Рифейские горы (СИ) - Турлякова Александра Николаевна - Страница 160

Работа не казалась Айвару сложной, он только куртку скинул, закатал до локтя ру-кава. Через минуту они с араном уже в два молота стучали на наковальне, каждый со своей стороны.

Удар молотком, ещё один - и размягчившееся железо расплющилось. Повернув подкову боком, Айвар точным ударом выровнял шип. Несложно, да и руки, руки помнили, а ведь столько времени уже прошло, почти два года с тех пор, как послед-ний раз работал в кузнице.

Ковка подков, гвоздей, наконечников для стрел, всякой другой мелочи - с этого ты начинал мальчишкой, а сначала помогал отцу и брату. Кузня была для тебя вторым местом после дома, хотя много времени отнимало ещё и служение в храме Матери.

Они бойко стучали в два молотка. Аран посматривал на Айвара, тот чувствовал на себе его взгляд. Каждый со своей заготовкой управился одновременно, и пока Айвар ворочал в остывающих углях последнюю подкову, аран взялся проверять его работу. Покрутил в загрубелых пальцах ещё горячую подкову, похвалил, видя, что придрать-ся не к чему:

- Неплохо. Неплохо для ми-арана...

Айвар усмехнулся, убирая тыльной стороной ладони сырые от пота волосы, ме-шающие видеть. Любимые слова Айгамата. Тот постоянно сравнивает и постоянно удивляется, когда убеждается в том, что не всё дано одним лишь перворождённым.

- Это просто! Мальчишечья работа...

- А ты, смотрю, и кузнечному ремеслу обучен. Не только мечом махать...

Айвар плечом повёл, не ответил никак на эти слова. Пока доводил до ума послед-нюю подкову, кузнец стоял посреди кузни, смотрел, произнёс, пропуская Айвара к чану с водой:

- Удары так аккуратно кладёшь... Как ювелир прямо.

Айвар рассмеялся.

- Подкова не кольцо, её не сломаешь,- согласился с хозяином кузницы, а потом по-яснил:- Болит ещё, когда ударяешь.- Повёл правой рукой - затянувшаяся рана ото-звалась внутренней болью.

- Понятно,- аран улыбнулся, небольшая русая борода казалась тёмной от угольной пыли и копоти, а зубы блеснули приветливой белизной.

Айвар взялся за ремонт ведёрной ручки. Обратной заострённой стороной молотка выбил перетеревшиеся заклёпки, прилаживал новые, когда в дверном проёме, засло-няя свет закатного солнца, появился мальчик лет десяти. Не успел заговорить, как кузнец сам спросил:

- Где мой Астасий? Я его как к дяде Дайвису послал, так он и пропал...

- На сегодня всё сказали, отец. Все за столы уже садятся. Мама за тобой послала...

- Ладно, передавай: буду сейчас.

Мальчишка с места сорвался, бегом помчался.

- Сорванец,- ласково ругнулся аран. Видно было по лицу и по голосу, что сыном он гордится.- Ты сам-то не торопишься? Тебя Айгамат не потеряет?- Сняв фартук, он умывался потеплевшей водой из чана, плескал на грудь и на спину, смывая пот и грязь. Айвар головой покачал задумчиво, сам глаз не поднял, крутил ведро, прове-ряя, ладно ли держится ручка.

- Ты, парень, смотрю, не из болтливых,- заметил аран, вытираясь захватанным по-лотенцем.- или язык наш плохо знаешь? Как зовут-то тебя, мараг?

- Айвар, сын Дианора,- Айвар наконец-то поднял глаза на кузнеца. Тот в полотня-ной рубашке с расшитым затейливой вышивкой воротом уже не казался таким уж большим, каким выглядел при первом впечатлении.

- А я - Дайгас-мар,- представился кузнец с достоинством.- Давай,- Бровью повёл в сторону чана,- и ужинать со мной пойдёшь. Я тебя сегодня приглашаю. Гостем моим будешь.

Отфыркиваясь с удовольствием, Айвар плескал в лицо водой с обеих ладоней, тщательно мыл руки и думал: "Дайгас-мар - это, значит, из рода Дайев, сын Дайма-ра. А Даймар - это царь, как помнится, царь всех аранов. Ты же, дурень, полдня с царевичем провёл, работал с ним за наковальней и понятия не имел, кто перед тобой. А сейчас сын царя тебя за один стол с собой зовёт, не гнушается. Это ж честь, вели-кая честь! Грех от такого отказываться."

Дом у царя Даймара со стороны показался прямо-таки огромным. Высокий, из толстенных брёвен, с фундаментом из камня, с крытой дёрном крышей. Он не был похож на те небольшие дома из камня и глины, какие строили себе мараги, не распо-лагавшие достаточным количеством строевой древесины.

Дом имел две входных двери, и посередине был разделён глухой перегородкой. В одной половине, как оказалось, обитали дружинники, в другой - сам царь и вся его большая семья, собиравшаяся вместе только за столом.

У Даймара было три взрослых сына от первой жены, ещё два сына близнеца-подростка и четверо дочек от наложниц и рабынь. Невестки, зятья, внуки - Айвар прямо растерялся при виде такого числа народа. Сам он за месяц жизни с Айгаматом успел отвыкнуть от шума голосов, от незнакомых лиц. Сидел на скамье в углу, там, куда указал ему Дайгас, с настороженным любопытством озирался, чувствуя, что и его рассматривают тоже.

Огромный зал, дощатый пол, в центре длинная очажная яма, обложенная выбелен-ным камнем. В такой очаг запросто можно было бы уложить бревно в три человече-ских роста.

Столы стояли полукругом, так же, как и в трапезном зале у аэлов. С одной сторо-ны рассаживались дружинники со своим сайгаром, с царевичем Дайвисом, с другой - семья Даймара; сам же царь и самые уважаемые из приглашённых к столу гостей располагались в центре, за самым высоким столом.

Айвар со своего места почти всех мог видеть, узнал несколько знакомых лиц: ца-ревича Дайрила и того арана, что сопровождал его в походе, это был родной брат царя, Дайнур, но Айвар не знал ни имени его, ни того, кем тот приходится царю.

А рабыни под присмотром хозяйки - рано постаревшей, но ещё статной женщины - разносили по столам дымящиеся аппетитным паром миски. Каждый из сидевших по скамьям получил одинаковую порцию горячего мясного бульона, приправленного луком и душистыми кореньями, а ещё в бульоне, наваристом и необычайно вкусном, попадались кусочки теста, так называемые клёцки.

К жидкой еде подали на досках большими кусками отваренное мясо, на широких плоских тарелках - варёную целиком рыбу, а в маленьких чашках - вымоченную клюкву и чернику.

Раньше всех насытились женщины и молодёжь, за порядком опустевшим столом остались только мужчины, из тех, кто ещё не спешил укладываться спать.

Айвар тоже был непротив уйти, но кузнец и царевич Дайгас продолжал сидеть, лишая возможности убраться незамеченным. Он чувствовал себя чужим среди этих людей. А араны пили ячменное пиво, вели чисто мужские разговоры. Пропуская эти ничего не значащие для него реплики мимо ушей, Айвар медленным взглядом ещё раз осмотрелся.

Шкуры снежных барсов, медведей и волков по стенам, выделанные так искусно, что сохранены были объёмные головы и лапы. Инкрустированные прозрачными камнями глаза, и белые, смертельной остроты зубы. На вбитых гвоздях - оружие: мечи, щиты, секиры. Всё боевое, в отличном состоянии, и принадлежит кому-то.

Сам же Айвар вынужден каждый раз просить нож у Айгамата, чтоб хотя бы по-бриться. Да, он чувствует своё место здесь, среди этих людей, поэтому не может отделаться от настороженности, от скованности. Поэтому ему так не терпится поки-нуть этот стол, этот дом, этих людей.

Царь аранов за весь вечер ни разу не глянул в его сторону. Он занят. У него какие-то свои дела с гостем. Гость за столом Даймара сразу, ещё при первом взгляде пока-завшийся чем-то знакомым, вызывал непонятное чувство опасности. Хотя нет в его облике ничего такого, что могло бы угрожать тебе.

Немолодой мужчина, уже, должно быть, на шестом десятке, но не грузный: - на-против! - узкие плечи, быстрые движения, лицо с тонкими чертами, высокий лоб, совершенно седые волосы, зачесанные назад, и в них золотой обруч с драгоценным камнем. От обруча вдоль висков до самой нижней челюсти золотые подвески.

Не знакомый Айвару аран говорил о чём-то с царём, сидел, придерживая пальцами тяжёлую глиняную кружку с пивом. Красный камень в перстне поблёскивал при свете факелов, привлекая к себе внимание. Айвар, завороженный его блеском, еле справился с наваждением, моргнул несколько раз с усилием, отвёл взгляд - и тут встретился с глазами незнакомца. Какое-то время они смотрели друг на друга, не мигая; аран - с усмешкой, внимательно, чуть сузив тёмно-серые глаза; Айвар - с настороженным любопытством и с опаской. Он и глаза отвёл первым, и аж выдохнул с облегчением.