Бесплодные земли (др. перевод) - Кинг Стивен - Страница 109

— Я ведь предупреждал ее насчет этих хиханек-хаханек, — проговорил Тик-Так. Он посмотрел на другую женщину — коренастую, рыжеволосую, похожую на шофера-дальнобойщика. — Верно, Тилли?

— Ага, ага, — тотчас откликнулась Тилли. Ее глаза блестели от страха и лихорадочного волнения, она без конца судорожно облизывала губы. — Истинная правда, сто раз предупреждал, подавиться мне своими потрохами!

— Пожалуй что подавишься, коли сумеешь засунуть руку в свою жирную задницу достаточно глубоко для того, чтоб их нашарить, — презрительно фыркнул Тик-Так. — Принеси-ка мой нож, Брендон, да не забудь вытереть с него вонючую кровь этой шлюхи, прежде чем вложить его мне в руку.

Кривоногий коротышка спешно кинулся выполнять приказ. Поначалу нож никак не поддавался; похоже было, что он застрял в грудной кости несчастной женщины. С ужасом покосившись на Тик-Така, Брендон потянул сильнее.

Однако Тик-Так, казалось, начисто забыл и о Брендоне, и о женщине, которая в буквальном смысле умерла от смеха. Взгляд его сверкающих зеленых глаз теперь сосредоточился на чем-то, что интересовало его куда больше, чем покойница.

— Иди-ка сюда, постреленок, — сказал он. — Хочу получше разглядеть тебя.

Режь-Глотку толкнул Джейка в спину. Джейк, спотыкаясь, вылетел вперед и неминуемо упал бы, не поймай его за плечи сильные руки Тик-Така. Убедившись, что Джейк вновь прочно стоит на ногах, Тик-Так ухватил мальчика за левое запястье и потянул вверх. Его внимание привлекли часы Джейка.

— Коли мои подозрения насчет этой вот вещицы справедливы, это знамение для верных и чистых сердцем, — заявил он. — Ответствуй, мальчик, что за пещать ты носишь?

Джейку, не имевшему ни малейшего понятия о том, что такое пещать, оставалось только надеяться на лучшее.

— Это часы. Но они не ходят, мистер Тик-Так.

Ухало хихикнул… и зажал рот руками, когда Тик-Так повернулся и посмотрел на него. В следующий миг Тик-Так вновь отвернулся к Джейку, и грозное выражение сменила солнечная улыбка. Глядя на эту улыбку, вы невольно забывали о том, что под стеной сидит убитая женщина, а вовсе не кино-мексиканка, прикорнувшая в час сиесты. Глядя на нее, вы, сами того не желая, забывали, что эти люди безумны, а Тик-Так, вероятно, самый безумный обитатель этого приюта для умалишенных.

— Часы, — кивая, проговорил Тик-Так. — Весьма удачное название для подобного устройства — в конце концов, на что человеку брегет, как не затем, чтоб нет-нет да и справиться, который час? Верно, Брендон? Да, Тилли? Так, Режь-Глотку?

Все с жаром поддакнули. Подарив их обворожительной улыбкой, Тик-Так снова повернулся к Джейку. Теперь Джейк заметил, что улыбка эта, какой бы обворожительной она ни была, не затрагивала зеленых глаз Тик-Така. Они оставались такими же, какими были все это время: холодными, жестокими и любопытными.

Тик-Так осторожно потянулся к «Сейко», которые теперь показывали девяносто одну минуту восьмого — утра и вечера, — но за долю секунды до того, как коснуться стекла над жидкокристаллическим дисплеем, отдернул палец.

— Скажи-ка, голубчик, не снабжены ли эти твои «часы» адской машиной?

— Что? А! Нет, адской машины в них нет. — И Джейк сам притронулся пальцем к часам.

— Это ничего не значит, коли они настроены на частоту твоего тела, — заметил Тик-Так. Он говорил тем презрительно-насмешливым тоном, на какой отец Джейка переходил в тех случаях, когда не хотел, чтобы кто-нибудь догадался, что он ровным счетом ничего не понимает в том, о чем разглагольствует. Тик-Так скользнул взглядом по Брендону, и Джейк увидел, как он прикидывает, не назначить ли кривоногого мужичонку испытателем. Потом Тик-Так отказался от этой идеи и снова заглянул в глаза Джейку. — Если меня тряханет, дружок, через полминуты ты будешь подыхать, давясь собственными причиндалами.

Джейк с усилием проглотил слюну, но ничего не сказал. Тик-Так опять вытянул палец и на этот раз позволил ему опуститься на дисплей «Сейко». В тот же миг все цифры сбросились до нулей, и отсчет пошел с начала.

Притрагиваясь к часам, Тик-Так щурился в ожидании возможной боли. Теперь в уголках его глаз собрала морщинки искренняя улыбка — первая искренняя улыбка за все то время, что Джейк провел здесь. Он подумал, что отчасти она вызвана ликованием Тик-Така по поводу собственной храбрости, но главным образом — обыкновенными удивлением и интересом.

— Нельзя ли мне взять их? — вкрадчиво спросил у него Тик-Так. — Скажем, в знак твоего доброго расположения? Да будет тебе известно, голубчик, я поистине страстный любитель брегетов.

— Пожалуйста. — Джейк немедленно отстегнул часы, снял их с руки и опустил в протянутую к нему широкую ладонь Тик-Така.

— Ишь как говорит — чисто барич, шелковая жопа, — радостно восхитился Режь-Глотку. — В старину дорого платили за то, чтоб воротить такого в родимый дом, Тикки, — ей-ей, не вру. Да чего там, мой папаша…

— Твой папаша окочурился до того протухшим от мандруса, что его и собаки жрать бы не стали, — перебил Тик-Так. — А теперь заткнись, дубина.

В первое мгновение Режь-Глотку пришел в ярость — но потом смутился. Он уселся в ближайшее кресло и погрузился в молчание.

Тик-Так между тем с благоговейным страхом изучал эластичный ремешок «Сейко». Он широко растянул браслет, дал ему сощелкнуться, опять растянул, опять позволил со щелчком принять прежнюю форму. Опустив в щель между звеньями прядь волос, он захохотал, когда, сомкнувшись, те защемили ее. Наконец он надел часы на руку и подтянул до середины предплечья. Джейк подумал, что этот нью-йоркский сувенир смотрится там очень странно, но ничего не сказал.

— Изумительно! — воскликнул Тик-Так. — Откуда они у тебя, постреленок?

— Мне их подарили на день рождения родители, — ответил Джейк. При этих словах Режь-Глотку подался вперед, возможно, желая еще раз упомянуть о выкупе. Если так, выражение напряженной сосредоточенности на лице Тик-Така заставило пирата передумать, и он без единого слова вновь откинулся на спинку кресла.

— Ой ли? — подивился Тик-Так, поднимая брови. Он обнаружил маленькую кнопку, которая включала подсветку, и то нажимал, то отпускал ее, любуясь, как загорается и гаснет свет. Потом он снова посмотрел на Джейка, и его глаза опять превратились в ярко-зеленые узкие щелки. — А скажи-ка мне, пострел, на какой схеме это работает, на диполярной или униполярной?

— Ни на той, ни на другой, — ответил Джейк, не ведая, что, сделав вид, будто эти термины ему знакомы, обрек себя на крупные неприятности в будущем. — Они работают от никелево-кадмиевой батарейки. Во всяком случае, так мне кажется. Менять ее мне еще ни разу не приходилось, а инструкцию я давно потерял.

Тик-Так долго смотрел на него, не говоря ни слова, и Джейк с тревогой и страхом понял: светловолосый гигант пытается разобраться, не смеется ли Джейк. Мальчику почему-то казалось, что, если Тик-Таку взбредет в голову, будто он действительно потешается над ним, то побои и брань, сыпавшиеся на него по дороге сюда, покажутся щекоткой в сравнении с тем, что может сделать Тик-Так. Ему вдруг страшно захотелось направить ход мысли Тик-Така в иное русло. И он сказал первое, что, по его мнению, могло принести желаемые плоды.

— Он был ваш дедушка, да?

Тик-Так вопросительно вскинул брови. Он вновь взял Джейка за плечи, не слишком крепко, но все равно мальчик почувствовал феноменальную силу, дремавшую в этих руках. Вздумай Тик-Так покрепче сжать Джейка и резко дернуть вперед, он переломил бы ему ключицы, как карандаши. Если бы он оттолкнул мальчика, то, вероятно, сломал бы ему позвоночник.

— Кто был мой дедушка, парень?

Джейк еще раз окинул взглядом массивную, благородной формы голову и широкие плечи Тик-Така. Он вспомнил слова Сюзанны: «Ну и громила — ты только погляди, Роланд! Должно быть, его пришлось натереть салом, чтобы втиснуть в кабину!»

— Человек в самолете. Дэвид Квик.

Глаза Тик-Така расширились от изумления и неожиданности. Потом он запрокинул голову и так оглушительно расхохотался, что его смех эхом отразился от высокого купола потолка. Прочие боязливо заулыбались. Однако после того, что случилось с темноволосой женщиной, никто не посмел засмеяться в голос.