Высокий, привлекательный, в татуировках (ЛП) - Фолкнер Тэмми - Страница 23

Я киваю.

— Всё. И это не потому, что ты глухой. Я просто ревновала. — Я пожимаю плечами. — Извини. Правда, прости меня. Я не хотела тебя обидеть. — Мне хочется сказать ему, что я хочу, чтобы он был только моим. Но я несвободна говорить подобное.

— У меня нет детей, — говорит он. — Если тебе интересно.

Такая мысль никогда мне и в голову не приходила, до тех пор, пока я не увидела Хайли.

— Хорошо.

— Но я хочу, чтобы у меня когда-нибудь появились дети, — говорит он. Его голос звучит очень мягко, и он смотрит прямо мне в глаза. — А ты?

— Я не знаю. — Мне трудно представить, как я буду помогать собственному ребёнку с домашним заданием. А правописание? А школа? — Не думаю, что из меня получится хорошая мать.

Его губы прижимаются к моем лбу, он кладёт руки на мои обнажённые бёдра. Я втягиваю воздух. Его ладони полностью покрывают мои голые бёдра, и он притягивает меня к себе. Полотенце, что висело на моей груди, теперь зажато между нашими телами.

— Я рада, что ты пришёл поговорить со мной, — хрипло говорю я.

Он наклоняется и целует мою челюсть сбоку. Я даже не думаю, просто наклоняю голову, чтобы ему было удобнее.

— И я, — говорит он, я чувствую его дыхание на своей коже.

Я могла бы сказать больше, но он не смотрит на моё лицо. Он вообще никуда не смотрит. Его глаза закрыты. Его руки скользят под мою попу, и он приподнимает меня.

— Я никогда не хотел заняться сексом с девушкой, о которой забочусь, — говорит он.

Я чувствую, какой он твёрдый, потому что его член упирается мне в живот, и я едва могу думать, едва могу дышать.

Поднимаю его футболку и кладу руки на его живот. Под моими пальцами перекатываются мышцы. Я хочу касаться его. Очень сильно хочу.

— Притворись, будто я не та, о которой ты заботишься, — в порыве говорю я.

Должно быть, Логан увидел мои губы, потому что он застывает.

— Думаешь, я могу так сделать? — недоверчиво спрашивает он. Он поднимает руку и проводит ею по волосам. — Мне кажется, ты понятия не имеешь, насколько мне нравишься.

А я очень сильно ему нравлюсь, если судить по впечатляющих размеров члену, упирающемуся в мой живот.

Он будто читает мои мысли, потому что, тяжело вздохнув, говорит:

— Не в этом смысле. — В его челюсти дёргается мускул, потом он делает шаг назад, поднимает полотенце и оборачивает его вокруг моего голого тела. — У меня был секс. Уйма секса. Но никогда с тем, кто имеет для меня значение.

Да он знает меня всего несколько дней!

— Почему я так много для тебя значу? Что делает меня такой особенной? — Теперь я умираю, как хочу это узнать.

Он качает головой.

— Скажи мне, — настаиваю я.

— Я слишком долго был заперт в своём собственном мире, — говорит он. — И у меня есть причина, по которой я не сближаюсь с людьми — моя глухота. Но потом я увидел твою тату. — Я переворачиваю его запястье и провожу по ней пальцем. Он вздрагивает от моего прикосновения и крепко зажмуривается. — И я подумал, что, может быть, всего лишь может быть, раз мы оба заперты в наших собственных маленьких мирах, то мы сможем помочь друг другу найти из них выход.

Он только что излил мне душу, а у меня даже нет никаких слов поддержки.

— Но с тобой всё нормально, — начинаю я. Я смотрю на него, но в его глазах предостережение.

— Это неправда. — Он качает головой.

— С тобой всё нормально. Поэтому мы не на равных и никогда не будем.

Он снова качает головой, как будто хочет что-то сказать.

— Я не умею читать. Я не могу получить работу. Не могу пойти учиться. Я не могу сделать ничего из того, что хотела бы для меня моя семья. — Хотя на самом деле они хотели, чтобы я вышла замуж, завела детей, потому что я пригодна лишь для того, чтобы стать чьей-то женой для статуса. Но я отказала им в этом. Поэтому я сбежала. Они разругались со мной, решив, что я не могу играть музыку, потому что это «не соответствует нашему уровню», и не могу дальше учиться, потому что им слишком тяжело наблюдать, как я стараюсь побороть трудности. Это всё из-за них. И всегда было из-за них.

— Не недооценивай себя, дурочка.

Я застываю. Я ненавижу это слово. Всей душой ненавижу. И он тоже застывает, когда видит моё состояние.

— Что? — спрашивает он. — Что случилось?

— Никогда больше не называй меня «дурочкой», Логан, — говорю я, мои зубы скрежещут друг от друга, даже больно.

— Боже, прости, — торопится извиниться он. Берет в руки моё лицо, крепко сжимая, и смотрит мне в глаза. — Я не это имел в виду. — Он усмехается, но в этом смешке нет ничего веселого. — В нашей семье мы так выражаем свою нежность. Я не хотел тебя обидеть. Честно. Я не думаю, что ты глупая. У тебя просто грёбаные трудности с обучением. Но ты не глупая. Я это знаю.

Как бы мне хотелось знать это наверняка. Он говорит так уверенно.

— Всё нормально, — отвечаю я, но отодвигаюсь от него. На мои глаза уже начинают наворачиваться слёзы.

— Не отстраняйся от меня, — предупреждает он.

Его слова заставляют меня рассмеяться.

— Не я одна всё время отстраняюсь, Логан, — напоминаю я ему. Снова отталкиваю его, но он стоит на месте. Внезапно его руки хватают меня за попу, и он усаживает меня на столешницу у раковины.

— Прости меня, — говорит он.

Я киваю, и он целует уголки моих глаз, где скопились слёзы. То слово больно ранило меня. Как и всегда. И именно оно стало последней каплей, после чего я покинула дом своих родителей. Это слово и много других. Я слишком долго их слушала.

Логан наклоняется, и его губы касаются моих. Его язык мягко, но решительно проталкивается в мой рот. Я обнимаю ладонью его лицо, и он продолжает меня целовать. Он помогает мне выбросить это слово из головы. Я уже знаю, что он делает. И восхищаюсь им. Он забирает боль, а вместе с ней и мой рассудок.

Он рывком отбрасывает полотенце, зажатое между нами, и смотрит вниз, на моё обнажённое тело. Я сижу на столешнице, он стоит между моих ног. Логан облизывает губы, и моё сердце начинает биться в два раза быстрее. Боже, он такой сексуальный. Я притягиваю его рот к себе, он не сопротивляется, но это на мгновение. Потом его голова опускается ещё ниже, он берёт в рот мой сосок. И он не нежничает. Наоборот, он груб. Его лёгкая щетина трётся о мою кожу под грудью, когда он посасывает мой сосок, втягивает его глубже, затрагивая внутри меня нечто, о существовании которого я даже не подозревала.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — спрашивает он, поднимая голову, чтобы посмотреть в моё лицо.

Я качаю головой.

— Не останавливайся, — говорю я.

Я запускаю пальцы в его волосы, осторожно притягивая его ближе, он стонет, я чувствую этот стон на своём соске. Моя голова запрокидывается, я откидываюсь на зеркало, наблюдая за его лицом, когда он сосёт набухшую плоть. Его рука плавно двигается вниз по моему животу, по завиткам волос и там проскальзывает между моих ног. Я раздвигаю их пошире. Логан поднимает голову и утыкается в мою шею, его палец проникает в меня, потом легко двигается вверх, потому что я влажная от возбуждения. Он потирает мой клитор, и я чуть не соскакиваю со столешницы. Его тело прижимается ближе, вторая рука дёргает меня за сосок, вытягивает, а его средний палец продолжает двигаться во мне.

Если он не перестанет, я кончу.

— Логан, — говорю я. Но он не видит мои губы, и я тяну его за голову, пока он наконец не смотрит на меня. Слова едва сходят с моих губ.

— Я кончу быстрее тебя, если ты не остановишься. — Я начинаю расстёгивать пуговицу на его джинсах, но он убирает мою руку.

Он всматривается в мои глаза и спрашивает:

— Как тебя зовут?

Я не могу ответить. И не отвечаю. Я крепко закрываю глаза и выгибаюсь под его пальцами, которые продолжают поднимать меня на вершины блаженства. Не получив ответа, Логан рычит, падает передо мной на колени и раздвигает мне ноги. И потом лижет меня снизу вверх.

Я впиваюсь руками в его волосы, притягивая его повыше, и он понимает намёк.