Озорные сказки - Лада Йозеф - Страница 3

Собственно, она увидела большую гору. Над горой высилась такая огромная труба, что в нее легко вошел бы целый поезд. Из трубы валил густой черный дым с искрами, и принцессе не слишком-то хотелось прыгать в нее. Но Маня хорошо помнила,что метла не заберет ее отсюда без Гонзы, и решилась прыгать. Она вынула из ранца парашют, прикрепила его за спиной и с возгласом: «За Гонзиком Бартой и во славу нашего рода!»- бросилась прямо в трубу.

Принцесса оказалась в кромешной тьме, но дым ни капельки не мешал ей дышать, и она не замечала никакой жары. Только от запаха серы слегка пощипывало в носу и, чем ниже она опускалась, тем оглушительнее становился грохот адских машин. Не успела принцесса опомниться, как очутилась во дворе ада.

Адским воем завыли сирены, и в мгновение ока принцесса оказалась среди волосатых чертей. Они кружились вокруг нее, как огромные шмели. Принцесса почувствовала себя дурно и растерялась.

Но вдруг черти понеслись куда-то сломя голову, словно вспугнутые воробьи, и перед нею появился в парадном мундире сам владыка ада, Люцифер.

— Марш, чумазые, по местам, иначе я удержу с каждого за простой!- громко зарычал Люцифер вдогонку чертям и подошел к принцессе.

— Милости просим! Для ада вы действительно редкая гостья! — сказал он медовым голосом.- Что вам угодно, милая барышня?

— Ничего из того, что принадлежит вам, ваше адское величество! — смело ответила принцесса.- Я пришла взять незаконно присвоенное. Это Гонза, сын каменщика Барты из села Сыслова. Я требую, чтобы вы отдали мне его без проволочек, потому что спешу к портнихе!

— Не торопитесь, милая барышня! — ухмыльнулся сатана.- Здесь вам не стол находок, где возвращают вещи, потерянные в поезде или трамвае. Конечно, нам придется отдать Гонзу. Но мы имеем право потребовать от вас исполнения наших заданий, поскольку вы, вопреки существующим законам, не подали официального прошения с миллионной гербовой маркой. Немедленно решайте: согласны вы исполнить наши задания или нет?

Принцесса знала, что черти не имеют права заставлять ее работать и все равно отпустят Гонзу. Но если они будут тянуть, ей придется задержаться здесь. А принцессе не терпелось вкусить славы, которая наверняка улыбнется ей за освобождение Гонзы из кромешного ада. Поэтому она сразу согласилась и спросила Люцифера, что ей нужно делать. Люцифер задумался, а потом лукаво сказал:

— Прежде всего вычистите все трубы, вымойте добела полы и, наконец, сварите нам что-нибудь на обед!

Люцифер засмеялся, считая, что придумал для принцессы невыполнимые задания. Он со злорадством посмотрел на нее, ожидая ответа. Принцесса бровью не повела и сказала:

— Хорошо! Я немедленно возьмусь за дело, ваше адское величество! Пусть только мне никто не мешает. Извольте показать ваши трубы и полы!

Принцесса принялась за работу. Гусиное крылышко бабки Канимуры само чистило трубы, и принцесса могла спокойно мыть полы. Они были затоптаны до черноты, но принцессу это нисколько не смущало. Она взяла кубик рисовой каши и намазала ею полы. Работа спорилась, а брикетик каши, как ни странно, почти не убывал, и его хватило на полы всего ада. Они стали ослепительно белыми — на них было приятно посмотреть. Когда принцесса собралась выполнять третье задание, то с ужасом обнаружила, что варить кашу уже не из чего — весь брикетик был израсходован. Принцесса беспомощно глядела на рисовый веник, которым она должна была мыть полы, и напряженно думала, как исправить ошибку.

В такую минуту растерялась бы любая другая девушка, но только не принцесса Маня. Она сварила целый котел каши из рисового веника.

Затем принцесса доложила Люциферу, что все задания выполнены.

Ну, ребята, если бы вы видели, как Люцифер проверял ее работу! Он удивленно покачивал рогатой головой, глядя на белые полы, дул в печи, чтобы узнать, хороша ли в них тяга, и внимательно наблюдал, с каким аппетитом черти пожирают кашу из веника.

Обозленный Люцифер испугался, что принцесса еще больше осрамит его перед чертями, и приказал одному из них поскорее привести Гонзу Барту. Не прошло и полминуты, как Гонзик стоял перед принцессой. Он не мог ничего понять и хотел спросить у принцессы, как она очутилась в аду, что ей здесь нужно, но та только махнула рукой и сказала:

— Рассказать обо всем, господин Барта, будет не поздно и дома. А теперь держитесь за меня: надо как можно скорее выбраться отсюда. Здесь мне изрядно надоело!

Едва Гонза ухватился за принцессу, как парашют раскрылся и начал быстро подниматься вверх, к трубе. Внизу кишмя кишели черти. На прощание они устроили ужасный кошачий концерт. Можете себе представить, как легко вздохнула принцесса, когда она и Гонза благополучно вылетели из трубы и снова очутились на свежем воздухе под яркими лучами утреннего солнца. Как только принцесса и Гонза уселись на метлу, она резко рванулась вперед и помчалась обратно, к Барабашовым горам.

Вернув бабке Канимуре вещи и сердечно поблагодарив ее за помощь, принцесса Маня и Гонзик радостно отправились домой. Это было поистине чудесное путешествие! Гонзик с нетерпением ожидал, когда покажется его родное село, а принцесса Маня не без основания гордилась своей удачной проделкой. Еще бы! Ее опасная экспедиция, на которую не могла решиться ни одна другая девушка, увенчалась успехом. Особенно радовало принцессу то, что ей удалось вернуть сына опечаленным родителям.

С того дня, как принцесса Маня уехала, сысловцы не сводили глаз с шоссе — они верили, что смелая принцесса непременно освободит Гонзика. Больше всех говорил об этом трактирщик Ярабачек, который почти весь день проводил не в трактире, а возле него. Он нетерпеливо потирал руки и был готов бежать по шоссе навстречу Мане. Трактирщик уверял, что принцесса легко справится со своей задачей — недаром она перед отъездом съела у него в трактире несколько булочек с маком.

И не удивительно, ребята, что все село всполошилось, когда на шоссе появился автомобиль принцессы. Люди бросили работу и сломя голову побежали туда, где жила семья Барты. Даже деревенские собаки мчались большими прыжками и лаяли — они тоже хотели повеселиться. Услышав шум, Барты выбежали на улицу посмотреть, не загорелась ли над ними крыша. Но их страх тут же сменился неописуемой радостью, когда они увидели автомобиль принцессы, а в нем Гонзика, машущего шляпой.

Наконец Гонзик выпрыгнул из машины и крепко обнял сначала мать, а затем отца. Потом он обнимался и целовался со всем селом. Встретить Гонзика пришел и старый Грабал; со слезами на глазах он попросил прощения у сына Барты и предложил ему все свое состояние, чтобы вознаградить за те муки, которые Гонзе довелось перенести в аду.

Все это время принцесса Маня скромно стояла в стороне, боясь помешать радостной встрече, но потом девушку тоже начали обнимать и целовать. Жена Барты, сам Барта, старый Грабал, трактирщик и другие односельчане поздравляли принцессу и благодарили ее за спасение Гонзы. Только после этого крестьяне вернулись на свои поля, а Барты с почетной гостьей вошли в дом.

Известие о том, что дочь короля освободила Гонзу из ада, распространилась по всему свету. На следующий день домик Барты заполнился журналистами, репортерами и кинооператорами. Все попали на экран: принцесса Маня, Гонзик и его родители с козой и псом Жуликом, старый Грабал, бабушка Подроушкова (та, что видела черта с мешком) и трактирщик Ярабачек.

О возвращении Гонзы сообщалось в газетах, по радио и в кинохронике. Но когда Голливуд прислал Мане лестное приглашение сняться в главной роли в полнометражном фильме об ее приключениях, она решительно отказалась. Принцесса заявила, что посвятит себя домашнему хозяйству, если Барты исполнят обещание и дадут ей полдомика. Она усердно училась стирать, варить и ухаживать за домашними животными.

Родители принцессы одобрили ее новое занятие. Король радовался тому, что принцесса не будет больше сходить с ума по спорту и займется наконец настоящим делом. Барты исполнили свое обещание: они женили Гонзу на принцессе, дали им полдомика и совершенно новую посуду. Потом сыграли свадьбу. Сама матушка-королева прибыла на свадебный пир и сидела рядом с господином старостой. Королева то и дело вздыхала. Она жалела, что король никак не мог приехать с нею: он по уши занят государственными делами, и ему некогда даже как следует поесть.