Рифейские горы (СИ) - Турлякова Александра Николаевна - Страница 80

Саму свадьбу решено было справить весной. Негоже это, торопить со свадебной церемонией. От помолвки не меньше шести месяцев должно пройти, таков закон, таковы традиции. Полгода - это до мая! Большой срок.

Но Кэйдар был не из тех мужчин, кто умеет и готов ждать. Ждать то, что он и так получит через полгода по праву супруга и господина над данной ему законным об-рядом женщиной. В первый же вечер после помолвки он явился в комнату своей невесты. Прошёл быстрым стремительным шагом по мягкому ковру, остановился только возле ложа, Хадисса с недоумевающей и удивлённой улыбкой поднялась ему навстречу. Сейчас, без венца, без золотых украшений, в простой домашней одежде, она уже не казалась такой божественно-неприступной. Может, поэтому Кэйдар, несколько оробевший при первой их встрече, сейчас повёл себя довольно нагло. Наклонившись вперёд так, что пришлось упереться коленом в край ложа, он загово-рил, глядя Аскальской принцессе прямо в глаза:

- А я пришёл знакомиться поближе...

- Разве мы уже не знакомы?- Хадисса отодвинулась назад, упёрлась спиной в по-душку, длинные тёмно-русые волосы, обрамляя открытое лицо, лежали на плечах, на одеяле. Острые колени притянутых к груди ног угадывались под тонкой тканью одеяла.

Ей легко можно было овладеть сейчас, этой аскальской девчонкой, не откладывая на полгода. Чем лучше она всех твоих рабынь-наложниц?

- Вам лучше было бы уйти...- Хадисса подтянула край одеяла повыше, пытаясь загородиться им от пристального откровенно-разглядывающего взгляда.

- А что тебя тревожит, моя милая?- Кэйдар с незнакомым блеском в глазах, со странной улыбкой казался сейчас опасней любого дикого зверя. А ещё в его дыхании улавливался запах вина. Конечно, сама Хадисса сразу же после ужина ушла к себе, за столом остались одни мужчины. И теперь после всего он пожаловал сюда! Да как он смеет вообще вести себя с ней так?!

- Вы - жених, но ещё не муж!.. Свадьбы ещё не было...

- А разве это что-то меняет? Что могут изменить эти полгода? Я буду твоим мужем, так какая тогда разница? Сейчас или потом, после свадьбы?.. Иди сюда!- он схватил девушку за плечи, рывком дёрнул на себя. Хадисса испуганно вскрикнула, запоздало пожалев о том, что отпустила свою служанку спать со всеми другими рабынями.

Кэйдар действительно был пьян, но не настолько, чтоб лишиться силы, хотя хватка его пальцев заметно поослабла. Хадисса, отбиваясь с отчаянием любой женщины на её месте, не позволила ему уронить себя на спину.

- Уйдите отсюда, Кэйдар, прошу вас по-хорошему! Вы ведь пожалеете потом, когда протрезвеете. Я точно знаю, что пожалеете...- умоляла Хадисса, всё больше и боль-ше наползая спиной на подушку, всё сильнее прижимаясь к спинке ложа.

Девчонка оказалась неожиданно сильной, Кэйдар и сам не понял, как это случи-лось, но Хадисса почти столкнула его с себя, так, что он мог удерживать свою невес-ту только за одну руку, за левое запястье. Правой рукой принцесса продолжала тя-нуть одеяло на себя. Кэйдар поймал её и за эту руку, за самое запястье, но тут же отдёрнул, выругавшись сквозь зубы.

Через ладонь проходила глубокая царапина, кровь заполняла её прямо на глазах. Стирая кровь, Кэйдар провёл рукой по ткани паттия у себя на груди. Подумаешь, беда: поцарапался о браслет! Но Хадисса злорадно рассмеялась, выкрикнула, подни-мая повыше руку с проклятым браслетом:

- На этой игле яд!! Вы умрёте через день, если не примете меры...

Кэйдар выпрямился, сидя на скомканном ложе прямо с ногами, спросил с хмурым недоверием:

- Блефуешь, да?

- Проверьте! Пожалуйста!- Хадисса выбросила руку с браслетом, пытаясь ещё раз оцарапать Кэйдара, ударить в открытое плечо, но Кэйдар отпрянул, хоть и не верил до конца, что всё сказанное - правда.

- Ты же врёшь мне, да?- он смотрел на девушку серьёзными глазами. Всё! Разом забыл, зачем пришёл. И протрезвел мгновенно.

- А вы проверьте, господин Кэйдар!- Хадисса явно издевалась над ним.- Если сразу же не промыть винным уксусом, то потом уже ничто не поможет. Умрёте в мучени-ях, в страшных корчах, с такой жаждой, какую ничем не утолить...

- Дрянь!- Кэйдар чуть передвинулся, спуская ноги на пол.- Я ведь всё равно своё возьму!.. Не сегодня, так завтра!.. Куда ты от меня денешься?

- Конечно, но только при первой брачной ночи!- глаза у девчонки сверкали, и на скулах появился нежный румянец, но в своём злорадстве, в своём коварстве она уже не казалась Кэйдару красавицей.- Я ношу этот браслет постоянно! Каждый день смазываю его ядом. И я знаю, как с ним обращаться... А вы же, господин жених, рискуете не дожить до своей свадьбы...

- Я накажу тебя, не думай! Такая подлость...

- А набрасываться на беззащитную девушку - не подлость?!- перебила Кэйдара Хадисса.- Вести себя вот так, по-варварски, - не подлость?! Подлый насильник! Не даром отец говорил мне, что вы все...

Кэйдар не дослушал её - почти бегом, сильно хромая, выскочил вон из спальни принцессы. Бешенство и ярость переполняли его. Требовали выхода... Отец Всемо-гущий!.. Такой стыд! Такой позор! И от кого - от женщины! Этот запрещённый приёмчик ей дорого обойдётся... Ну, подожди, моя хорошая! Я тебе ещё припомню! Чтоб меня! Меня - своего будущего мужа!!! Своего будущего господина!

Этот случай надолго отбил у Кэйдара охоту до женской ласки, а сама Хадисса на следующий день за завтраком и вида не подала, улыбалась учтиво и скромно, опус-тив глаза.

* * *

Праздник! Начался праздник! Праздник Ночных Бдений! Миром правила Нэйт-ночекрылая, а люди подчинялись Ей. На эту неделю забыты законы, по которым живут дети Солнцеликого. Всё и все меняются местами. Свободнорождённые и рабы, аристократы и простолюдины, взрослые и дети, отцы семейств и их непутёвые отпрыски. В эти дни - вернее, ночи! - господин запросто может сидеть со своим рабом за одним пиршественным столом, уважаемая всеми целомудренная мать семьи плясать в одном хороводе с публичной девкой. Много удивительного и даже чудес-ного можно увидеть в то время, когда демоны Нэйт получают власть над миром. Переодевания и маскарады, пиры в каждом доме, куда может зайти любой человек с улицы, пляски и хороводы прямо на улицах, обжорство и пьянки, свальный грех и ещё многое-многое другое из тех преступлений, за которые в иные дни можно и головой поплатиться.

Айна не участвовала в празднестве. Где ей плясать в её-то положении? Месяц, считай, до родов остался. Сил хватило подняться поздним вечером на дворцовую террасу. Отсюда, с высокой открытой площадки, весь Каракас светился праздничны-ми огнями. Там праздновали, там веселились. Вся жизнь сосредоточилась там, на улицах города. Почти все аэлы сейчас с факельным шествием идут к главному храму в центре городской площади.

Первая ночь Бдений на то и первая, что требует по традиции присутствия всех верующих тогда, когда чудотворное священное пламя умирает и на глазах всех при молитве Отца Воплощённого оживает снова маленьким слабым язычком. Он, как младенец, требует от жрецов заботы и внимания. Это потом, в последний день Бде-ний, жертвенный огонь легко сожрёт свою жертву: горячее человеческое сердце. Сожрёт без остатка, без пепла - год будет удачным, без бед и несчастий.

А каждый факел или светильник в руке свидетеля чуда понесёт в своём пламени очищающую силу святого Божественного огня. От него зажгутся очаги каждого из домов не только в самом Каракасе, но и по всей округе.

Айна всего раз участвовала в факельном шествии, упросила Отца, ещё до свадьбы шестнадцатилетней девчонкой видела, а запомнила на всю жизнь.

Вот и сейчас в этом году, она никуда не попала. Но, если честно, не жалела об этом. Желания веселиться не било никакого. Сердце и душу заполняла печаль. Пе-чаль и грусть. От воспоминаний о прошлогодних Бдениях не удавалось отделаться. Вспоминался Айвар, её милый сердцу варвар-мараг. Ведь год, считай, минул с той самой ночи, когда были близки в первый раз... Целый год прошёл. Тяжёлый и труд-ный для тебя... Лучший год в твоей жизни! За него не жалко и жизнь свою отдать...