Учение с увлечением - Соловейчик Симон Львович - Страница 27

Это стихотворение Николая Заболоцкого очень любил учитель Сухомлинский. Он и ввёл в педагогику поэтическое понятие «труд души».

Проделаем для начала простое упражнение: отложим книгу и обойдём комнату, потихоньку прикасаясь ко всем вещам — к обоям на стене, к выключателю… Коснёмся рукой пола, потрогаем стекло в окне. Лучше сделать это, когда никто не видит, чтобы не задавали лишних вопросов. Выйдем на улицу, дотронемся до дерева или куста, до заборчика или двери. И во всём, за всем постараемся представить себе людей, людей, людей, которые делали все эти вещи, строили дом, сажали дерево или просто любовались им до нас, если оно выросло само. Попытаемся почувствовать человеческое во всём, что нас окружает!

Это «упражнение» (не совсем точное слово) полезно повторять почаще, оно вроде духовной гимнастики, оно приучит нас никогда и ни на что не смотреть безразлично, ко всему как-то относиться, всё вокруг стараться полюбить, потому что во всём — человеческий труд и человеческое чувство. Это будет напоминать нам, «что не мы одни живём на свете».

Второе «упражнение» (опять неточное слово, но читатель простит меня!) — с любимой книгой. Из книг, которые мы уже читали, вспомним, выберем одну, которая взволновала нас хоть немного, и перечитаем её не откладывая. Только будем читать по-новому: стараться сочувствовать героям, переживать их чувства так, будто это всё происходит с нами. Замечательные «учебники чувств» — трилогия Толстого и «Детство» Горького. Их стоит перечитать, сколько бы лет нам ни было.

Но, разумеется, учиться чувствовать только по книгам — невозможно. Книги лишь расширяют наши представления о чувствах людей, а реальные, живые чувства вызываются жизнью, действительными отношениями с людьми, которые нас окружают. Однако превращать эти отношения в какие-то «упражнения» было бы кощунством. В отношениях с людьми не может быть никаких «опытов», ничего искусственного. Да и зачем нам опыты? В каждом из нас есть отзывчивость, способность к добрым чувствам. Будем помнить, что участие, сопереживание всегда поддерживает людей. Будем учиться понимать, то есть чувствовать, что чувствует мама, друг, учитель, любой мало знакомый или совсем не знакомый человек, с которым жизнь свела случайно. Может быть, им грустно? Тогда бестактно быть весёлым. Может быть, им стыдно? Тогда грубость — корить их, увеличивать стыд. Может быть, у них большая радость? Тогда не стоит лезть со своими мелкими неприятностями. Словом, будем настраиваться на чувства других людей, больше всего на свете боясь оскорбить эти чужие чувства невниманием или непониманием. И так постепенно наше сердце станет отзывчивым к сердцам других людей, мы обретём богатство чувств, богатство души.

Но в области чувств, которые называют «интеллектуальными» (то есть связанными с работой ума), мы можем поставить опыты на себе, хотя они не совсем просты. Мы видели, что работы ума не бывает без работы души и что чувства вызываются поиском истины. Значит, надо каждый раз, садясь за уроки, прежде всего поставить перед собой вопрос: «А что именно я хочу узнать? Какую истину я должен добыть?» Но чтобы правильно поставить вопрос, придётся предварительно проштудировать параграф. Следовательно, работа над уроком будет выглядеть так: читаем параграф — формулируем главный вопрос в его связи с предыдущим материалом — пытаемся ответить на него совершенно точно, с полной ясностью и убеждённостью. Можно представить себе, что кто-то возражает нам, приводит другие доказательства, а мы их разбиваем.

Попробуем две-три недели так учить уроки, и нам не надо будет объяснять, что такое волнение, связанное с работой ума! Мы сами узнаем его, сами почувствуем. И если после этого кто-нибудь скажет нам, что учиться скучно, мы просто пожалеем беднягу…

Глава 8.

Внимание

Главное свойство внимания состоит в том, что оно всё время колеблется, очень подвижно. Оно может быть направлено на несколько предметов сразу, мгновенно останавливаться на чём-то одном, потом постепенно ослабевать или так же быстро переключаться на что-то другое. Внимание — прожектор, у которого всё время меняется фокус (то узкая и сильная полоса света, то широкая и слабая), и с огромной скоростью может он поворачиваться на вышке.

Эта способность к передвижению луча внимания — спасительное свойство человека. Если бы внимание было малоподвижно, люди не замечали бы опасностей, угрожающих им со всех сторон, и, возможно, вымерли бы ещё до того, как стали разумными людьми. Когда человек идёт по джунглям, его внимание должно быстро перекидываться во все стороны — реагировать на каждый шорох. Может, тигр? Может, змея притаилась? Ещё ни один рассеянный не вернулся из джунглей домой.

Но в классе, где нет тигров и змей, и за домашними уроками, где ничто не угрожает нашей жизни, зачем такая подвижность внимания? Вроде бы она мешает. Как было бы удобно уставиться в страницу и смотреть не отвлекаясь!

Мы пытаемся сделать что-то подобное и обнаруживаем, что это невозможно. Луч внимания остановить нельзя!

Но вот включён телевизор, на кухне разговаривают, и даже гром гремит за окном, а некий человек сидит, неловко скрючившись за столом, так что нога затекла, но он и этого не замечает. Он углубился в книгу. Что же, его внимание остановилось?

Нет. Внимание не может остановиться. Луч внимания всё время подвижен, он следит за движением чего-то вне нас или внутри нас. Если мы в поле и перед нами ничто не движется, луч внимания постепенно оглядывает поле, движется сам. Если же по полю побежит заяц, мы будем следить за зайцем, за его движением, пока нас не привлечёт другое какое-нибудь движение, например охотника с ружьём. Внимание всегда следит за каким-то движением, оно не может останавливаться. В одном из индейских племён детей учат сидеть тихо и смотреть, когда не на что смотреть, и слушать, когда всё вокруг тихо. Но это считается самым тяжёлым испытанием, это всё равно что переносить страшную боль.

Однако вернёмся к нашему человеку с книгой в руках: какое перед ним движение? Очень бурное: движение мысли автора, движение образов, движение судеб героев. И чем активнее эти движения, тем легче сосредоточить на них внимание, тем больше захватывает книга. Поэтому маленькие ребята не любят описаний природы — в них меньше движения, и внимание ребят сразу рассеивается: не за чем следить. Они умеют пока что следить только за быстрым, энергичным движением, как в приключенческих книгах и фильмах. Но чем больше развивается человек, чем выше его культура, тем более разнообразные движения начинает замечать он.

Когда человек сидит не шелохнувшись и слушает музыку, он следит за движением мысли и чувства композитора. Тот, кто музыки не понимает, тот этого движения заметить не может — музыка кажется ему однообразной, и потому он не в состоянии слушать, не в состоянии собрать внимание. Его внимание как бы засыпает: ухо перестаёт слышать, глаз — видеть, и он сосредоточивается на собственных мыслях, на их движении.

Он может спохватиться, но ненадолго. Через несколько мгновений внимание его опять рассеется.

Пока человек не развит, он способен воспринимать лишь внешнее движение: скачки, погони, приключения. Но чем больше он учится, чем больше его знания о мире, тем больше скрытых движений начинает он различать. Ему становится легко следить за ними, легко быть внимательным к разным сторонам жизни, и он видит гораздо больше неразвитого человека.

Быть внимательным — значит следить за каким-то движением; развиваться — значит учиться различать скрытые движения в жизни, в искусстве, в природе, в науке, в людях.

Запасшись этими сведениями о свойствах внимания, отправимся на урок.

Что на уроке происходит?

На уроке порой — беда.