Последняя ночь - Воронов Никита - Страница 22

— Поэтому и решено обратиться к вам!

— Хочу только сразу предупредить, господин Тоом: измена Родине в форме шпионажа или выдачи государственной тайны — это не мой профиль.

— О чем вы говорите? Я не разведчик, я полицейский. — Гость продемонстрировал искреннее возмущение и хотел еще что-то добавить, но Виноградов уже достал из стопки потрепанных книг новый Уголовный кодекс.

Нашел нужное место:

— Статья двести семьдесят пятая! Вот: «…либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности. Российской Федерации…» Между прочим, от двенадцати до двадцати лет! Не говоря уже о конфискации.

— И это тоже не имеет никакого отношения к тому, что я хотел бы предложить. Нас в данном случае не интересуют государственные тайны вашей страны!

— А чего же вы тогда хотите?

— Видите ли, Владимир Александрович… Я, как у вас говорится, мент по жизни — никогда не лез в политику. Кого-то ловил, кого-то сажал. Уголовный розыск, экономические преступления. Думал, что после независимости работы станет меньше! Но, увы, эстонская и русская мафия действуют вместе, и не хочется, чтобы моя крохотная республика попала под международную криминальную диктатуру. Понимаете?

— Понимаю.

— А разве для внешней и внутренней безопасности вашей страны не будет только лучше, если нам с вами удастся нанести удар по российской организованной преступности?

— Против такой постановки вопроса сложно что-либо возразить.

— Вы знаете про взрыв, который про изошел на улице Павловича, — скорее констатировал, чем спросил господин Тоом. — Это напротив центрального офиса фирмы.

— Да, конечно!

— Слышали, наверное, что там еще сгорела автомашина? Погиб пассажир.

— Да, мне рассказывал… один человек.

— Этот «опель» принадлежал прибывшей сюда эстонской группе. Ребята вели наблюдение за «Первопечатником» с помощью оперативно-технических средств.

— Направленные микрофоны?

— Не только. Видеоконтроль, различная электроника…

— Хм! Однако.

Собеседник не отреагировал на иронию Виноградова:

— С тем парнем, который сгорел, мы вместе заканчивали Академию МВД… Наши дети дружат, понимаете? Водитель вышел на минутку за сигаретами, а он остался.

— Сочувствую.

— Он не был шпионом! Он всю жизнь воевал с бандитами.

Протяжный, с глухими согласными прибалтийский акцент господина Тоома снова указал на крайнюю степень его волнения:

— Тогда преступников еще не делили на ваших, наших…

— Ну, теперь-то делят! И не мы это, кстати, начали, — вздохнул Владимир Александрович. — Припоминаете?

В его голосе не было ни издевки, ни торжества человека, наблюдающего за тем, как ближний наступает на свои же, опрометчиво оставленные в темных сенях, грабли.

Поэтому собеседник даже не стал спорить:

— Оставим это!

— Ладно… Извините. В чем суть вашего предложения?

— Я уже сказал, что эстонский коммерческий банк, которым мы занимаемся по информации Интерпола, создан на деньги вашей мафии.

— В каком смысле — «нашей»?

— В прямом. Он занимается «отмывом» доходов российской организованной преступности и легализацией их в странах Северной и Западной Европы.

— Это — факт?

— Это абсолютно достоверные оперативные материалы, собранные усилиями многих людей в течение длительного времени. Однако вы же не хуже меня понимаете: результаты самой серьезной агентурно-оперативной разработки мало чего стоят, пока они не легализованы. — Господин Тоом сделал короткую паузу, затем продолжил: — Вот мы и хотим решить данную проблему. Разумеется, ко взаимному удовольствию!

— А поподробнее?

— Вы ведь теперь — адвокат?

— Да. С недавних пор!

— И уже заработали определенную репутацию…

Владимир Александрович пожал плечами:

— Клиенты довольны. Ну, и мне на жизнь хватает.

— На чем-то конкретном специализируетесь?

— В основном, по «милицейским» уголовным делам. Коррупция, превышение полномочий и тому подобное… — Виноградов пока не мог понять, куда клонит собеседник. — Все-таки в прошлом есть определенный опыт оперативно-следственной работы.

— Наслышаны! А гражданские иски?

— В меньшей степени. Это — не мое! Там, конечно, гонорары повыше, но скучно, и есть своя специфика. Одними милицейскими воспоминаниями не обойдешься.

— Да, — согласился ночной гость. — Всегда лучше играть на том поле и по тем правилам, которые хорошо знаешь… Однако хотелось бы посоветоваться. Что-то вроде бесплатной консультации, можно?

— Нет вопросов! Я же, все-таки, в долгу. — Владимир Александрович потрогал припухающую ссадину над, бровью.

Господин Тоом кивнул:

— Так вот, по поводу информации Интерпола… Собранные нами материалы позволяют утверждать, что незаконной деятельностью того банка, о котором я говорил, наносится ущерб не только общегосударственным интересам борьбы с межнациональной организованной преступностью, но и вполне конкретно — экономике Эстонии.

Поэтому, в ближайшее время полученные по линии Интерпола документы и то, что собрано силами МВД, будет передано в Министерство финансов республики. Министерство финансов сразу же обратится в Верховный суд с иском о возмещении причиненного государству экономического ущерба. Для обеспечения этого иска суд наложит арест на имущество криминального банка, «заморозит» вклады, и все движение по счетам будет заблокировано. Во всяком случае примерно так планируется…

— Рискуете! Я, может, просто не в курсе, но раньше о подобном не слышал.

— Нет, ну что-то в этом роде практикуют во всех цивилизованных странах. Разумеется, мы не можем позволить себе проиграть… Все материалы, которые поступят в Верховный суд республики, должны быть абсолютно достоверными и однозначно указывать на криминальное происхождение капиталов банка.

— Да уж, это конечно! Если ответчики обжалуют ваши действия в Международном арбитраже…

— Нужно также принять во внимание, что по ряду причин на содействие российских спецслужб в этом деле рассчитывать не приходится. — Собеседник невесело усмехнулся: — Скорее, наоборот!

Хозяин сочувственно покачал головой:

— Что же — дай Бог…

— Мы бы хотели, чтобы интересы эстонской стороны при подготовке судебного иска и на процессе представляли именно вы, Владимир Александрович.

— А почему именно я? — вполне резонно поинтересовался Виноградов. — Не говоря уже о Москве, в одном только нашем городе можно назвать полтора десятка имен блестящих адвокатов-международников и «цивилистов», которые собаку съели на гражданском праве. Их услуги обойдутся, конечно, в копеечку, но…

— Видите ли, Владимир Александрович, — собеседник многозначительно постучал согнутым пальцем по одной из отобранных в недавней рукопашной «корочек», — дело в том, что номинальным владельцем банка, о котором идет речь, является известная вам фирма. Да-да, именно «Первопечатник»! В свое время они использовали подставных учредителей-эстонцев, а теперь уже официально приобрели контрольный пакет акций: назначили своего управляющего, заменили совет директоров…

— Допустим.

— Мы почти случайно узнали про историю с возвратом кредитов и про некоего адвоката Виноградова, который не испугался и сумел здорово насолить Андрею Марковичу и его могущественной фирме. Навели справки… Вы, оказывается, достаточно известная личность — в определенных кругах.

— Неужели? Очень приятно, — покривил душой хозяин.

— Не обольщайтесь! Реакция на фамилию Виноградов весьма и весьма противоречивая Многие возражали, не говоря уже о коллегах из Интерпола… Но было все же решено, что лучшей кандидатуры не подобрать.

— Боюсь, вы преувеличиваете.

— Вряд ли! Кстати, одним из веских аргументов в пользу этого выбора был то, что те, кто стоит за «Первопечатником», никогда ничего не прощают. И вам это прекрасно известно! Недобитая змея в любой момент может укусить насмерть, верно?