Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Повесть о суровом друге - Жариков Леонид Михайлович - Страница 30


30
Изменить размер шрифта:

Сашко сильно дернул меня за штанину. Я глянул вниз, и сердце мое зашлось от радости: я увидел катящийся по земле мяч, тот самый красно-синий с белыми полосками, который я видел раньше.

Я прямо-таки упал с дерева и прижался к земле, точно кошка в ожидании добычи.

Вслед за мячом из-за дома выбежал маленький, лет пяти, барчонок в коротеньких плюшевых штанишках и такой же курточке. Он догнал мяч, схватил его и, размахнувшись, бросил туда, откуда мяч прикатился. Сам барчонок, расстегивая на ходу штанишки, побежал прямо на нас. Подскочив к яблоне, где мы лежали, он остановился и присел. Мне стало до того противно, что я отвернулся, а Сашко потянулся к палке.

Я вспомнил о щепке, которую дали мне барчуки вместо хлеба. Сейчас отомщу...

- Забирай его в плен, - прошептал я, и не успел барчонок подхватить штанишки, как мы оцепили его с двух сторон.

- Руки вверх! - приказал я.

Барчонок доверчиво поднял руки, не выказывая ни малейшего страха. Наверно, он подумал, что мы играем с ним.

- Ты буржуй? - спросил я грозно.

- Я эсел, - ответил барчонок.

- Жалко бить, маленький, - сказал я.

- А вы кто? - простодушно спросил барчонок.

- Мы большевики, - ответил я как можно строже.

- А я эсел, и мой папа эсел.

Клокоча от злости, я передразнил:

- «Эсел, эсел», на колу висел! Тикай отсюда, пока по шее не надавали!

Не успел я проговорить это, как Сашко стукнул барчука по затылку, барчонок не ожидал этого и так испугался, что не закричал, а молча, то и дело оглядываясь, побежал к своему дому.

Несолоно хлебавши, сердитые, мы с Сашко вернулись на дворик деда Карпо. А тут еще, когда пролезали под проволокой, я зацепился и порвал штаны.

А в барском доме гремело веселье. Я глядел туда с обидой и вспоминал слова рабочего в степи у костра: «Не царь враг, а буржуи». И правда: ишь задаются, хуже, чем при царе.

Ничего, припомню я вам щепку...

5

Ночевали мы у деда Карпо. Я спал на голых полатях, но мне было тепло и уютно, как дома.

Утром бабка Христя дала матери целый фартук пшеницы и ничего за это не взяла. А еще они с матерью пошли по соседям и там поменяли почти все вещи, кроме утюга. Мать наменяла пять стаканов проса, десять фунтов ячменя, связку цибули, ведро картошки и много семечек. Мешок наш приятно отяжелел.

Какое счастье привалило! И еду мы добыли, и домой не пешком пошли: дед Карпо запряг волов и повез нас в город.

Всю дорогу я лежал в гарбе и смотрел в небо, где, мерцая крылышками, пели жаворонки, плыли веселые облака.

Дед Карпо не спеша погонял волов и разговаривал с матерью:

- Був я вчера на базаре. Ходят слухи, шо главный большевик Ленин в Россию вертается. Кажуть, теперь селянам землю дадуть... Хотел я спытать у городового, чи як вони теперь называются - новая полиция, чи шо? Стоит австрияка с шаблей. Я кажу: «Гражданин!» - «Какой я тебе гражданин?» - «А як же! - говорю. - Теперь свобода». - «Вот я тебе дам в морду, и узнаешь свободу». Бачь, голубонька, опять паны, опять неволя. Ось послали мене селяне в город, есть тамочки один человек, он только и знает правду про Ленина.

- Дедушка, я могу рассказать про Ленина, - сказал я.

Дед Карпо усмехнулся:

- Хто тоби сказав?

- Рабочий...

- Лежи, сынок, не мешай нам разговаривать, - сказала мать.

Покачивалась гарба, проплывали курганы, сплошь запестревшие яркими весенними цветами, а я лежал в гарбе, как в люльке, и любовался степью. Скоро показалась вдали Богодуховская балка, а за нею открылся наш задымленный городок с заводскими трубами, с терриконами шахт. Сердце радостно зашлось: скоро увижу Ваську.

Мы въехали в город со стороны базара. Мать решила заглянуть туда, чтобы поменять зерно на муку, а семечки - на подсолнечное масло.

На базаре я столкнулся с колбасником Сенькой. Он был одет нарядно, как на пасху. За ним плелась целая орава гимназистов и кадетов.

Сенька долго глядел на меня в упор и вдруг рассмеялся.

- Председатель, - сказал он, - господа, поглядите, председатель приехал на своих рысаках!

Кадеты захохотали, глядя на понурых волов деда Карпо.

Сенька дернул меня за подол рубахи:

- Ну, как живем, председатель? Помнишь, спорил, что твой отец главный? Брехун, ваше благородие! В городе мой папаня главный! И я главный над тобой! Я могу весь город купить. Хочешь, тебя куплю? - спросил вдруг он, перемигиваясь с кадетами. - Говори, сколько ты стоишь вместе с этой рубахой и со штанами?

- Я не лошадь, не продаюсь, - сказал я хмуро.

- А я все равно куплю, - настаивал Сенька, не отпуская подола моей рубахи. - Говори, сколько за тебя дать, плачу все до копейки!

- Я тебя сам могу купить.

Опять кадеты засмеялись, а Сенька воскликнул:

- Купи, плати двадцать тыщ! Ну, плати! А-а, голопузик, денег нема. А у меня есть. Вот, смотри. - И Сенька достал сначала из одного кармана, потом из другого, потом из-за пазухи три пачки настоящих царских денег трехрублевок, десяток, пятерок, даже несколько сотенных бумажек с портретом царя. Он взял одну сотенную и сказал: - Хочешь, порву?

- Хочу.

Сенька разорвал сотенную, сложил половинки и еще разорвал их, потом сложил четвертушки и тоже разорвал. Клочки от денег он швырнул в небо, развеяв их по ветру.

- Видал?

- Видал.

- Хочешь, еще порву?

- Порви.

- Ишь ты, я лучше духов куплю! Эй, тетка!

К нему подошла женщина, крепко державшая обеими руками флакон духов, завернутый в белый платочек.

- Почем? - важно осведомился колбасник.

- Сто рублей.

- Получай! - Сенька плюнул на пальцы и стал отсчитывать деньги. Взяв духи, он открыл их и побрызгал себе на грудь.

Поплыл приятный аромат.

- Хочешь понюхать? - спросил он.

Шут меня дернул потянуться носом к флакону. Сенька сунул мне под нос дулю.

- Чем пахнет? - спросил он под громкий хохот кадетов.

Даже рыжий Илюха, оказавшийся неподалеку, засмеялся.

Сенька стал мне противен. Я отошел и наблюдал за ним издали.

Колбасник облил духами свою братию, побрызгал на курицу, потом сорвал у забора желтый цветок мать-и-мачехи, смочил его духами и, крякая от удовольствия, стал нюхать:

- Ух, как пахнет!

Пустой пузырек Сенька забросил через забор, и вся орава направилась к лотку покупать папиросы «Шуры-муры». Ко мне подошел Илюха:

- Ленька, ты разве ничего не знаешь?

- А что?

- Думаешь, почему они тебя председателем дразнят?

- Не знаю.

- Твой отец уже не председатель. Его вчера скинули. Сенькин отец стал председателем.

На душе стало тяжело и тревожно. Я решил, не скажу матери и не буду верить Илюхе, пока у Васьки не спрошу.

Мать выменяла на зерно и подсолнухи полпуда муки и бутылку подсолнечного масла.

Деду Карпо нужно было ехать туда же, куда и нам. Мы сели в гарбу и поехали.

Вот и окраина, а дед Карпо все ехал с нами.

- Значит, вам куда? - спросил он у матери.

- Нам вон на ту улицу, где лавка.

- Та и мени вроде туда, я точно не знаю.

- А кого вам нужно? - спросила мать.

- Та оце ж люди казали, председатель Устинов десь, тут живо, а в якой хате, не знаю.

Мать рассмеялась:

- Что ж вы раньше не сказали, дедушка!

- А шо?

- Устинов - мой муж.

Дед остановил волов и с недоверием уставился на мать, поглядел на меня.

- Ты жинка Устинова?

- Правду говорю, - повторила мать с улыбкой.

Дед покачал головой.

- Чого же ты раньше не обозналась? От вы, бабы, секретный народ! Гей, ледачи! - весело прикрикнул дед Карпо на волов и стукнул палкой одного из них. Ленивый вол только взмахнул хвостом. Гарба закачалась на ухабах.

Дед и моя мать смеялись. Они не знали, что отец наш уже не председатель...

Мы повернули за угол. Возле Абдулкиной землянки сидела на лавке Тонька. Увидев меня, Тонька сорвалась с места и помчалась сзывать ребят. Они высыпали тучей и закричали: