Транзитом до Скорпиона - Балмер Генри Кеннет - Страница 34

— Лахал , Дрей Прескот, — сказала Делия, когда над горизонтом появился краешек солнца.

— Лахал , Делия с Синих гор, — ответил я. Говорил я мрачно, и моя неприветливая физиономия, должно быть, угнетала ее, так как она резко отвернулась. Я увидел, что она рыдает.

— Если ты заглянешь в черный ящик под штурвал, — произнесла она через некоторое время все еще приглушенным голосом, — то найдешь там пару серебряных шкатулок. Если ты сможешь раздвинуть их, хоть самую малость…

Я последовал указаниям. Там действительно стояли две почти соприкасающиеся серебряные шкатулки, и я, крякнув, развел их в стороны. Аэробот стал плавно снижаться.

Я искренне удивился.

— Почему ты… — начал было я.

Но Делия повернулась ко мне великолепно-округлым плечиком и посильнее закуталась в алый плащ — и я воздержался от вопросов.

Наконец мы приземлились, и я оказался на равнинах, где провел пять насыщенных событиями лет. Я снова стал кланнером. За исключением одного — вокруг меня не было никаких кланов.

Единственным оружием, которым мы располагали, был кинжал, а также наши руки и мозги.

Вскоре я поймал дикого букса — хорошая еда, если изжарить его, обмазав глиной, чтобы удобнее было удалить иглы. Мы напились из чистого ключа и сидели у костра. Я любовался красотой Делии и находил в душе способность быть довольным.

Мы находились на широкой и плодородной полосе земли, что примыкает к морю, в которое впадает Никка, называемому здешними жителями Морем Заката, поскольку находится на западном краю континента. Оно напоминает мне теперь о море, в которое погружается солнце в Сан-Франциско с его фантастическими видами. Мы находились на окраине Великих равнин. Зеникка черпает свои доходы — рабов, минералы из рудников и продукты с полей — не только с глубины материка, но и со всего побережья. Я питал надежду, что нам повезет и какой-нибудь караван наткнется на нас прежде, чем мы решим возвращаться в город пешком.

Я решил подождать с неделю. Возможность, что нас найдут кланнеры, особо не радовала. Я не мог надеяться, что это будут люди из клана Фельшраунг или Лонгуэльм. Любой же другой клан окажется враждебным. И тогда девушка сильно затруднит переговоры.

Мы прождали шесть дней, прежде чем увидели караван. За это время я обнаружил, что трещина в стене, которая отделяла меня от Делии, несколько расширилась. Делия начала терять холодную сдержанность и становиться импульсивной, прекрасной, своенравной девушкой, какой была на самом деле. Она не рассказывала мне ни о Дельфонде, ни о семье, ни о прошлом. А я так и не расспросил единственных людей, способных сообщить мне, где находится Дельфонд — в Доме Эвард, — а рабы о нем не ведали.

Мы разбили небольшой лагерь, и Делия охотно помогала по хозяйству. Я сработал из дерева стурм крепкий заостренный кол — и он пригодился, когда мне пришлось драться с самкой линга . Она неожиданно выскочила из-под кустов и попыталась уволочь Делию. Линги живут среди кустов и камней малой равнины, где есть деревья и ручьи. Величиной они с собаку колли, но на шести ногах, с длинной шелковистой шкурой и когтями, достигающими четырех дюймов длины, способные вспороть шкуру чункре . Я сработал из убитой самки великолепную меховую накидку для Делии, которая ей очень шла. В мехах она выглядела великолепной и женственной.

Первый сигнал, что караван близко, не был звуком бубенцов, стуком мозолистых подушечек на ногах калсаниев или криком погонщиков. Это были пронзительные вопли дерущихся людей и похожие на звон гонга удары стали о сталь.

Я прыгнул к зарослям кустов возле лагеря, сжимая в кулаке заостренный кол.

Этот период отношений с Делией стал для меня по-настоящему драгоценным. Обманывал ли я себя или она смягчилась по отношению ко мне? Она всегда вела себя корректно, вежливо, мягко и услужливо в мелких вопросах хозяйственных забот. Мы избегали тем, подвергнутых табу по молчаливому уговору, но могли говорить на досуге много часов о всевозможных вещах — от такого волнующего вопроса, кто был первым существом на Крегене, до обсуждения наилучшего способа носить белые шелковистые меха линга . Да, это время было воистину драгоценно — время, проведенное под лунами Крегена у лагерного костра ночью. Такие мысли пронеслись у меня в голове, когда я увидел небольшой караван, подвергшийся нападению кланнеров. Зачем впутываться? Лучше подождать, пока все закончится, кланнеры заберут добычу и пленных, за которых можно получить выкуп, и ускачут восвояси, распевая дикие и шумные песни. Любое вмешательство с моей стороны вполне может закончиться тем, что секира пробьет мою глупую башку и прекратит слишком короткий сладкий период дружбы между мной и Делией.

— Смотри, Дрей Прескот, — сказала Делия, присоединившаяся ко мне, всмотревшись сквозь кусты. — Зелено-синее! Это караван Знатного Дома Эвард.

— Вижу, — буркнул я.

Кланнеры принадлежали к неизвестному мне клану. Повстречайся мы с ними, когда я скакал по Великим равнинам среди моих кланнеров, меж нами не обошлось бы без кровопролития. И если бы я остался в живых, дело кончилось бы взятием или отдачей оби . Эти кланнеры значили для меня ничуть не больше, чем воины Эварда. Но Делия сжала губы и посмотрела на меня, глаза ее опасно искрились — по крайней мере, такими они казались мне, для которого не существовало на двух планетах ни одной женщины, достойной нести шлейф ее платья.

— Отлично, — сказал я. В последнее время я что-то очень много говорил. Неразговорчивый от природы, кроме тех случаев, когда речь идет о волнующей меня теме, я за последнее время, как теперь выражаются, распустил язык. Приняв решение, я не терял времени даром. Я встал, вскинул свое оружие и устремился в свалку.

Воины в зелено-синем верхом на полувавах яростно сражались с кланнерами на зорках . Это давало жителям города некоторый шанс. Шпаги проникали сквозь неуклюжую защиту и пронзали мускулистые тела. Секиры описывали широкие круги и раскалывали черепа, расшвыривая мозги.

Кланнеры были небольшим отрядом налетчиков — об этом мне сказали их зорки , — и, должно быть, наткнулись на караван, сами не ожидая. Я оказался среди них прежде, чем кто-то сообразил, что в бой вступила новая сила. Я не издал ни звука.

Через минуту я спешил двух кланнеров, вооружился секирой и помчался к группе из трех всадников, пытавшихся сорвать драпировки с роскошно отделанного паланкина. Я отбросил мысль поднять шум, словно я передовой боец целой армии. Одет я был не как кланнер, не как горожанин, а как охотник Афразои, и обе стороны быстро бы раскусили хитрость.

Секира отделила голову моего противника от туловища, пошла, обратно разрезав щеку другого, и сшибла его с седла. Третий поднял на дыбы забившего копытами зорка , готовый зарубить меня и вполне способный это сделать. Я отпрянул, и его удар рассек пустой воздух. Драпировки раздвинулись, и неуверенно высунулась голова, увенчанная широкой плоской шляпой. Я увидел, как позади всадника, готового напасть на меня, воин в зелено-синем вонзил шпагу в горло кланнеру, клинок застрял, и воин с миг бестолково дергал его. В следующий миг железная птица должна была погрузиться в спину воина Эварда.

Я сильно метнул секиру, применив старую хитрость кланнеров, и отточенные шесть дюймов стали вонзились в грудь всадника на зорке . Тот тупо посмотрел на секиру, а потом свалился.

Кланнер, что находился передо мной, рванул вперед и обрушил на меня собственную секиру. Я бросился под замах удара, избежал зубов зорка — с вавом я был бы уже покойником — и, подпрыгнув, обхватил воина за талию. Мы оба рухнули наземь. Когда я поднялся и огляделся, мой кинжал уже алел от его крови.

— Отлично, джикай ! — услышал я хриплый крик.

Кланнеры решили, что с них хватит. То, чему полагалось быть милым неспешным убийством и грабежом, превратилось в кровавую баню. С дикими и недоуменными криками они поскакали восвояси.