Рифейские горы (СИ) - Турлякова Александра Николаевна - Страница 108

Цыплята, запечённые с дольками апельсинов, древесные грибы в желейном соусе, телятина со жгучими травами и ещё много того, чему и названия нет. Одних только блюд из рыбы, несмотря на середину декабря, было не меньше десятка.

А слуги ещё несли и несли. Уносили то, что уже было испробовано, и на освобо-дившееся место ставили новое. Стол на низеньких ножках, укрытый до пола белей-шей скатертью с узорами из золотых нитей ломился от угощений. Гости и радушные хозяева расположились вокруг на удобных трапезных ложах. Ложе Айны с мягкой подушкой для локтя стояло так, что можно было видеть всех присутствующих, даже не приподнимаясь. Она разглядывала гостей исподволь, без аппетита ломая тонкими пальцами ломтик обжаренного хлеба. Видела каждого: и Адамаса напротив себя, и Кэйдара со своей невестой у самого края стола. Их ложа как у будущих супругов уже рядом расположены, они почти головами касаются. Но не смотрите, что они так близки, по-настоящему эта парочка, как кошка с собакой. Айна видела, как зло кривит губы Кэйдар, высказывая невесте очередную претензию, а Хадисса только краем глаза в его сторону глядит с улыбкой высокомерного презрения. Интересно, и чем он на этот раз недоволен? Роскошным паттием из полупрозрачной почти неве-сомой ткани? Таким тонким, что просвечивается нательная девичья рубашка. А может, Кэйдар против всех её золотых украшений? Его всегда выводило из себя, когда женщина красуется перед другими мужчинами. Но что уж тут лукавить, ас-кальской принцессе есть, что показать! Красивая лицом и фигурой, молодая, в своём платье и в таких украшениях, она смотрится лучше всех женщин за этим столом.

Вон, как жена Мануса с недовольством косит в её сторону глазом. Да, когда-то и Вивиана считалась в кругах аристократических первой красавицей, но после родов располнела сильно, мало где сейчас показывается. Супруга Рузала же, его Каттия, замухрышкой среди таких женщин кажется. Она же из простолюдинок, в жизни на подобных вечерах не бывала, всему удивляется.

Да и сама Айна к ужину вышла в простом белом паттие, без золотых и даже сереб-ряных украшений, будто всё ещё была в трауре. Видела, как это не понравилось Лидасу, как он сердито и обиженно поджал губы, но виду не подала. Пусть обижает-ся! Прислушалась к разговору Лидаса и Адамаса:

- ...Цена на зерно уже сейчас поднялась на пол лиги за меру, а к весне что будет?

Подумать страшно! Государственные запасы ситуацию вряд ли исправят...- Адамас, как всегда, вёл беседу, говорил громче других в трапезном зале; намазывая печёночный паштет на ломтик хлеба, заметил:- Многие надеются на ваш поход за море. Золото, много золота и дешёвые рабы могут поправить положение на рынке... Удешевление рабочей силы, золотые монеты в обороте - это непременно скажется...

- А что, все уже знают о походе?- Кэйдар с раздражением комкал салфетку, спро-сил громким резким голосом, так, что все разом замолкли.

- Ну, конечно же!- Адамас натянуто рассмеялся, чувствуя на себе взгляды окру-жающих.- Все знают... Это уже давно не новость... Все ждут лишь одного: оконча-тельной даты отправки...

- Но, как я понимаю, мы ради этого здесь и собрались,- Манус своей репликой попытался снять возникшее напряжение.

- Болтовня и сплетни!- выругался Кэйдар.- Шага нельзя сделать, чтоб город не обсудил...

- Но ты же, дорогой, не в пустыне живёшь!- Хадисса глянула на него с насмешкой, а Кэйдар ответил испепеляющим, почти ненавидящим взглядом. Этот взгляд ни от кого в зале не скрылся, может, поэтому какое-то время все подавленно молчали.

Плохо, очень плохо, если будущий Правитель будет несчастен в браке, если Его жена не вызывает у Него ничего, кроме раздражения, недовольства, ненависти. Что же тогда будет с народом, если им будет править Воплощённый, лишённый лада в семье? Благодать Отца снизойдёт ли на аэлов в таком случае?

Айна глядела на брата с затаённой улыбкой насмешки. Уж для неё-то не были новостью отношения Кэйдара и Хадисы. Прислуга ей все последние домашние ново-сти докладывала сразу.

Пускай! Пускай покажет себя теперь как муж и хозяин! Хадисса тебе не рабыня, она вольнорождённая, она принцесса, и не какая-нибудь там виэлийская царевна, а дочь аскальского правителя. Аскалы, они народ дерзкий, они привыкли вольно жить, никому не подчиняясь. Для них власть нашего Воплощённого - ярмо на шее! Не может быть никакого мира между аскалами и аэлами, как не было его изначально с древних времён, так и сейчас не будет. Тут и свадьба никакая не поможет...

А ужин между тем продолжался: появлялись новые блюда, рабы, бесшумно пере-двигаясь по залу, вносили и выносили посуду и кувшины с вином.

Айна, утомлённая скукой, медленным взглядом обвела сотрапезников, встретилась глазами с Адамасом, задержалась на его холёном красивом лице. Да, он чуть заметно располнел, но сходства не утратил. Похож на Айвара и лицом, и взглядом, и даже в улыбке есть немало похожего. Но нет главного: искренности. У Адамаса таких, как я, десятки, он мной-то интересуется только потому, что принцесс в списке его жертв ещё не было. Смотрит оценивающе, чуть прищурив левый глаз, с ухмылкой. Только моргни, подай знак, - и поведёт свою любимую игру. Его и Лидасово соседство не остановит. И что ему может ещё нравиться во мне? Я сама знаю, что выгляжу сейчас не лучшим образом, после родов, после всего пережитого. Неужели он не видит, что мне теперь не мужчин? Видеть не хочу никого из вашей породы. Кроме одного, да и того, точно, до смерти замучили.

Айна покинула стол первой, только-только десерт подали, объяснила тем, что волнуется за сына. Вышла под насмешливо-недоумевающие взгляды других жен-щин, провожаемая возмущённым взглядом Лидаса. Лишь Кэйдар не заметил её ухо-да, был занят своими мыслями. Его больше заботило присутствие Хадиссы. В каждом её движении, в каждом жесте, слове, взгляде он видел одно: желание уни-зить, ударить побольнее. Она насмехалась над ним, эта девчонка, цеплялась к каж-дому слову, презрительно поджимала губы, глядела в глаза, как на равного себе.

Разве мог Кэйдар стерпеть такое? Конечно же, нет! Он еле-еле до конца ужина досидел, а после ухода гостей, накинулся:

- Что ты позволяешь себе вообще?

Хадисса, нисколько не уставшая от долгого ужина, изумлённо брови вздёрнула, смерила Кэйдара взглядом. Они одни в зале остались, если прислугу, конечно, не брать в расчет, можно было теперь наконец-то говорить, не смущаясь.

- А чем ты, собственно, не доволен?

- Во-первых, не "ты", а "вы"!- перебил её Кэйдар.- Я - будущий Правитель Импе-рии, а не твой мальчишка-ездовой! Не смей мне "тыкать", тем более, в присутствии других...

- Конечно, мой будущий муж и господин!- Хадисса глазами сверкнула, явно изде-ваясь.- Ваше малейшее пожелание будет исполнено немедленно, как и все другие. Чем ещё вы так расстроены?

- Многим, моя милая, многим!- Они стояли друг против друга, и Хадисса в эту минуту казалась кошкой, загнанной в угол, она не боялась своего более сильного врага, смотрела бесстрашно, вскинув подбородок и сжав кулаки, не скрывала пре-зрения и насмешки ни во взгляде, ни в голосе, ни в ответных репликах. В такие мгновения Кэйдар готов был вспомнить свою виэлийку. Та тоже когда-то позволяла себе подобные выходки, но он справился с ней, превратил в покорную, послушную его воле рабыню.

Да, с ней тоже было трудно, особенно поначалу, но ведь справился, связал по ру-кам привязанностью к сыну, нашёл слабую сторону. С этой же принцессой будет посложнее. Но и на неё найдётся управа, дай срок.

- Вырядилась, как кукла, в золото и жемчуг! Выставляешься напоказ перед чужими мужчинами! Полуголая!.. Руки открытые, голова не покрыта... А потом ещё спраши-ваешь, чем я не доволен?!

- В этом доме для всех я пока что гостья, не более того...

- Ты - моя невеста!- Кэйдару большого труда стоило не кричать в полный голос, но раздражение, копившееся весь вечер, требовало выхода; вимна, испробованные за ужином, бурлили в крови.- После помолвки...