Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др. Люди и разбойники из Кардамона. Шля - Экхольм Ян - Страница 38

Поляна опустела в мгновение ока. Хемуль почувствовал такое облегчение, что, сам того не ведая, разжал руки и мешком плюхнулся на траву.

— О, мое сердце! — запричитал он. — Оно опять ушло в пятки! С тех пор как попал я в Муми-семейку, так ничего хорошего и не вижу, кругом беспорядки да опасности!

— Нишкни, — сказал Снусмумрик. — Ты еще дешево отделался.

— Ух, негодные твари, — разорялся Хемуль. — Ну уж барометр-то я прихвачу с собой, пусть знают наших!

— Лучше не трогай! — предостерег его Снусмумрик.

Но Хемуль уже снял со столба барометр и с ликующим видом сунул его под мышку.

— А теперь — к нашим, — сказал он. — Я страшно проголодался.

Когда Снусмумрик и Хемуль вернулись, все сидели и угощались оладьями и щукой, которую Муми-папа выловил из моря.

— Привет! — крикнул Муми-тролль. — А мы обошли весь остров. На той стороне есть ужасно дикие скалы, уходят прямо в море!

— А мы видели кучу хатифнаттов! — поведал Снифф. — Штук сто, не меньше!

— Не говорите мне о них, — с чувством произнес Хемуль. — Это выше моих сил. Лучше вот полюбуйтесь моим боевым трофеем.

И он с гордостью выложил на скатерть барометр.

— Ой, какая красивая штука! — воскликнула фрекен Снорк. — И какая блестящая! Это часы?

— Нет, это барометр, — сказал Муми-папа. — Чтобы определять, какая будет погода — ясно или гроза. Иногда даже случается, он не врет.

Муми-папа щелкнул по барометру и нахмурился.

— Будет буря!

— Сильная буря? — боязливо спросил Снифф.

— А вот взгляни, — сказал Муми-папа. — Стрелка стоит на ноль-ноль — ниже просто некуда. Разве что он хочет сыграть с нами шутку!

Но, судя по всему, барометр не шутил. Золотистая дымка сгустилась в желто-серую мглу, море на горизонте зловеще почернело.

— Надо немедленно возвращаться домой! — сказал Снорк.

— Не так сразу! — попросила фрекен Снорк. — Ведь мы не успели осмотреть толком скалы на той стороне! Мы даже не искупались!

— Пожалуй, и вправду незачем так торопиться, — сказал Муми- тролль. — Посмотрим, что будет дальше. Ведь это так глупо — открыть остров и сразу домой.

— Но ведь если грянет буря, плыть будет нельзя! — резонно заметил Снорк.

— Вот и хорошо! — воскликнул Снифф. — Тогда мы останемся здесь навсегда.

— Тихо, дети! Я должен подумать, — сказал Муми-папа.

Он спустился к воде, потянул носом воздух, повертел во все стороны головой и нахмурился.

Вдали глухо прогрохотало.

— Гром! — сказал Снифф. — Ой, страшно!

Над горизонтом стеною вздымалась грозная черносиняя туча и гнала перед собой клочья светлых облаков. Время от времени море озарялось бледным светом зарниц.

— Остаемся! — решил Муми-папа.

— На всю ночь? — обрадовался Снифф.

— Да, пожалуй, — сказал Муми-папа. — А теперь живо строить дом, скоро нас накроет дождем!

Они вытащили лодку на берег и на опушке леса мигом соорудили дом из паруса и одеял. Муми-мама законопатила мхом все щели. Снорк окопал дом канавой для отвода воды. Все носились между лодкой и домом, перетаскивая вещи в укрытие. По лесу прошел ветерок, листья деревьев тревожно зашелестели. Громовые раскаты слышались все ближе и ближе.

— Схожу на мыс, посмотрю погоду, — сказал Снусмумрик.

Он потуже надвинул шляпу на уши и ушел. Счастливый в своем одиночестве, выбрался он на далеко выдвинутый в море мыс и встал, опершись спиной о скалу.

Лик моря изменился. Оно сделалось черно-зеленым, пенилось верхушками волн, подводные отмели отсвечивали желтым фосфорическим светом. Под величественные раскаты грома гроза надвигалась с юга. Она распускала над морем свои черные паруса и вырастала вполнеба, зловеще сверкая молниями.

«Идет прямо на остров, — подумал Снусмумрик, трепеща от радости и тревожного ожидания. Он зажмурился и представил себе, что парит высоко-высоко на гребне тучи-стены: — Могучий, проносишься ты над морем в шипении молний».

Солнца уже не было видно. Дождь серой завесой стремительно набегал с моря.

Снусмумрик повернулся и во весь дух припустил обратно.

В палатку он юркнул в самый последний момент: тяжелые капли дождя уже барабанили по брезенту, хлопавшему на жестоком ветру. Хотя до вечера было еще далеко, все вокруг погрузилось во мрак. Снифф с головой закутался в одеяло — так страшно ему было. Остальные, нахохлившись, жались друг к дружке. Чудо-цветы Хемуля благоухали на всю палатку. Теперь буря бушевала совсем близко. Палатка непрестанно озарялась белыми вспышками молний. Гроза с грохотом катала по небу железные вагоны, море сердито бросало на остров свои самые большие валы.

— Слава богу, что мы не вышли в море, — сказала Муми-мама. — Ну и погода!

Фрекен Снорк, вся дрожа, вложила свою лапу в лапу Муми-тролля, и он чувствовал себя мужественным покровителем.

А Снифф лежал под одеялом и ревел.

— Теперь она прямо над нами! — сказал Муми-папа.

И в тот же миг над островом с шипением вспыхнула гигантская молния. За нею последовал оглушительный треск.

— Ударила прямо в остров! — сказал Снорк.

Это уж было действительно чересчур. Хемуль сидел, обхватив лапами голову, и бормотал:

— Беспорядки! Кругом беспорядки!

А гроза уходила на север. Все отдаленнее слышались громовые раскаты, молнии сверкали не так ярко, и вот уже только дождь шумит вокруг да море ревет у берегов.

— Вылезай, Снифф, — сказал Снусмумрик. — Гроза прошла.

Снифф, хлопая глазами, выпутался из одеяла. Ему было чуточку совестно, что он так ужасно ревел, и он зевал и почесывал у себя за ушами.

— Который час? — спросил он.

— Без малого восемь, — ответил Снорк.

— Ну так давайте укладываться спать, — сказала Муми-мама. — Столько волнений за один день!

— А мне страшно хочется установить, куда ударила молния, — сказал Муми-тролль.

— Завтра! — ответила мама. — Завтра ты все установишь и поплаваешь в море. А сейчас на острове сыро, уныло и неприютно.

И она подоткнула всем под ноги одеяла и заснула, положив свою сумку под подушку.

А дождь снаружи лил все сильней и сильней, и странные, удивительные звуки вплетались в рев волн: голоса, топот бегущих ног, смех и бой больших часов где-то на море. Снусмумрик лежал неподвижно, слушал, мечтал и вспоминал свои кругосветные путешествия. «Скоро я снова отправлюсь в путь, — подумал он. — Только еще чуточку подождать».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

в которой фрекен Снорк лысеет при ночном набеге хатифнаттов и в которой рассказывается о чрезвычайно странной находке на берегу необитаемого острова

Фрекен Снорк проснулась среди ночи от ужасного ощущения: что-то коснулось ее лица. Не смея открыть глаза, она с беспокойством принюхалась. Пахло гарью! Фрекен Снорк натянула на голову одеяло и позвала вполголоса:

— Муми-тролль! Муми-тролль!

Муми-тролль тотчас проснулся.

— В чем дело? — спросил он.

— К нам забрался кто-то страшный, — сказала из-под одеяла фрекен Снорк. — Я чувствую, среди нас есть кто-то страшный!

Муми-тролль уставился в темноту. В палатке и вправду творилось неладное. Вспыхивали какие-то огоньки, какие-то бледно светящиеся тени сновали между спящими. Муми-тролль потряс Снусмумрика за плечо.

— Посмотри-ка! — испуганно сказал он. — Привидения!

— Нет, — ответил Снусмумрик. — Это хатифнатты. Их наэлектризовало грозой, и они засветились. Лежи тихо, а то ударит током!

Казалось, хатифнатты что-то искали. Они рылись во всех корзинах, запах гари усиливался. Внезапно все хатифнатты сбились в углу, где спал Хемуль.

— Не вздуют они его, как ты думаешь? — тревожно спросил Муми-тролль.

— Скорее всего они ищут барометр, — ответил Снусмумрик. — Я не советовал ему брать барометр. И вот они явились за ним!

Хатифнатты сообща принялись вытаскивать барометр. Они переступили через Хемуля, чтобы поудобнее ухватиться за барометр, и теперь уж не гарью пахло, а прямо-таки чадило вовсю.