? Они подтекают? Самую чуточку?

Она торжествующе улыбнулась.

— Июль 1969-го. Жара страшная. Наверно, пот со всех лился градом. Если не веришь — взгляни на другие фотографии, и увидишь пятна пота под мышками. И кроме того, у него ведь была и другая причина покрываться испариной. Он задумал убийство. Причем дерзкое убийство.

— Черт! Пират Пит! — воскликнул я.

Она наставила на меня указательный палец.

— Бинго!

«У Пирата Пита» — так называлась сувенирная лавка рядом с «Брызгами и визгами», над которой гордо реял «Веселый Роджер». Внутри продавался обычный ассортимент: футболки, кофейные кружки, пляжные полотенца и даже плавки, если вдруг ваше чадо забыло свои. На всём, ясное дело, красовалась эмблема Джойленда. Еще там был прилавок, у которого вы могли сделать переводную татуировку на любой вкус.

Если же самим сделать ее у вас не получалось, то Пират Пит (или один из его салаг-помощников) за небольшую мзду вам помогали.

Эрин согласно кивала.

— Вряд ли убийца сделал татуировку именно там: он мужик с мозгами и не стал бы так глупо поступать. Но я уверена, что птица у него на руке — всего лишь картинка, как и коптский крест, который та девушка видела в кинотеатре в Рокки-Маунте. — Тут Эрин наклонилась вперед и схватила меня за руку. — Знаешь, что я думаю? Думаю, он их делает потому, что они привлекают внимание. Татуировки притягивают взгляд, а всё остальное просто… — Она постучала пальцем по нечетким фигурам, которые раньше были главными объектами фотографии, пока в Барде ее не увеличили.

— Во всем остальном убийца сливается с окружением.

— Точно. А сделав свое дело, он просто их смывает.

— Копы знают об этом?

— Понятия не имею. Можешь сам им сказать — мне ведь нужно возвращаться на учебу. Правда, я не уверена, что после стольких лет это их заинтересует.

Я еще раз просмотрел фотографии. Эрин, без сомнения, обнаружила кое-что важное, хоть я и сомневался, что само по себе ее открытие приведет к поимке убийцы из «Дома страха».

Но на фотографиях было что-то еще. Что-то еще.

Знаете, как иногда какое-нибудь слово вертится на кончике языка, но слетать с него отказывается? Вот так я себя тогда и почувствовал.

— А происходили ли убийства, похожие на эти пять — или четыре, если вынести за скобки Еву Лонгбаттом — уже после убийства Линды Грей? Ты не выяснила?

— Пыталась. Если вкратце, то вряд ли, но точно сказать не могу. Я перелопатила по меньшей мере пятьдесят убийств девушек и женщин и больше не нашла ни одного, которое бы подпадало под наши критерии. — Она начала их перечислять:

— Лето. Свидание со старшим по возрасту незнакомцем. Перерезанное горло. Какая-то связь с ярм…

— Привет, ребятки.

Мы испуганно вздрогнули. К нам подошел Фред Дин. Сегодня он надел рубашку для гольфа, ярко-красные шорты и кепку с длинным козырьком и вышитой золотой нитью надписью «ХЭВЕНС-БЭЙСКИЙ СПОРТКЛУБ». Я-то привык его видеть в костюме, где вся его непринужденность ограничивалась снятием галстука и расстегиванием верхней пуговицы сорочки. В этих же шмотках он выглядел молодым до неприличия, если не считать седины на висках.

— Здравствуйте, мистер Дин, — вставая, поздоровалась Эрин. В одной руке она все еще сжимала свои записи и несколько фотографий. В другой — папку. — Не знаю, помните ли вы меня…

— Конечно, — ответил тот. — Голливудских Девчонок я не забываю, только имена иногда путаю. Ты Эшли или Джерри?

Эрин улыбнулась, положила бумаги в папку и протянула мне. Я туда добавил фотографии, которые все еще держал в руках.

— Я Эрин.

— Точно. Эрин Кук. — Тут он мне подмигнул, что было еще необычнее, чем видеть его в этих старомодных шортах для гольфа.

— А у тебя губа не дура, Джонси.

— Не дура. — Я не стал вдаваться в объяснения о том, что на самом деле Эрин — девушка Тома Кеннеди. Да Фред, наверное, Тома и не помнит: тот ведь не щеголял по парку в коротком зеленом платьице и на высоких каблуках.

— Решил заскочить за бухгалтерскими книгами: на носу квартальная выплата налогов. Та еще колючка в пятой точке. Наслаждаешься визитом к местам боевой славы, а, Эрин?

— Да, сэр, еще как.

— В следующем году вернешься?

Она немного смутилась, но решила не лукавить:

— Вряд ли.

— Что ж, все по-честному. Но если вдруг передумаешь, Бренда Рафферти будет рада тебя пристроить. — Фред переключился на меня. — Этот паренек, которого ты хочешь привести в парк… Вы с мамой уже назначили день?

— Да, вторник. Среда или четверг, если во вторник будет дождь. Мальчишке нельзя мокнуть.

Эрин с любопытством на меня посмотрела.

— Советую придерживаться вторника, — сказал Фред. — На побережье надвигается шторм. Слава богу, не ураган, а тропические атмосферные завихрения. Обещают ливень и сильный ветер. До нас они доберутся в среду утром.

— Ладно, — ответил я. — Спасибо за совет.

— Рад был тебя увидеть, Эрин. — Отсалютовал ей Фред и направился к стоянке.

Подождав, пока он скроется из виду, Эрин захихикала.

— Ну и как тебе эти шортики?

— Да уж, — сказал я. — Просто шикарные. — Но смеяться над ними я и не думал. Как и над самим Фредом: именно его усилиями Джойленд все еще существовал — пусть и на соплях, честном слове и бухгалтерских фокусах. Пусть носит любые шорты, какие захочет. Эти хоть были не в клеточку.

— Какого это паренька ты собрался привести в парк?

— Долгая история. Расскажу по дороге обратно.

Так я и сделал, пересказав ей версию скромника-бойскаута и опустив перепалку в больнице. Эрин терпеливо дослушала до конца, и когда мы подошли к ведущим на пляж ступенькам, задала всего один вопрос:

— Дев, только честно: мамочка хорошенькая?

Сговорились они все, что ли?

Тот вечер Том и Эрин провели в буги-баре «Серфер Джо» — летом они частенько там зависали. Том звал и меня, но я отказался: третий лишний, сами понимаете. Кроме того, я сомневался, что в баре будет та же шумная и веселая атмосфера, что и летом: в городках вроде Хэвенс-Бэй есть огромная разница между июлем и октябрем. Об этом я им и сказал, продолжая играть роль старшего брата.

— Ты не понимаешь, Дев, — ответил Том. — Мы с Эрин не ищем там веселья — мы его туда приносим. Минувшее лето нас этому научило.

Тем не менее, вернулись они довольно рано — я слышал, как они поднимались по лестнице, и голоса их звучали почти трезво. Они шептались и приглушенно хихикали, отчего я ощутил легкое чувство одиночества.