Трагедия верности. Воспоминания немецкого танкиста. 1943–1945 - Тике Вильгельм - Страница 18

К 22.3. 10:00 – атака у пункта 33,9. Подбито 2 Т-34. Атака противника отбита».

Таким образом, и на этом участке атаки Советов и их попытки выхода к рокадному шоссе потерпели неудачу. Всего 2-я рота 502-го батальона тяжелых танков обер-лейтенанта Шиллера за период 17–22 марта 1944 года подбила 38 советских танков различных типов, 4 САУ, уничтожила 17 противотанковых орудий и 1 зенитное орудие. Решающую роль для сдерживания натиска противника южнее Блауберге сыграл лейтенант Кариус.

Одновременно с атаками у Лембиту и пункта 33,9 ударом наступающих сил Советов были разгромлены находящиеся у Сиргалы части эстонцев. Русские наступали на узком участке у Ривимяй через узкие просеки на танках. В бой вступил полк «Норвегия». При поддержке тяжелых пехотных орудий 8, 12 и 13-й рот полка «Норвегия» пехотинцы перешли в контратаку. На необозримой заболоченной и лесистой местности они сумели оттеснить противника. Именно пехотные орудия – в особенности тяжелые 13-й роты 23-го полка «Норвегия» – по свидетельству захваченных в плен русских – сыграли основную роль. Под командованием штурмбаннфюрера Крюгеля роты 2-го и 3-го батальонов «Норвегия» устремились в атаку. В атаке участвовали и подразделения разведбатальона 11-й диви-

зии СС «Нордланд»; командир 3-й роты разведбатальона оберштурмфюрер Кайзер погиб.

Пока гауптштурмфюрер Бергфельд задержался на огневой позиции в 13-й роте 23-го полка «Норвегия», унтерштурмфюрер Далль торопился в направлении Сиргалы. Ему была поставлена задача осуществлять корректировку артогня. Вышло так, что их было всего трое – он и два радиста. А на развилке дорог оказался вражеский танк Т-34. Далль, понимая, что уже довольно далеко оторвался от своих, повернуть назад не может. Но у него оказался при себе фаустпатрон. Так что вопрос стоял так: «Либо ты меня, либо я тебя!»

Чуть отставшие радисты поддержали пулеметным огнем. Скоро немцы убедились, что русский танк подбит, а его экипаж отчаянно пытается поставить машину на ход. Далль залег в «мертвом углу» Т-34, то есть ушел из зоны обстрела танкового пулемета, однако стоило ему подняться, чтобы произвести выстрел из фаустпатрона, как русские тут же накрыли бы его. Тогда немецкий пулеметчик прикрыл залегшего унтерштурмфюрера Далля. Стоило русским высунуться, как немецкий пулеметчик тут же реагировал и стрелял – и русский экипаж вынужден был спасаться за броней своего танка. И такая игра в кошки-мышки затянулась на целых полчаса, пока унтерштурмфюрер Далль, пойдя на хитрость, все же не успел, подобравшись на близкое расстояние, пальнуть из фаустпатрона по обездвиженному танку. Т-34 загорелся.

Снова тяжелые пехотные орудия обрушились на лесной массив, подавляя последние очаги сопротивления. Мотопехотинцы полка «Норвегия» отбили у противника Сиргалу и заняли прежнюю линию обороны. В траншеях на лесных позициях лежали тела погибших эстонцев. На захваченных русских минометных позициях немцы обнаружили даже женщин, помогавших обслуживать минометы. Следующей ночью боевая группа «Норвегия» была отделена от противотанкового полка и без происшествий вернулась в район Суур-Солдино.

26 марта операция «Штрахвитц» продолжалась. На очереди был «западный мешок». В 05:55 начало артиллерий-

ской подготовки. Три танка, следовавшие друг за другом, перерезали верхний участок «мешка». Танкистам приходилось нелегко – все три машины двигались по узкой дамбе, проложенной через трясину. Боеприпасы приходилось переносить вручную и передавать по цепочке. В операции участвовали бойцы 23-го и 44-го полков 11-й пехотной дивизии. Три дня спустя бои завершились. Вечером 29 марта был осуществлен выход к западному участку «сапога» – «западный мешок» больше не существовал.

Утром 6 апреля 1944 года из зенитных орудий всех калибров немцы открыли интенсивный огонь по «восточному мешку». Участвовали в артподготовке и артиллеристы тыловых позиций, а именно – 280-мм гаубицы (с массой снаряда 350 кг) и шестиствольные реактивные минометы, ведущие огонь как зажигательными боеприпасами, так и осколочными реактивными минами. Под прикрытием этого уничтожающего огня ползли 4 «Тигра» 2-й роты 502-го батальона тяжелых танков. Командиры танков – Кершер, Кариус, Цветти и Грубер – на большой скорости вели свои машины к высоте с детским домом, к железнодорожной насыпи, подавляли оборону врага, в упор расстреливали позиции противотанковых орудий и глубоко вклинились в «восточный мешок» в направлении Аувере. За ними следовала группа Штрахвитца. Танкистам были нипочем мины и противотанковые орудия.

Выйдя к намеченной цели уже к вечеру, ударные группы батальонов дивизии «Фельдхернхалле» прорвались на запад и на восток и установили связь со своими у «дна мешка». Предстояла неспокойная ночь. Пока что русские были буквально повсюду, их здесь целая дивизия[12]. Танки Штрахвитца застигли противника врасплох – командующий советской дивизией едва не оказался в плену. А вот начальнику штаба повезло меньше – он угодил в немецкий плен. Согласно его показаниям, русское командование ожидало атаку немцев у «дна мешка», то есть как это

имело место в ходе операции по ликвидации «западного мешка». Были предусмотрительно сооружены обширные заграждения (деревья были соединены с взрывателями натяжного действия, приводившими в действие замаскированные мины), которые теперь превратились в смертельную опасность для своих войск. Немецкой атаки с фронта не ожидал никто, тем более что здесь была сооружена широкая полоса противотанковых препятствий. Фактор внезапности сработал. Все лесные просеки были заполнены брошенными или подбитыми советскими танками. «Восточный мешок» был вспорот по длине с фронта и распался на две части, разделаться с которыми уже не составляло труда. Штрахвитц был доволен: пехотинцы 61-й пехотной дивизии, находившиеся в «сапоге», не пострадали. По завершении операции главным препятствием оставался лишь плацдарм у Кривасо с важной дорогой на Липсу.

19 апреля началась третья по счету операция Штрахвитца, цель которой – разгромить остатки плацдарма у Кривасо. Между тем наступила оттепель. Танки не могли и с места сдвинуться, не рискуя увязнуть в трясине.

Эта наступательная операция осуществляется при поддержке танков Pz VI «Тигр» – эти танки образовали клин атаки – с восточного направления по дороге Суур-Солдино – Аувере. Одна группа танков Pz IV наносила удар с севера на юг и в районе пункта 33,9 (у бывшей «подошвы сапога») увязла в болоте.

Один из танков, следовавших в составе передовой группы «Тигров», наехал на противотанковую мину. Следовавшие за ним в колонне «Тигры» вследствие заболоченного характера местности не имели возможности объехать поврежденный «Тигр». Уходило драгоценное время. Русские уже все поняли, поэтому срочно минировали подходы и вводили в бой самоходные орудия. Атака захлебнулась. 2-я и 3-я роты 401-го мотопехотного полка (170-й пехотной дивизии), а также подразделения 151-го мотопехотного полка (61-й пехотной дивизии) все же сумели прорваться к позициям врага. Завязался ожесточенный бой. 1-й батальон 399-го мотопехотного полка пытался помочь пробившимся к позициям противника ротам. Но русские оказа-

лись сильнее. Немцы были вынуждены отойти. Еще одна кошмарная ночь. А на следующий день последовало продолжение.

20 апреля с аэродрома в Таллине в воздух поднялись пикирующие бомбардировщики 3-й бомбардировочной авиаэскадры (подполковник Кульмай). Цель – Кривасо и два советских подводных моста. Выйдя к целям, самолеты начали атаку – два пикирующих бомбардировщика русские сбили, остальные, не обнаружив подводных мостов, летели. Возможности разведки с воздуха осложнялись трудностью обнаружения упомянутых мостов, поскольку они находились на небольшой глубине для обеспечения беспрепятственного прохода транспортных средств. Кроме того, под Кривасо русские применяли привязные аэростаты для корректировки огня тяжелых орудий. В случае опасности их сразу же опускали в прибрежные рощи, где они оставались практически незаметными.