Оккупация. Правда и мифы - Соколов Борис Вадимович - Страница 49

Мы, немцы, знаем и уважаем замечательную культуру русского народа. Еще на школьной скамье нас знакомят с богатой историей России. Затем, и как географическим соседям, нам более, чем кому-нибудь еще, видно, что в 1917 году Ваша Родина после упорной борьбы сбросила с себя иго царской тирании, чтобы сразу же попасть под иго более зверской диктатуры — большевистской. Большевики принесли Россию в жертву своим безрассудным теориям о всемирной революции. Сперва за осуществление этих теорий взялись пропагандисты из III Интернационала, но их подрывная деятельность никакого решительно успеха не имела. Тогда, создав предварительно для военных нужд сотни заводов, большевики приступили к насильственному внедрению своих идей. Они раздавили самостоятельность Литвы, Латвии и Эстонии, пытались оккупировать маленькую, но героическую Финляндию, отобрали у Румынии Бессарабию, хотя она в основном населена не украинцами, а родственными румынам молдаванами, собирались поработить Болгарию и Турцию и, наконец, в мае — июне 1941 года, вопреки Пакту о ненападении, сконцентрировали у нашей границы 160 отборных дивизий Красной Армии, но Адольф Гитлер предупредил этот план и приказал 22 июня 1941 года германской армии перейти в наступление на Восточном фронте. И мы пошли в наступление, чтобы вместе с капиталистами уничтожить и коммунистов, расстояние между которыми меньше воробьиного носа. Да погибнет СССР, да оживет Россия! Таков наш лозунг в этой титанической войне.

Поговорим теперь о методах решения современной войны. Мы, «фашистские варвары» (так называют нас большевики), кормим 5 миллионов русских пленных (явное пропагандистское преувеличение. Из 3,9 миллиона пленных 1941 года после первой военной зимы в лагерях осталось лишь 1,1 миллиона человек. Подавляющее большинство погибло от голода, холода, эпидемий и бессудных расстрелов, а несколько сот тысяч было освобождено и поступило на службу к оккупантам. Всего же вместе с новыми пленными в лагерях к 1 сентября 1942 года находилось 1675 тысяч пленных, а к 1 января 1943 года за счет смертности их число снизилось до 1501 тысячи человек. — Б. С), в то время как комиссары расстреливают раненых немецких солдат. Мы не насилуем женщин, не выкалываем глаза, не срезаем уши, как это делают партизаны. Мы не сжигаем безо всякой нужды дома мирных жителей, как это практикуют советчики по приказу Сталина. Наоборот, по приказу Гитлера мы эвакуируем таковых жителей на своих машинах из прифронтовой зоны в безопасный тыл. Мы бомбим исключительно военные объекты, а ведь во время ноябрьских ночных налетов советской авиации только в одном Витебске большевистскими бомбами убито более сотни женщин и детей, являющихся ближайшими родственниками красноармейцев. Мы не только не расстреливаем, но даже не арестовываем бывших коммунистов и комсомольцев, пока они не вступают в борьбу с нами. И наконец, мы не стреляем из-за угла, как партизаны, а открыто, как солдаты, боремся только на фронтах (о создаваемых немцами ложных партизанских отрядах и широко используемых методах провокаций в борьбе с партизанами Бах, разумеется, умолчал. — Б. С).

Вы не задавали себе, Даниил Федотович, вопрос — за что Вы боретесь? Какие цели преследуете? Если не задавали, то разрешите мне с солдатской прямолинейностью прийти к Вам на помощь в этом отношении. Вы боретесь за восьмичасовой рабочий день, который по своему стахановскому уплотнению превосходит шестнадцатичасовой на предприятиях самых гнуснейших эксплуататоров Англии и Америки. За дальнейшее разорение трудолюбивого русского крестьянства, которое сейчас живет в колхозе хуже, чем во времена крепостного права. За массовое избиение интеллигенции, виновной только в том, что она не может быть равнодушной к страданиям своего народа. За так называемую, извините, культуру «национальную по форме и социалистическую по содержанию», в результате которой только в Мариинском округе Нцвосибирской области находится 100 тысяч белорусов, репрессированных чекистскими палачами. За продолжение на костях и крови социалистической стройки новых заводов, где рабы иудейского Интернационала будут ковать цепи для свободных народов земли. Вы боретесь за километровые хлебные очереди в когда-то, до большевиков, богатейшей стране, являвшейся житницей всего мира. За концентрационные лагеря НКВД, при сопоставлении с которыми все каторжные тюрьмы царизма кажутся санаториями. За «отца народов» Сталина, пролившего больше народной крови, чем воды несет в себе великая русская река Волга. За «родину», которой у Вас давно нет, ибо она захвачена евреями, изменившими даже ее имя, гремевшее когда-то на весь мир.

И вместе с тем мы прекрасно отдаем себе отчет в том, как трудно советским гражданам, распропагандированным за 25 лет, сразу избавиться от коммунистических взглядов. И поэтому мы не удивляемся, когда видим, как свободолюбивые люди кристальной честности защищают кремлевских преступных тиранов.

Вы не задумывались, Даниил Федотович, над перспективой своей борьбы? Как солдат, насильственно превращенный в партизана, Вы не можете не знать, что судьбы современной войны решаются на Кавказе, на Волге, в Африке, в Атлантическом и Тихом океане, а совсем не в болотах под Мазаловом. Даже из лживых советских газет можно сделать вывод о приближающемся окончательном разгроме большевизма. Ведь никакой сталинский приказ о наступлении не в состоянии заменить украинского и кубанского хлеба, кавказской руды, донецкого угля, криворожской руды. Ведь разве может быть победителем голодный и босой красноармеец, ненавидящий СССР и идущий в бой только под угрозой чекистской расправы? Никогда в истории человечества не побеждало «пушечное мясо» (Сталину впервые в истории удалось достичь такой победы. — Б. С.). Что касается партизан, то от них страдает только местное население, и совсем не мы. И нам, между прочим, не хочется, чтобы это население нас так ненавидело, как ненавидит оно вас. Я не собираюсь, Даниил Фе-дотович, Вас запугивать, но Вы должны сами хорошо знать, что близко то время, когда сами бывшие советские граждане с нашей помощью навсегда очистят свою освобожденную страну от скрывающихся в лесу врагов народа.

Мы надеемся, что Вы будете другом, а не врагом своего народа, и строим мост для такого перехода. Оставаясь по-прежнему на своем месте, Вы можете работать в контакте с нами как патриот возрождающейся России. О своем согласии или несогласии с нашим дружеским предложением Вы сможете в течение 14 дней со дня получения этого письма поставить нас в известность. Для этого пользующееся Вашим доверием лицо (мужчина или женщина — безразлично), посланное Вами ночью или днем якобы в разведку или с иной целью, пусть придет к коменданту деревни Мазалово, где и отрекомендуется Павловым (Павловой), желающим поговорить с капитаном Бахом. Если Ваш ответ будет отрицательным, то Ваш посланец вернется в полной неприкосновенности. Между прочим, мы не считаем такой способ передачи ответа единственным. Вы можете выбрать себе какой-нибудь другой способ, более удобный по Вашему мнению. А если в дальнейшем Вы лично заметите возможность разоблачения Вас, то в любое время можете перейти к нам. Даю слово германского офицера, что в таком случае Вам не только гарантируется жизнь, но и, согласно Вашему желанию, мы обеспечим Вам общественное положение в России или в Германии. Пройдет некоторое время, и Ваша жена (желаю ей здоровья), находящаяся сейчас в Москве, встретится опять с Вами.

Лицо, передавшее это письмо, содержания не знает.

Надеюсь в будущем лично пожать Вашу руку.

Капитан Бах.

Судя по всему, это послание писалось в декабре 1942 года, уже после окружения армии Паулюса. Даниил Федотович Райцев на заманчивое предложение капитана Баха не клюнул.

Не исключено, что именно это письмо имел в виду Гроссман, когда писал один из эпизодов романа «Жизнь и судьба», где майор Ершов, возглавивший антифашистскую организацию в немецком лагере, размышляет о власовской, пропаганде: «Власовские воззвания писали о том, что рассказывал его отец (об ужасах раскулачивания. — Б. С). Он-то знал, что это правда. Но он знал, что эта правда в устах у немцев и власовцев — ложь. Он чувствовал, ему было ясно, что, борясь с немцами, он борется за свободную русскую жизнь, победа над Гитлером станет победой и над теми лагерями, где погибли его мать, сестры, отец».