До самых кончиков - Паланик Чак - Страница 4

Пенни вздрогнула как от пощечины и, пристыженно отведя взгляд от голубых очей, вновь поймала свое отражение в зеркальной глади ботинка. А ведь шеф прав. Она ноль без палочки. Подиподайка. Неотесанная деревенщина, приехавшая в Нью-Йорк в поисках… как ее… лучшей доли. Типа того. Жестокая истина: ведь ей и вправду светит не сдать пресловутый экзамен. Так и будет перебирать бумажки, подносить кофе – и до конца своих дней не видать ей чего-то замечательного, чудесного.

Не дожидаясь, пока она встанет, мистер Бриллштейн скомандовал:

– Вон! – Ткнув костлявым пальцем в сторону двери, он рявкнул: – Убирайся!

В кармане блузки зашелся дрожью мобильник. Можно даже не смотреть, и так ясно, что это Моник пылает праведным гневом.

Бриллштейн прав. Ее место не здесь, а где-нибудь в пригороде Омахи. Выйти там замуж за незлобивого выпускника «Сигма хи», родить ему пару ребятишек, и чтобы третий был уже на подходе. Да, такова ее доля. Ходила бы сейчас в детских слюнях вместо эспрессо.

Ее отражение в ботинке съежилось до размеров Алуэтты д’Амбрози на экранчиках мобильников. На глаза навернулись слезы, одна предательски скатилась по щеке. От ненависти к самой себе хотелось кричать. Пенни украдкой смахнула соленую каплю в надежде, что никто не заметит. Упираясь руками в ковер, она попробовала встать, однако смесь из карамели, взбитых сливок и шоколадного сиропа держала намертво. Даже если выйдет подняться, блузка наверняка промокла и теперь просвечивает.

При всем своем невинно-добродушном оттенке голубые глаза смотрели на нее не мигая, под стать настоящей камере. Фиксировали, взвешивали, запоминали. До красавца ему так же далеко, как и ей, зато какой волевой подбородок! Так и веет уверенностью в себе.

– Мистер Максвелл, – залебезил Бриллштейн, – прошу прощения за сей жуткий инцидент. – Он схватил телефон и потыкал в кнопки. – Не беспокойтесь, нахалка покинет это здание немедленно. Охрана! – рявкнул он в трубку.

Судя по яростному тону, Бриллштейн явно вознамерился скинуть ее с крыши.

– Позвольте помочь, – предложил блондин, наклоняясь ближе.

На пальце сверкнул массивный камень. Позже Пенни узнает, что это третий по величине рубин, добытый в Шри-Ланке. Раньше сей великолепный камень принадлежал султанам и махараджам, а теперь стал ее шансом на спасение. Ладонь, стиснувшая руку девушки, оказалась на удивление прохладной. Не менее поразительная сила вздернула ее на ноги, а затем губы – те самые, что целовали кинозвезд и принцесс крови – промолвили:

– Поскольку вечер у вас освободился, не согласитесь поужинать со мной?

Продавщица в «Бонвит Теллер» смерила Пенни пренебрежительным взглядом.

– Что-то интересует? – ехидно осведомилась она.

Пенни бежала к магазину все восемь кварталов от метро и никак не могла отдышаться.

– Платье? – неуверенно пробормотала она. И уже решительнее добавила: – Вечернее.

Продавщица оглядела клиентку с ног до головы, не упуская ни единой детали. От ее внимания не ускользнули ни до трагичности контрафактные туфли от «Джимми Чу», купленные на распродаже в Омахе, ни сумочка с потрепанным ремешком и пятнами от орехового пирога. Френч а-ля «Бербери» не скрывал блузки, заляпанной кофе со сливками, так что от самой платформы ее преследовали мухи, учуявшие запах сладкого. Непринужденным жестом Пенни попробовала отогнать назойливых насекомых. Человеку непривычному она, должно быть, казалась городской сумасшедшей. Продавщица затягивала с решением, и Пенни захотелось развернуться – хотя бы и на сбитых каблуках, – чтобы показать спину чванливой дамочке.

Та, в свою очередь, изрядно смахивала на светскую львицу с Манхэттена. В «Шанели» от макушки до пят. Маникюр безупречен. Никаких тебе мух на светлом челе без единой морщины. Даже над идеальной укладкой, подлые, не вьются.

Наконец продавщица равнодушно процедила:

– Для спецоказии?

Пенни открыла было рот объяснить ситуацию, но вовремя прикусила язычок. Первый мужчина на свете пригласил ее отужинать. Скажем, в восемь? – предложил он. В «Ше ромен»? В самом дорогом заведении города, если не всего мира. Столик там заказывали за несколько лет вперед. Лет! Он даже согласился не заезжать за ней, а встретить на месте. Не хватало, чтобы миллиардер увидел ее квартирку – на шестом этаже, лифта сроду не было, – которую Пенни делила с двумя соседками. Конечно, она прямо умирала от желания похвастаться. В хорошие новости начинаешь сам верить, лишь когда поделишься ими с как минимум дюжиной человек. Но эта спесивая особь из «Бонвит Теллер» просто лишний раз убедится, что Пенни – чокнутая бомжиха, приперлась тратить ее драгоценное время.

На кончик носа уселась муха, и Пенни махнула рукой. Успокойся наконец. Она не чокнутая. И отступать не намерена. Стараясь не подпустить в голос страху, она сказала:

– Покажите мне вечернее платье из сезонной коллекции «Дольче и Габбана». Которое с присборенной талией.

Продавщица хитро прищурилась, уточняя:

– А-а, из креп-шифона?

– Нет, атласное, – торжествующе улыбнулась Пенни. – С ассиметричным подолом.

Все-таки стояние в очередях не прошло даром. Именно в таком наряде Дженнифер Лопес прошлась по красной дорожке на прошлогоднем «Оскаре».

Зловредница оценивающе оглядела ее фигуру:

– Четырнадцатый размер?

– Де-ся-тый, – отбила удар Пенни. Она знала, что у нее мухи в волосах, зато носила их будто черный таитянский жемчуг.

Продавщица поплелась разыскивать платье, и Пенни почти взмолилась, чтобы та пропала без вести. Чистое безумие! Да она в жизни не тратила на шмотки больше полусотни долларов зараз – и тут на тебе: просит наряд под пять тысяч. Несколько нажатий клавиш, и на экране мобильника высветился ее кредитный лимит: получалось впритык. Но! Если все-таки оформить покупку, поносить платье буквально пару часов – чисто для ужина, – а утром под тем или иным предлогом вернуть, воспоминаний и рассказов хватит до конца жизни. Главное, отдавать себе отчет в реальности. Сегодня вечером ее счастливый шанс, пусть и крохотный. Корнелиус Максвелл славился широкими жестами. По-другому это приглашение не объяснишь. Он увидел ее униженной, растекшейся по ковру перед злобным боссом, и теперь хотел вернуть ей чувство самоуважения. Поистине рыцарский поступок.

А из таблоидов Пенни знала, что Корнелиус Максвелл был настоящим рыцарем.

Они мало чем отличались по происхождению. Родился в Сиэтле, рос без отца, мать вкалывала медсестрой, и Максвелл с детства мечтал обеспечить ей блестящую жизнь. Однако мама погибла. Ехала в автобусе, тот куда-то врезался. Произошло это, когда Корнелиус уже учился в аспирантуре Вашингтонского университета. Год спустя он основал «ДатаМикроКом» в комнате студенческой общаги, а еще через год вошел в сотню самых богатых предпринимателей мира.

Одной из первых в череде его сногсшибательных подруг была Кларисса Хайнд, слабейшая кандидатка в сенат Нью-Йорка. Благодаря финансовой поддержке и политическим связям любовника она победила и еще до окончания первого срока нацелилась на звание самого молодого сенатора. СМИ просто боготворили эту пару: миниатюрная сенаторша и харизматичный миллиардер-компьютерщик. Его деньги, помноженные на ее упорство, обеспечили ей уверенную победу на выборах. Вжжик – скачок во времени – и три года назад Кларисса Хайнд воплощает не только свои амбиции, но и мечту миллионов американок: впервые в истории пост президента США занимает женщина.

На протяжении всей этой сказочной эпопеи Корни Максвелл постоянно был рядом, без устали разъезжал по стране, нахваливая подругу, поддерживал ее как на публике, так и наедине. Но пожениться не поженились. Ходили слухи про выкидыш. Поговаривали даже, что она предлагала ему должность вице-президента, но сразу по завершении выборов вышел пресс-релиз, где объявлялось о распаде их тандема. На совместной пресс-конференции госпожа президент и ее неотразимый спутник вещали о взаимном уважении и крепкой дружбе, однако романтическая страница их отношений была уже перевернута.