Дом, в котором ты живешь - Соловьева Анастасия - Страница 4

Глава 3

На перемене между третьим и четвертым уроками ко мне в класс зашла директриса, надушенная и разряженная, как на бал.

– Вы ведь участвовали в прошлом году в конкурсе «Учитель года»? И даже диплом какой-то получили?

– За кабинет, – ответила я односложно.

Со вчерашнего дня у меня появилась манера держаться независимо. Спасибо Амиранашвили.

Директриса обвела класс медленным взглядом, похлопала накладными ресницами. Ни «хорошо», ни «плохо» не сказала.

– В апреле дадите открытый урок на город Лучше по словесности.

– Прекрасно, – обрадовалась я, – там как раз Ахматова по программе «Мужество».

– Мужество, патриотизм… это сейчас не очень в моде. Сделайте лучше урок о весне, – посоветовала прекрасная дама.

И в этот момент меня позвали к телефону.

– Все хорошо, Маришка? – зазвенел в трубке Анькин голос.

– Нормально. А у вас?

– А у нас беда. Дод уж три раза приходил: телефон-телефон. Я говорю: не могу дать без ее разрешения. – Позвони-позвони. Я уж тебя на работе разыскала. Как вы с ним вчера-то?

– Никак. И вообще, Анька, не до того мне.

– Понял. Скажу: Додик, от винта. Ну, целую, звони.

После уроков я отправилась в библиотеку, потом на частное занятие. Возвращалась домой в сумерках, перебирала в памяти вчерашнее… Анька не дала Доду мой телефон, и теперь все… У Булыжной он вряд ли спросит… Меня обгоняли пары, спешившие от метро «Чистые пруды» к «Современнику», зажигали фонари, пахло весной. Март, хотя и весенний месяц, но как зимний, а в апреле уже настоящая весна. В апреле у меня открытый урок. Мужество не в моде… А что, интересно, в моде, голубизна? Ладно, раз не в моде, будем говорить о весне… Где-то была хорошая книга про Тютчева – в шкафу или на антресолях, а, вспомнила– у детей… Точно!

Свет горел в двух окнах: на кухне "и в детской. Денька, наверно, играет на компьютере, а Илюшка на кухне рисует акварелью… Раскапризничается, не захочет краски убирать, а время ужинать – скоро семь. Привычным движением я повернула ключ в замке. В прихожую вышел чем-то смущенный Денис.

– Привет, мам. А у нас гости.

– Какие гости? Даша Соколова?

– Нет, не Даша. Угадай с трех раз.

– Знаю, Иза.

– Иза на этой неделе вечером работает.

– Бабушка?

– Мимо.

Я прошла на кухню и остолбенела. Положив локти на стол и слегка опустив голову, у меня на кухне сидел… Амиранашвили. А перед ним стоял стакан минералки без газа.

– У вас редкий дар: появляться в ненужное время в ненужном месте.

– Посмотри, что Давид Михайлович тебе принес. – Денис внес огромный букет темно-бордовых роз.

Цветы были воткнуты в безобразной формы хрустальную вазу, подаренную мне когда-то свекровью. Видела бы она!

– Давид Михайлович?! Да вы, я смотрю, подружились.

– Марина, я так рад вас видеть. – Дод поднялся, положил руку мне на плечо.

Я почему-то ничего не ответила.

Ужинали жареной осетриной и фруктами из вчерашних запасов. Я поставила на стол французский коньяк, а Дод принес еще сухого вина и налил детям. Объяснил: так принято в Грузии.

– А вы тоже пили вино, когда были маленьким? – не поверил семилетний Илюшка.

– Да, пил, как все.

– А что вы еще в детстве делали?

– В школе учился, в футбол играл. Потом в университет поступил.

– В московский?

– В тбилисский.

– А в футбол вы хорошо играете?

– Давно не играл. Теперь больше в теннис.

– Я в теннис не умею. Могу чуть-чуть только в настольный. Поучите меня?

– Не проблема.

– Давид Михайлович, а вы… это… на каком факультете учились? На экономическом?

– На химическом.

– А у меня по химии тройка.

– Да ты у нас воще… двоечник!

– Ща договоришься!

– Мам, скажи ему!

– Химия трудная.

– Давид Михайлович, а вы дрались в детстве?

– Дрался. – И Дод загнул увлекательную историю, его роль в которой была вполне симпатичной. Я маленькими глоточками пила коньяк, потом начала убирать со стола. Дети отправились в комнату, оттуда послышался звук телевизора.

Дод закурил, открыл форточку.

– Дурная привычка, никак не могу избавиться.

– На что вы рассчитывали, когда шли сюда?

– На встречу с ревнивым мужем. Ничего ответил, грамотно. Но мне уже не хотелось обострять. Все-таки приятно, когда о тебе заботятся!

– А чем занимается ваша фирма? – Я решила переменить тему.

– Лекарствами.

– Производством или продажей?

– Это не совсем простой вопрос. По статусу мы дилерская компания… Вообще, Марина, зачем вам это? Лучше расскажите мне о себе.

Наверное, хочет услышать, как меня с тремя детьми муж бросил.

– Ну кое-что вы и без меня знаете…

– Да, я, честно признаться, интересовался.

– А кое-что сами заметили. Он задумался.

– Вы немногословны, легкоранимы, но держите себя в руках… И замечательно готовите. Вообще, вы необыкновенная женщина, Марина. И такая красивая!

– Да? – Я улыбнулась, поощрительно глядя на него.

– Когда мы узнаем друг друга лучше… – W вдруг он резко оборвал себя, шагнул ко мне, обнял.

– Поедем ко мне, Марина…

В хрипловатом шепоте я услышала тоску и нежность. Кухня, накренившись, поплыла у меня перед глазами.

– Потом, Давид…– выговорила я, собрав остаток сил. – Давай я тебе наш телефон запишу, или ты уже знаешь?

– Я хотел, чтобы ты сама…

После чая Давидом завладели дети. В приоткрытую дверь детской я видела его то сидящим у компьютера, то склонившимся над книгой. В половине одиннадцатого ему позвонили на сотовый, и Амиранашвили стал прощаться.

– Я с вами. – Денис поспешно накинул куртку.

Едва за ними захлопнулись двери лифта, как на пороге своей квартиры возникла Иза.

– Марина, кто это?

– Амиранашвили.

– Ты что, с ним спишь?

Меня поразило ее лицо, тревожное и печальное.

– Нет, что ты…

Просто удивительно, как все блюдут мою нравственность!

Насколько смогла ясно, я изложила Изе события последних двух дней. Она задумалась.

– Да, история. Если б не знала тебя, сказала: выдумки какие-то. Или ты все-таки чего-то недоговариваешь? А я его вчера в подъезде встретила. С работы шла, столкнулись нос к носу. Мне он, знаешь, не понравился.

– Чем же это?

– Он какой-то, – Иза прищурилась, подбирая точное слово, – потребитель, что ли…

– Так с меня и взять-то нечего, – рассмеялась я.

– Не в этом дело, любой мужик – потребитель, это их природа. Но этот особенный – требовательный, жесткий и очень непростой, Марина. Трудно тебе с ним будет.

Мне вспомнилась тоска, звучавшая в голосе Амиранашвили. Может быть, обнимая меня, он хотел забыть Таню… И куда это он так заспешил?

Вернувшийся Денис будто светился изнутри. – Классный мужик, ма. И тащится от тебя.

– Значит, не станешь записываться в скины?

– Не, я серьезно. Он мне так химию объяснил! Жучка двадцать раз повторила – ничего не понятно, а он в шесть сек!

– Слушай, а почему ты его к нам пустил?

– Я не пустил – мы сначала на лестнице разговаривали.

– И что ж он тебе такое сказал?

– Секрет фирмы! А ты видела, какая у него тачка?

– Какая?

– Последняя модель «БМВ»! Нефигово.