Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб - Соколов Борис Вадимович - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

«Авантюристическая внешняя политика Сталина оказывает влияние и на советско-японские отношения. Внутри страны ведется пропагандистская кампания, ставящая целью убедить народ в подготовке Японией нападения на СССР. Сталин оказывает Чан-Кайши военную помощь, рассчитывая по мере увязания Японии в войне с Китаем на их взаимное истощение, чтобы потом обрушить на обе страны удар силами Дальневосточной армии и Тихоокеанского флота. На Дальнем Востоке сосредоточена армия примерно в 270 тысяч человек (20 дивизий). Если к ним прибавить забайкальскую армию и войска НКВД, то к востоку от Байкала сосредоточено 400 тысяч человек и около 2 тысяч самолетов. Более 90 больших и малых подводных лодок базируются в портах Владивостока и Находки. Очевидная цель Сталина – постепенно подчинить своему влиянию слабеющий Китай… Масштабные репрессии коснулись командного состава Красной Армии. Арестовано много командармов, комкоров, комдивов и комбригов. Подобно тому как аресты среди гражданских лиц способствовали возникновению чувства психологической подавленности среди населения, аресты в армии негативно повлияли на ее моральное состояние, дисциплину и уровень боеготовности. Однако чистки для Сталина – не только средство устранения «политически неблагонадежных», но и способ создания послушной армии. А это – важное звено подготовки к войне».

Впрочем, в отношении военной мощи СССР на Дальнем Востоке японское Военное министерство рассматривало Люшкова лишь в качестве вторичного информатора. Здесь японцы больше полагались на артиллерийского майора Фронтямара Францевича, перебежавшего двумя неделями раньше Генриха Самойловича, 29 мая 1938 года, с территории Монголии. Для побега Франце-вич, офицер штаба 36-й мотопехотной дивизии, воспользовался автомобилем. Майор был все-таки военным специалистом и мог дать сведения о тактике, вооружении и организационной структуре Дальневосточной армии – по главным вопросам, о которых Люшков имел лишь самое общее представление.

Зато для японцев важными были данные Люшкова о работе разведки НКВД. Он утверждал:

«Разведывательную деятельность против Японии независимо друг от друга ведут НКВД, РККА, атакже ВКП(б). В этих целях активно используются посольство и торгпредство СССР в Токио. Разведкой занимаются сотрудники посольства с небольшими рангами. Широко используются и граждане других стран, в частности, Германиии и США, проживающие в Японии. Члены Коммунистической партии Германии охотно помогают советской разведке. Кадровые сотрудницы НКВД направляются в Японию в качестве жен дипломатов. В частности, агентом НКВД является жена советского посла в Токио Сметанина.

Основными каналами проникновения советской агентуры в Японию являются Шанхай и США, причем нередко используются документы граждан третьих стран. Как правило, разведчик перед прибытием в страну назначения несколько лет занимается коммерцией или иной деятельностью в другой стране. Связь поддерживается через курьеров или через третьи страны. Радиопередатчики предназначены в основном для использования в военное время. В Японии нет сейчас нелегальной резидентуры с передатчиком».

Методы работы советской разведки бывший комиссар госбезопасности описал вполне достоверно, со знанием дела. Сам ведь в начале 1930-х был с нелегальной миссией в Германии. А вот конкретных знаний Люшкову явно не хватало. Очевидно, в его ведении находилась лишь мелкая агентурная сошка в Маньчжоу-Го. Ей и платили малонадежными маньчжурскими юанями. Действительно серьезная агентура замыкалась на Москву. Потому-то, в частности, Генрих Самойлович ничего не знал о группе Рихарда Зорге в Токио, не только вхожей в высшие японские сферы, но и располагавшей радиопередатчиком. К тому же Зорге сперва был агентом Коминтерна, а потом работал на Разведуправление Красной Армии, и офицер НКВД ранга Люшкова вряд ли мог знать о существовании этого агента. Так что насчет отсутствия в Японии нелегальной советской резидентуры Люшков невольно дезинформировал своих новых хозяев.

За столь ценного перебежчика сразу началась борьба между штабом дислоцированной в Маньчжоу-Го наиболее мощной Квантунской армии и властями в Токио. Командование Квантунской армии чувствовало себя в большой степени независимым от Военного министерства и императорского Генерального штаба. Однако центр одержал верх, и Люшков был направлен в Японию через Корею. Там его переезд обеспечивал штаб японской Корейской армии, более лояльной к Токио. Разведорганы Квантунской армии смогли лишь однажды допросить бывшего шефа Дальневосточного НКВД. На этом допросе, в день побега, Люшков, в частности, и заявил, что покинул СССР из страха погибнуть в одной из следующих «чисток». О намерении организовать покушение на советского вождя он не обмолвился ни словом. Между тем несколько десятилетий спустя Генриху Самойловичу приписали этот дерзкий замысел.

В книге японского журналиста Есиаки Хияма «Японские планы покушения на Сталина» утверждается, что после начала военного конфликта у озера Хасан из числа осевших в Маньчжурии русских белоэмигрантов японцам удалось сформировать отряд террористов, в задачу которых входило убийство Сталина. Для этого они поодиночке должны были перейти турецкую границу и добраться до Сочи, где в то время отдыхал Сталин. Там по сложной системе подземных коммуникаций боевикам предстояло проникнуть в павильон Мацесты как раз в то время, когда Иосиф Виссарионович будет принимать там грязевые ванны, и прикончить его. План будто бы разработал Люшков. Как полагал Хияма, Генрих Самойлович превосходно знал как систему охраны Сталина, так и подземные переходы комплекса Мацесты, поскольку раньше работал в центральном аппарате НКВД.

Несмотря натщательную подготовку, операция провалилась. Все террористы были схвачены при переходе советско-турецкой границы. Москву заранее предупредил о готовящемся покушении агент Борис Бжеманьский по кличке Лео, служивший в Министерстве иностранных дел Маньчжоу-Го. Он же сорвал и другой план, разработанный по наводке Люшкова. Накануне 1 мая 1939 года японские агенты должны были пронести мощную мину в Мавзолей. Ее часовой механизм был установлен на 10 часов утра, когда на трибуне Мавзолея должно было находиться все советское руководство. Но опять террорис гы были перехвачены и обезврежены еще на границе.

На фантастичность всех этих нелепых прожектов указал бывший офицер охраны Сталина Алексей Рыбин:

«Была ли у террористов в Мацесте возможность расстрелять Сталина разрывными пулями? Никакой. Внутренняя охрана насчитывала около двухсот сотрудников. Внешнее кольцо в лесной местности составлял отряд пограничников… Хвостовая группа сопровождения была еще до войны вооружена автоматами…

На самой Малой Мацесте действовало более пятидесяти других сотрудников. Мы там появлялись за три часа до приезда Сталина и подвергали проверке все, вплотьдо подземных коммуникаций. Почти безлюдная территория Мацесты и прилегающий к ней лес прочесывались. Все подозрительные лица проверялись и при необходимости задерживались. Как при такой плотной охране могла устроить покушение даже наша пронырливая оппозиция? А уж про японцев не стоит и говорить…» От себя добавлю, что остается совершеннейшей загадкой, отчего вдруг японским спецслужбам понадобилось так срочно устранить лидера сопредельного государства? Не все ли равно было в Токио, кто будет сидеть на царстве в Кремле: Сталин или Молотов, Каганович или Микоян? Неужели японцы были настолько наивны, что полагали, будто со смертью вождя Советский Союз войдет в полосу смуты и распадется? Ведь события, связанные с болезнью и смертью Ленина, доказали, что, несмотря на борьбу за власть между членами Политбюро, драматических перемен во внешнем положении Советов не происходило, равно как не было нестабильности и внутри страны. И зачем же надо было «светить» Люшкова, если он играл ключевую роль в столь неслыханном и, безусловно, секретном деле, как покушение на Сталина? Ведь в Москве в первые дни после исчезновения начальника Дальневосточного НКВД совсем не были уверены, что ему удалось благополучно добраться до маньчжурской или корейской границы. Между тем уже 1 июля 1938 года о побеге Люшкова сообщили японским журналистам, а 13 июля, на следующий день после того, как советские пограничники заняли сопку Заозерная, в Токио состоялась его пресс-конференция с участием иностранных журналистов. Был на этой пресс-конференции и Рихард Зорге, представлявший германскую «Франкфуртер цайтунг». Он так отозвался о мотивах побега: «Люшков перебежал не потому, что был недоволен действиями советского руководства или совершил что-то недозволенное, а потому, что опасался стать жертвой чисток, прокатившихся по ГПУ».