Бесплодные земли (др. перевод) - Кинг Стивен - Страница 127

На мгновение установилась потрясенная тишина. Все затаили дыхание. Высоко вскинув голову, держа руку на рукояти револьвера, Роланд сурово смотрел вперед.

Сюзанна Дийн поднесла руку к губам, на которых играла слабая улыбка, — так женщина, желая убедиться, что новая, непривычная вещь сидит хорошо, легонько трогает, например, шляпку. Она боялась, что пришел ее смертный час, но в сердце ее царила гордость, а не страх. Покосившись на Эдди, Сюзанна увидела, что молодой человек смотрит на Роланда, изумленно усмехаясь. Выражение лица Джейка было еще немудренее: это было обожание, ни больше ни меньше.

— Скажи ему! — выдохнул Джейк. — Пусть знает! Давай!

— Да, Блейн, лучше послушай, — посоветовал Эдди. — Ему действительно все до лампочки. Не зря его звали «Галаадский бешеный пес».

Блейн долго молчал, а потом спросил:

— ТЕБЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАЗЫВАЛИ ТАК, РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА?

— Быть может, — согласился стрелок, хладнокровно стоя в пустоте над бесплодным нагорьем.

— ЗАЧЕМ ВЫ МНЕ НУЖНЫ, РАЗ ВЫ ОТКАЗЫВАЕТЕСЬ ЗАГАДЫВАТЬ ЗАГАДКИ? — ворчливо спросил Блейн тоном капризного дитяти, которого вовремя не уложили спать.

— Я ничего такого не сказал, — возразил Роланд.

— НЕТ? — Блейн, казалось, недоумевал. — НЕ ПОНИМАЮ. ОДНАКО АНАЛИЗ СПЕКТРОГРАММЫ РЕЧИ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О РАЗУМНОМ СУЖДЕНИИ. БУДЬ ДОБР ОБЪЯСНИТЬ.

— Ты требовал загадок немедля, — сказал стрелок. — Вот в чем я отказал тебе. Ты проявил неподобающее нетерпение.

— НЕ ПОНИМАЮ.

— И оттого растерял всю свою учтивость. Это тебе понятно?

Долгое задумчивое молчание. Потом:

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, ЕСЛИ МОИ СЛОВА ПОКАЗАЛИСЬ ВАМ ГРУБЫМИ.

— Мы принимаем твои извинения, Блейн. Но есть загвоздка посерьезней.

— ОБЪЯСНИ.

Голос Блейна теперь звучал не столь самоуверенно. Это не слишком удивило Роланда — компьютер давным-давно не видел от людей ничего, кроме невежества, нерадивости и суеверного раболепия. Если он и сталкивался с элементарным человеческим мужеством, то лишь в далеком прошлом.

— Закрой вагон, и я загадаю тебе загадку. — Роланд уселся в кресло, словно о продолжении спора (и перспективе мгновенной смерти) теперь нельзя было и помыслить.

Блейн послушно исполнил просьбу. Стены потемнели, вновь скрыв от глаз кошмарную панораму, развернутую внизу. Огонек на схеме маршрута мигал теперь неподалеку от точки, которой был обозначен Кэндлтон.

— Хорошо, — сказал Роланд. — Неучтивость простительна, Блейн, так меня наставляли в юности. Высохшая глина сохраняет ту форму, какую придала ей рука художника. Но еще меня учили, что глупость прощать нельзя.

— В ЧЕМ ЖЕ МОЯ ГЛУПОСТЬ, ГАЛААДИТЯТНИН? — голос Блейна был тихим и зловещим. Сюзанна вдруг увидела кота, припавшего к земле у мышиной норки: зеленые глаза горят, хвост ходит из стороны в сторону.

— У нас есть то, что нужно тебе, — ответил Роланд. — Но единственная награда, какую ты предлагаешь нам взамен, — смерть. Это очень глупо.

Повисла длиннейшая пауза: Блейн думал.

— ТЫ ПРАВ, РОЛАНД ИЗ ГАЛААДА, — признал он наконец. — ОДНАКО НЕИЗВЕСТНО, КАКОВЫ ТВОИ ЗАГАДКИ. Я ДАРУЮ ВАМ ЖИЗНЬ ТОЛЬКО ЕСЛИ ОНИ ОКАЖУТСЯ ХОРОШИ.

Роланд кивнул.

— Я понимаю, Блейн. А теперь послушай и пойми меня. Детские годы я провел в баронстве Галаад. Там ежегодно устраивалось семь ярмарок — Зимняя, на Отворенье земное, на Посев, на Средолетье, на Урожденье, на Жатвину и на Круглый Год. Угадайная потеха была важной частью каждого праздника, но самым важным событием она становилась на Отворенье земное и на Урожденье, ибо считалось, что загаданные в эти дни загадки предвещают богатый или же скудный урожай.

— СУЕВЕРИЕ, НЕ ИМЕЮЩЕЕ ПОД СОБОЙ НИКАКИХ ФАКТИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ, — объявил Блейн. — ДОСАДНОЕ И ОГОРЧИТЕЛЬНОЕ.

— Конечно, суеверие, — согласился Роланд, — но ты, пожалуй, удивился бы, узнав, до чего же здорово загадки предсказывают, какой будет урожай. Отгадай-ка вот такую: когда человек бывает деревом?

— ОЧЕНЬ СТАРО И НЕ СЛИШКОМ ЗАНИМАТЕЛЬНО, — сказал Блейн, но все равно он явно был рад хоть что-то отгадать. — КОГДА ОН СО СНА. ЭТА ЗАГАДКА ОСНОВАНА НА ИГРЕ СЛОВ, ТАК НАЗЫВАЕМОМ КАЛАМБУРЕ. ЕЩЕ ОДНА ЗАГАДКА ПОДОБНОГО ТИПА ШИРОКО ИЗВЕСТНА В ТОЙ СФЕРЕ, ГДЕ РАСПОЛОЖЕНО НЬЮ-ЙОРКСКОЕ БАРОНСТВО. ВОТ ОНА: КОГДА САДОВНИК БЫВАЕТ ПРЕДАТЕЛЕМ?

Ответил Джейк.

— Я слышал эту загадку в школе. Садовник бывает предателем, когда продает нас Турции.

— ВЕРНО, — подтвердил Блейн. — ЧРЕЗВЫЧАЙНО ГЛУПАЯ ЗАГАДКА.

— Раз в жизни я с тобой согласен, корефан, — сказал Эдди.

— РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА! Я ХОТЕЛ БЫ УСЛЫШАТЬ, КАКИЕ ЕЩЕ ЗАГАДКИ ЗАГАДЫВАЛИ ВО ВРЕМЯ ГАЛААДСКИХ УГАДАЙНЫХ ПОТЕХ. МЕНЯ ЭТО ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСУЕТ.

— На Отворенье земное и на Урожденье в открытом по такому случаю Зале Предков сходилось в полдень от шестнадцати до тридцати угадайщиков. Лишь в такие дни туда допускали простой люд — купцов, крестьян, пастухов и прочих, и тогда в Зале Предков яблоку негде было упасть.

Стрелок глядел мечтательно и отрешенно — такое выражение глаз Джейк видел у него в туманной другой жизни, когда Роланд рассказывал ему о том, как однажды со своими друзьями, Катбертом и Джейми, тайком пробрался на галерею этого самого Зала, чтобы посмотреть на какой-то ритуальный танец. Они тогда по следу Уолтера спустились под горы.

«Рядом с моими родителями сидел Мартен, — говорил Роланд. — Я узнал их даже с такой высоты, и один раз мать протанцевала с Мартеном, медленно кружась, а остальные расступились, освобождая им место, и зааплодировали, когда танец окончился. Но стрелки не хлопали…»

Джейк с любопытством поглядел на Роланда, вновь ломая голову над тем, откуда и зачем явился этот странный человек.

— Посреди Зала ставили большую бочку, — продолжал стрелок, — и каждый угадайщик бросал туда пригоршню скрученных в трубочку полосок древесной коры с написанными на них загадками: старыми — их выспрашивали у старших, а порой даже брали из книг, — и новыми, придуманными специально к случаю. Эти зачитывались во всеуслышанье, а трое судей — один из них всегда стрелок — оценивали их. Загадку принимали лишь в том случае, если судьи признавали ее честной.

— ДА, ЗАГАДКИ НЕПРЕМЕННО ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЧЕСТНЫМИ, — согласился Блейн.

— И потеха начиналась, — сказал стрелок. Он вспомнил давние дни — те дни, когда сам был не старше покрытого синяками мальчугана, который сидел напротив с косолапом на коленях, — и губы его тронула слабая улыбка. — Угадайщики состязались по многу часов кряду. Посреди Зала Предков выстраивалась очередь. Место в этой очереди определял жребий, и поскольку куда выгодней было оказаться в ее хвосте, а не в голове, всяк надеялся получить номер побольше, хотя победителю надобно было правильно отгадать хотя бы одну загадку.

— САМО СОБОЙ.

— Угадайщики и угадайщицы (ибо среди лучших угадайщиков Галаада были и женщины), всяк в свой черед, подходили к бочке, вытаскивали загадку и передавали ее Старшему. Тот оглашал загадку, и коль по прошествии трех минут, отмеренных песочными часами, она оставалась без ответа, оплошавшему участнику состязания приходилось покинуть очередь.

— И ТУ ЖЕ ЗАГАДКУ ЗАГАДЫВАЛИ СЛЕДУЮЩЕМУ ПО ОЧЕРЕДИ?

— Да.

— ЗНАЧИТ, У НЕГО БЫЛО БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ ОБДУМАТЬ ОТВЕТ.

— Да.

— ПОНЯТНО. МИРОВЕЦ!

Роланд нахмурился.

— Мировец?

— Он хотел сказать, очень занятно, — невозмутимо пояснила Сюзанна.

Роланд пожал плечами.

— Для зрителей, наверное, да, но сами участники принимали угадайную потеху очень серьезно, и после вручения награды частенько вспыхивали ссоры и драки.

— ЧТО ЭТО БЫЛА ЗА НАГРАДА?

— Самый большой гусь в баронстве. И из года в год этого гуся уносил домой Корт, мой учитель.

— ДОЛЖНО БЫТЬ, ОН БЫЛ ВЕЛИКИЙ УГАДАЙЩИК, — уважительно заметил Блейн. — ЖАЛЬ, ЧТО ЕГО ЗДЕСЬ НЕТ.

«Согласен», — подумал Роланд. И сказал:

— Вот я и добрался до своего предложения.

— Я ВЫСЛУШАЮ ЕГО С ОГРОМНЫМ ИНТЕРЕСОМ, ГАЛААДИТЯНИН.