Джойленд (ЛП) - Кинг Стивен - Страница 28

Эдди показал мне свои перчатки.

— Парень, убивший ее, был в таких же. Ты знал?

Я кивнул.

— И в двух рубашках.

— Точно, — его ухмылка расплылась еще шире. — Чтобы избавиться от следов крови. И ведь сработало, верно? А теперь дуй отсюда.

Когда я дошел до «Колеса», меня там встретила только тень Лэйна. Ее хозяин лез на свой аттракцион по опорам и добрался уже до половины его высоты. Он проверял на прочность каждую стальную балку, прежде чем наступить на нее. На бедре у него висел кожаный футляр с инструментами, и время от времени он лез в него за торцевым ключом. В Джойленде был всего один темный аттракцион, зато так называемых «высоток» — целая дюжина, включая «Колесо», «Застежку», «Шаровую молнию» и «Мозготряс». Бригада из трех человек проверяла их каждое утро перед Первой Калиткой во время сезона, и, конечно, были еще визиты (регулярные и внезапные) инспектора по паркам развлечений штата Северная Каролина. Но Лэйн говорил, что карусельщик, который не проверяет свой аттракцион сам, ленив и безответственен. Что заставило меня задуматься: когда, интересно, Эдди Паркс в последний раз катался на своих вагончиках и проверял поручни безопасности?

Лэйн посмотрел вниз, увидел меня и крикнул:

— Этот чертов сукин сын хоть отпустил тебя на обед?

— Я его пропустил, — прокричал я в ответ. — Заработался.

Но теперь я уже проголодался.

— У меня там в будке салат с тунцом и макаронами, если хочешь. Вчера наготовил слишком много.

Я зашел в крошечную будку с пультом управления, нашел здоровенную коробку и открыл крышку. К тому времени, как Лэйн спустился на землю, тунец с макаронами был у меня в желудке, и я догонялся печеньем «Фиг Ньютонс».

— Спасибо, Лэйн. Вкусно было.

— Да, повезет тому парню, который на мне женится. Дай-ка мне тоже «ньютончиков», пока ты все не слопал.

Я передал ему коробку.

— Как там колесо?

— Все отлично, крутится-вертится. Хочешь помочь мне с мотором, когда чуток еду переваришь?

— Само собой.

Он снял котелок и покрутил его на пальце. Волосы его были стянуты в тугой хвостик, и я заметил несколько белых нитей в их черной массе. В начале лета их не было — в этом я был уверен.

— Слушай, Джонси, Эдди Паркс — потомственный ярмарочник, но при этом он все равно злобный сукин сын. В его глазах у тебя два недостатка: ты молодой, и у тебя образование больше восьми классов. Когда надоест терпеть его закидоны, скажи мне, и я его приструню.

— Спасибо, пока терплю.

— Я знаю. Я видел, как ты себя ведешь, и мне это нравится. Но Эдди — это тебе не средний случай.

— Он любит наезжать на людей, — сказал я.

— Да, но вот что хорошо: поскреби любителя позадирать людей, и обнаружишь труса. Обычно даже не очень далеко от поверхности. Тут есть люди, которых он боится, и вышло так, что один из них — я. Я ему уже разбивал нос и, не задумываясь, разобью еще раз. Я только хочу сказать, что если настанет день, и тебе захочется вздохнуть свободно, я тебе в этом помогу.

— Можно я кое-что спрошу насчет него?

— Валяй.

— Почему он всегда в перчатках?

Лэйн засмеялся, нахлобучил котелок и сдвинул набекрень, как всегда.

— Псориаз. У него все руки как в чешуе, во всяком случае, он так говорит; сам я и не помню, когда в последний раз их видел. Говорит, без перчаток он их расчесывает до крови.

— Может, он от этого такой злой.

— Скорей наоборот: плохая кожа от плохого характера.

Он постучал по виску.

— Голова управляет телом, вот как я считаю. Ладно, Джонси, давай за работу.

Подготовив «Колесо» к зимней спячке, мы перешли к системе орошения. К тому времени, как мы прочистили трубы сжатым воздухом и напоили водостоки несколькими галлонами антифриза, солнце уже заходило за деревья к западу от парка, а тени удлинились.

— На сегодня достаточно, — сказал Лэйн. — Более чем. Давай я подпишу твою карточку.

Я стукнул пальцем по часам, которые показывали всего лишь пятнадцать минут шестого.

Лэйн улыбнулся и покачал головой. — Я с чистой совестью напишу тебе шесть — ты сегодня переделал работы часов на двенадцать, пацан. По меньшей мере.

— Ладно. Но не называйте меня пацаном. Это он так меня называет. — Я махнул головой в сторону «Дома страха».

— Я запомню. А теперь давай карточку и уматывай.

К вечеру ветер немного поутих, но все равно был довольно свежим, когда я направился по пляжу домой. Во время таких вечерних прогулок мне нравилось наблюдать за своей длинной тенью на волнах, но в тот вечер я в основном смотрел себе под ноги. Я жутко устал. Мне лишь хотелось купить сэндвич с ветчиной и сыром в «Булочной Бетти» да пару банок пива в «7-11» по соседству. Поднимусь с ними в свою комнату, сяду на стул у окна и буду за едой читать Толкиена. Меня ждали «Две башни».

Поднять глаза меня заставил крик мальчика. Ветер дул в мою сторону, и голос я услышал отчетливо.

— Быстрее, мам! У тебя почти пол… — Тут он зашелся кашлем.

А потом:

— У тебя почти получилось!

Мама сегодня была на пляже, а не у себя под зонтиком. Она бежала в мою сторону, но меня не видела, потому что смотрела на воздушного змея, которого держала у себя над головой. Бечева от него тянулась к мальчику, сидевшем в своем кресле-коляске на краю пандуса.

Не туда, мамаша, подумал я.

Она отпустила змея. Тот поднялся на пару футов, шаловливо повилял из стороны в сторону, а потом рухнул на песок и заскользил по пляжу. Маме пришлось его догонять.

— Давай еще раз! — крикнул Майк. — У тебя поч… — кхе-кхе-кхе, резкий и сухой кашель. — У тебя почти получилось!

— Ничего подобного! — голос у нее был злым и усталым. — Чертова штуковина меня ненавидит. Давай лучше вернемся в дом и поуж…

У кресла-коляски сидел Майло и наблюдал блестящими глазками за вечерними упражнениями хозяйки. Завидев меня, он залаял и пулей ринулся с места. Я вспомнил пророчество мадам Фортуны в день нашей первой встречи: в твоем будущем есть маленькие девочка и мальчик. У мальчика собака.

— Майло, назад! — крикнула мамаша. Наверное, когда-то волосы у нее были заколоты, но теперь, после нескольких летных экспериментов, они прядями свисали на лицо, и ей то и дело приходилось их смахивать.

Майло не обратил внимания. Затормозив в облаке песка прямо передо мной, он сел на задние лапы. Я засмеялся и похлопал его по голове.

— И всё, дружок — круассанов сегодня не будет.

Майло тявкнул и засеменил обратно к мамаше, которая стояла по щиколотку в песке, тяжело дыша и недоверчиво на меня посматривая. Пойманный змей болтался у ее ног.

— Вот видите? — сказала она. — Поэтому я вас и просила его не кормить. Он у нас жуткий попрошайка и считает другом любого, кто даст ему хоть что-нибудь.

— Да я и сам довольно дружелюбный.

— Рада за вас, — ответила она. — Но нашу собаку больше не кормите.

На ней были бриджи и старая синяя футболка с выцветшей надписью. Судя по пятнам пота, заставить змея летать она пыталась уже довольно долго. И почему нет? Если бы мой ребенок был прикован к креслу-коляске, я бы тоже захотел подарить ему что-нибудь воздушное.

— Просто вы идете не в ту сторону, — сказал я. — И в любом случае бежать никуда не нужно. Не знаю, почему все думают, что надо бежать.

— Уверена, вы в этом разбираетесь, — сказал она, — но уже поздно и мне надо накормить Майка ужином.

— Мам, пусть попробует. Ну пожалуйста.

Немного постояв с опущенной головой и прилипшими к шее потными волосами, она вздохнула и протянула мне змея. Теперь я смог прочитать надпись на футболке: КЕМП ПЕРРИ ТУРНИР 1959 (В ПОЛОЖЕНИИ ЛЕЖА). На змее же изобразили лицо Иисуса, и я не смог сдержать смех.

— Шутка такая. Посторонний не поймет, — сказала она. — Не спрашивайте.

— Ладно.

— У вас одна попытка, мистер Джойленд, а потом я увожу сына на ужин. Ему нельзя мерзнуть. В прошлом году он сильно заболел и до сих пор не выздоровел, пусть он со мной и не согласится.