Вера в сказке про любовь (СИ) - Чепенко Евгения - Страница 34

Алевтина Васильевна сказала печальное «ах» и полезла в ящик за ключом от раздевалки.

Я почти добралась до родной библиотеки, когда в коридоре на повороте вдруг врезалась в Коха-старшего.

— Извините, — на автомате промямлила я до того, как узнала его. А как узнала, так и стушевалась и лицо, наверное, виноватое сделала. Тихий Мир тоже не совсем стандартно отреагировал. Он на меня посмотрел и вместо ответного «простите» спросил:

— Автограф дадите?

— Кому?

— Мне.

Сделалось немного дурно.

— Я не очень понимаю, о чем Вы…

— А я книгу как раз читаю. Это мне Жорка сказал, что подруга его жены писатель. Знаете, восемьдесят девятая страница про зверя… — Тихий Мир не договорил, но покраснел и даже смутился.

Сначала Свет со своим «хочу вживую и на себе», теперь этот помидоркой прикидывается. Далась им эта страница! Ничего ж из ряда вон там нет. Ну, да, неприличненько, но не более.

Я огляделась по сторонам в поисках лишних ушей. По счастливой случайности рядом пока никого не было. Спасибо лету и последним рабочим дням.

— Вас ввели в заблуждение. Это не я, просто моя полная тезка, — я постаралась улыбнуться, как можно вежливее. — Каринка шутит, а все потом думают, что и правда писатель. Извините.

Тихомир нахмурился, немного помолчал:

— Простите. Неудобно получилось.

— Да ничего, — я чуть ли не поклон ему отвесила прежде, чем убежать. Вот не везет, так не везет. Что ж он такой непутевый. Мог ведь сообразить, что в школе со мной о таких вещах не стоит заговаривать.

Практически опустошенная сегодняшним днем, я упала на свой стул и откинулась на спинку. Поразмышляла немного, затем нашла пресловутый отрывок и перечитала его снова. Когда Свет захотел, мне было жарко, теперь, когда Мир захотел, стало не по себе. Сценка та же, мужчины разные и, как следствие, моя собственная реакция полярно разная. О многом говорит, слишком о многом. Я вздохнула, закрыла вкладку с текстом и открыла поисковик. Свободное время у меня хорошо тратилось на выуживание полезной литературы по особым детям. До обеда успела записаться на семинар «запуск речи у неговорящих детей». Описание мероприятия звучало весьма по теме. Статьи и форумы — это здорово, но нужно было нечто большее. Осталось дождаться четверга.

Часа через полтора ко мне заглянули последние в этом году студенты и испарились.

Время шло, а он не звонил, не писал и, кажется, совсем обо мне не вспоминал. Да, да, глупа настолько, что позволила себе постоянно думать о нем, постоянно переживать об ответах и приветах с его стороны. Выговор за такую опрометчивость. Приключения продолжаются! Зюк и Пандора, Пофиг и YouTube, девичник и свадьба, а теперь, внимание, товарищи, Вера и любовь.

Промаялась я до шести. Сердитая, обиженная, расстроенная собрала вещи, на выходе едва не нагрубила настойчивой Алевтине, уже на крыльце получила нудное и пространное замечание от одной из представительниц педагогического состава относительно своей слишком неформальной одежды. Короче, когда зазвонил телефон, голос у меня был тот еще.

— Да?!

— Походу, я успел накосячить.

— Что? — тон я сбавила, но не потому что подобрела, а потому что реплику не поняла. Все мое внимание на данный момент занимала дорога. Как раз через переход шла.

Свет немного замялся.

— А если мы тебя к нам на ужин пригласим сегодня, ты придешь?

Я шагнула на тротуар и замерла от вдруг посетившего мою дурную голову прозрения. У него сиделки нет! Конечно, он мне не писал и не звонил. Пригласить на свидание не может, а бессмысленные милые милости писать — возраст уже не тот. Стало стыдно за свой первоначальный тон. Умная, умная, а догадаться, что у мужика сложности не смогла. Хотя куда уж очевиднее.

— И что на ужин? — немного виновато промямлила я.

— Понятия не имею, — при этом он в сторону от трубки гаркнул нечто суровое невидимому собеседнику.

И что работа не простая, я, конечно, тоже догадаться не смогла. Стало стыдно вдвойне.

— Совсем?

— Я туда ближе определюсь, что мне упакуют.

— Во сколько приходить? — потом подумала и добавила. — Я с работы иду. Артёма забрать из сада?

— Не надо, — голос Света мгновенно стал напряженным.

— Прости, — испугалась искренне я. — Просто показалось, что у тебя там день сегодня тяжелый, а мне не сложно совсем, вот и предложила… Извини…

Я буквально кожей ощущала, как он раздосадован и зол:

— Ну, зачем… За что прощать-то? Я просто сам.

— Ладно.

Мало глупостей было, вытворила еще одну. Теперь и на ужин не позовет.

— К девяти.

— Что?

— К девяти приходи.

— Ладно, — во второй раз пробормотала я.

— До встречи.

— До встречи.

Вот и вся беседа. И снова мысли Света за семью печатями. Может, на самом деле это не он такой таинственный, а я влюблена с самого начала и оттого разгадать не могу. Не понимала же сегодня о нем абсолютно очевидного, еще и обидеться умудрилась.

Я постучала пяткой по тротуарной плитке, поняла, что как перешла дорогу, так и стою в смятении от телефонного разговора, вздохнула и двинулась в сторону метро.

Не стоило предлагать вот так сына его забрать из сада. Зачем вмешалась? Только расстроила и разозлила. Вчера и так ребятенка успокоила без присутствия отца, а сын — его, не мой. Чувство собственности вполне ожидаемо и понятно. Я бы тоже напрягалась, если бы посторонний человек без разрешения заменял моему чаду меня.

Самолюбие еще предлагало вариант: Вера настолько ценна, что невольно возникает у Света страх, как бы не восприняла она будто ее ради ребенка приваживают. Только я этот вариант отмела. Не стоит обольщаться, даже если в ходу была именно последняя причина отказа. Слишком большие ожидания еще никому пользы не приносили. Пусть лучше он сам однажды скажет, что Вера ценна. Пока же буду считать причиной отказа ревность.

Мимо пролетела стайка велосипедистов. Пара впередиидущих бабушек шарахнулась от них в сторону, едва не угодив кипельно белыми кроссовками в грязь. Да, это Питер, тут многие бабушки ходят в кроссовках, иногда кедах, джинсах, толстовках и платочки на голову вяжут под подбородком. Сочетание непередаваемое.

Бабушки встрепенулись, поделились друг с другом впечатлениями от пережитого, навострили свои финские палочки и резво защелкали ими о тротуар. Путь их лежал в ближайший парк, где они сполна сумеют насладиться своей спортивной прогулкой. Может, и я когда-то буду в платочке вот так щелкать в лесопарковую зону, а Каринка рядом светить своей татуировкой на морщинистой шее. Всех белок и детей разом распугаем. Хотя нет. Я проводила взглядом барышню своего возраста с синими волосами. Белки и дети привыкнут. У них элементарно выбора не будет.

Пока в метро селедку в банке изображала, все пыталась придумать, что бы такое полезное парням сделать. Только не слишком очевидное, а то Свет меня съест. Поначалу взяла неоригинальное: подарок Тёмке, торт, вино. Потом вино сменилось на текилу. Из моего опыта вино красное у Света и без того имеется в наличии постоянно, к тому же я в нем не слишком разбираюсь. Вслед за текилой пришло мясное ассорти с острым перцем и лепешками. Дорого, быстро, по-мужски, до девяти сварганить успею точно. И к черту торт. А чтоб хозяин-барин на меня не сердился, подарком Пофига заделаю. Не покупной, не в постоянное владение, но конкретно Тёмычу пользы больше, чем от любой игрушки.

И четверку неострых кусочков для детского потребления не забыть.

Решила — сделала.

В девять с копейками я вышла из лифта с ляганом укрытого под фольгу горячего мяса, домашними лепешками и бутылкой текилы под мышкой. Феофан в знак протеста против шлейки и принудительного выгула ехал боком по полу.

Свет ждал у открытой двери, а когда дождался, нахмурился так, я аж стушевалась. Потом одернула себя, расхрабрилась, да как заявила:

— Я текилу люблю, к ней мясо подходит, а товарищ на поводке — это Тёму.

«Да что тут долго говорить! — кричал расхрабрившийся окончательно Заяц. — Ежели мне попадётся волк, так я его сам съем…»