Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Соленое озеро - Солоухин Владимир Алексеевич - Страница 25


25
Изменить размер шрифта:

1. Аешину Александру (26 лет);

2. Тоброву Евдокию (24 года);

3. Тоброву Марию ( 17 лет);

За убийство в с. Ужур зампродкомиссара т. Эхиль расстрелять заложников:

1. Рыжикова А. (10 лет);

2. Рыжикову П. (13 лет);

3. Фугель Феклу (15 лет);

4. Монакова В. (20 лет);

5. Байдурова Матвея (9 лет);

§2.

Для широкого распространения в объявлении населению сообщить только фамилии заложников.

Подписано:

ком. вооруженными силами Ачминбойрайона

и замкомчонгуб

КАКОУЛИН.

Там же, л. 9. За убийство командира бандой Кулакова по решению чрезвычайной тройки расстрелять:

1. Тайдокову Анну (18 лет);

2. Кидиекову Марию (15 лет);

3. Кокову Т. (11 лет);

Подписано:

КАКОУЛИН.

ф.16, оп.1, д.96, л.1-4.

Список граждан, осужденных за восстание в Сереже 1-5 ноября 1920 года. Всего —185 человек. Приговорено к расстрелу – 76 человек (из них 5 белогвардейцев), в основном безграмотные, малограмотные; к 20 годам – 45 человек; к 10-ти годам – 54 человека; к 5 годам – 10 человек; Конфисковано имущество из 125 хозяйств, в среднем из хозяйства 1 жер., 1 корова,. 1 теленок, 2 овцы, 2 саней, 1 телега, хомут 2, одеяло 2, 1 плуг, 2 бороны.

Там же, л.40.

Конфискация на основании «Декрета о реквизициях и конфискациях» Совета нар. комиссаров. Кремль. Москва. 16 апреля 1920 года.

Подписано:

ЛЕНИН, БОНЧ-БРУЕВИЧ.

Там же, №-49.

Конфисковано из села Сереж: ржи 6236 п., пшеницы – 5516 п., овса – 3 176 п., ячмень – 67 п., горох 10п., муки – 1 025 п., масло – 19п., 18ф., сало —11 п.,31 ф., яиц – 1 490 шт., мед 24 п., 25 ф., табак – 9 п., коров дойных – 81 шт., нетелей – 25 шт., быков – 14, свин – 11, овец – 62, лошадей – 197, жеребят 8 шт., кур – 33, гусей – 15 шт., уток – 1,32 куля, 173 матраса, ситец – 137 м., холста – 403 м., шубы ям. – 57, дождев. 41, пальто женские 74, брюки – 94, платья – 64, рубах – 38, кож. сп. – 494, кон. кожа – 22, соб. кожи – 57, сырые кожи – 101, сыр. л. к. 63, овчин 238, хомут – 276, седел – 196, узда – 200. дуг – 154, перетяжек – 115, вож. – 146, муж. сан. 49, фузел-20, громофон-3, 1 невод, тес – 316 шт.. ножовки-22, инструмент столярн. 5 шт., слесари. – 2, мед. – 1, вилы – 3, топоры – 31, рамы, зеркала, ножницы – 9, бритвы – 4, полотенец 254, подушки – 11, скатерти – 40, мясо – 30 п„ коробы, серебро —15 изделий, золото – 46 изделий (кольца, серьги, самовары, цепочки), дождевик, ножи.

Все село Сереж богатое, но есть бедняки и середняки. Восстание поддержало все население. Подавлено оно только с помощью артиллерии и частей Красной Армии, полностью окруживших село. Повстанцы дрались до последнего. Кончились патроны, дрались палками и вилами. Растерялись и потерпели поражение (л. 107).

С. 23.

Ликвидация имущества церквей. Драгметалл в финотдел, медь в Совнархоз, другие материалы в Собез, масло и продукты питания в Губпродком.

С.24.

Губернком, Ликвидационная комиссия: земли монастырей в Губернии отобрано 9 506 454 каз. дес., капиталла деньгами – 1 981 098 р. 89 коп.. проч. бумаг 457 445 р. 54 коп.. в сберкассах 111 587 p., дензнаками – 348 461 р., всего – 2 898 592 p. 43 коп., передано в Госбанк по Ачинскому уезду 21 515 р. 80 коп – (дензнак.), по Минусинскому уезду – 19481 р. 80 коп. (дензнак.) Общий доход не считая земли от ликвидации церковного имущества исчисляется десятками млн. рублей.

С. 29.

Созданы карательные учреждения: 1. Общие места лишения свободы. 2. редарматорий (17-20 лет). 3. земледельческие колонии. 4. карательно-лечебные учреждения, психиатрические больницы, тюрьмы и изоляторы.

* * *

Эти песни, исполняемые под чатхан, записаны в глубинке Ширинского района у кызыльцев. Их нужно считать уникальными. Они сохранились благодаря записям и обработке Бориса Кокова и его жены Марии, по-хакасски Хызан-иней. Все они до сих пор традиционно запрещены. Мы имеем, кроме буквальных, как бы подстрочных переводов Каркея Нербышева, эти песни и на хакасском языке (в русской транскрипции), но здесь, в сокращенной публикации, хотим ограничиться собственной, в меру художественно-поэтической обработкой их. Каркей Нербышев жалеет, что именно при переводе песни на другой язык или при прочтении ее глазами нельзя передать боль и стон народа, которые полноценно звучат только при исполнении песни и только на том языке, на котором она родилась. Действительно, разве мы получили бы полное представление о любой русской песне, если бы не слышали, как ее поют, а просто читали бы слова. Не говоря уж о переводах.

* * *
Шесть дорог меня вдаль ведут,
Как найду я дорогу свою?
Шесть напевов во мне живут,
На каком я песню спою?
Тяжело коню под седлом,
Кто облегчит ношу коня?
Соловьев покинул свой дом,
Он спасет, защитит меня.
Семь извилин на долгом пути,
По какому из них мне идти?
Соловьев мне брат и отец,
Я теперь у него – боец.
Разве самый плохой из коней
Тот, что мне подарил отец?
Из сражающихся людей
Разве самый плохой я боец?
Если бы не белела гора,
Откуда бы светлые реки текли?
Если бы не было Соловьева – орла,
На что бы надеяться мы могли?
* * *
Белогорье сияет своей белизной,
Не загрязнит его чужая нога.
Соловьев не хакас, но он с нами душой,
Чистой, как эти снега.
Никогда не растаять в горах снегам,
А в реке не иссякнет вода.
Соловьев не хакас, но хакасам, нам,
Не изменит он никогда.
Вдали белеющий тасхыл
Вершиной светлой знаменит.
Пусть Соловьев и русским был,
Он моему народу мил.
Вдали синеющий тасхыл
Вершиной синей знаменит.
Пусть Соловьев погиб, убит,
Своей душой он с нами был.
Высоко стоит белогорье
Соловьева гнездо, орла.
Русский, с нами делил он горе
И душа его с нами была.
Буйный Июс за спиной у нас,
Земля отцов за спиной у нас.
Мы покинули мирный родной очаг,
Разорил его лютый враг.
Но винтовки меткие у нас за спиной,
Каждый патрон – береги.
Мы в родной тайге, Соловьев, с тобой
Прячемся, как враги.
Но ружье в руке, а пуля в стволе,
И сабля острая на боку.
С бесчинствующими на родной земле
Не сражаться я не могу.
* * *
Наш Июс, большую реку,
Что в зеленых лугах течет,
Я, пожалуй, переплыть не смогу,
Но народ ее переплывет.
Что ни день, то за смертью смерть,
Грабят нас за бандитом бандит.
Победить их мне не суметь,
Но народ их всех победит.
Комиссары ограбили нас,
Кровь течет, как река Июс.
Но пока Соловьев за нас,
Я бандитов тех не боюсь.
Белыми цветами земля цвела,
Трава по лугам, как шелк, была.
Песнями наполнялась моя страна,
Плачем и стоном она полна.
От тебя весь стон,
От тебя весь плач,
Голиков-палач.
Тихим ветром дышала страна матерей,
Журчала реками наша страна.
Полной чашей была страна матерей,
В крови и пепле лежит она.
Опустошил ты землю красивую нашу,
Кровью ты залил ее, Аркашка.
Направо, налево ты стреляешь и рубишь,
Мой добрый народ беспощадно ты губишь.
Отольются тебе наш стон и плач,
Голиков-палач.
Отольются тебе все слезы наши,
Будь ты проклят, палач,
Аркашка.
Стар и млад убиты тобой, убиты,
Под корень ты рубишь, хакасов, нас,
Не похоронены мы, не зарыты. Но наступит отмщенья час.
Долетят до тебя проклятья наши
Носитель черной души, Аркашка!
* * *
О, мой конь гнедой, что меня носил,
Где же ты и где же твое седло?
Час последний мой наступил,
На расстрел ведут за село.
Где же ты, Соловьев, в золотом седле,
За тобой я как за стеной.
Больше мне не жить на земле,
Где же ты и твой конь золотой?
Где же острая шашка твоя,
Где винтовка твоя, командир?
Расстреляли вчера тебя,
И остался я в мире один.
Но придет это время, придет,
Среди наших белых берез.
Отомстит хакасский народ
За море крови, за море слез.
Сокол крепкогрудый, ветра побеждающий,
Бурана не побоится.
Соловьев, народ защищающий,
До последнего будет биться.
Положили меня на озерном льду,
Около проруби положили меня.
В чем спасенье свое теперь найду?
С камнем в воду бросят меня.
Затолкают меня под лед,
И никто меня не спасет.
В этот миг последний жизни моей
Налетел на врагов Соловьев.
Разметал кровавых он палачей
Разметал их, как воробьев.
Стал ты мне, Соловьев, роднее отца
Буду верен тебе до конца.