Остоженка. От Остоженки до Тверской - Романюк Сергей Константинович - Страница 45

Граф Михаил Федорович Орлов. Портрет кисти А.-Ф. Ризнера

М.Ф. Орлова сослали в его калужское имение, а в 1831 г. позволили поселиться в Москве, где он сначала жил в наемных домах, а последние два года своей жизни в собственном доме на углу Пречистенки и Чертольского переулка. В этом доме, как вспоминал М.Д. Бутурлин, «по случаю приезда в Москву Анатолия Николаевича Демидова с его новобрачною, королевской крови женою, принцессою Матильдой де Монфор, был званый вечер у М.Ф. Орлова, только что роскошно отделавшего купленный им дом на Пречистенке».

Как писал Герцен об Орлове в Москве, «он угасал. Болезненное выражение, задумчивость и какая-то новая угловатость поразили меня; он был печален, чувствовал свое разрушение, знал расстройство дел – не видел выхода…». Орлов умер в этом доме 19 марта 1842 года от «горячки», как было записано в метрической книге, и похоронен на Новодевичьем кладбище. А.И. Герцен записал: «Я посылаю за ним в могилу искренний и горький вздох; несчастное существование оттого только, что случай хотел, чтоб он родился в эту эпоху и в этой стране».

После смерти его дом купил богатый откупщик С.Д. Воронин, а после него гвардейский полковник И.В. Лихачев, о котором рассказывал в «Воспоминаниях» П.И. Щукин: «На Пречистенке же, ближе к Пречистенскому бульвару, жил в своем доме толстяк, кавалергардский офицер Лихачев, который часто катался по Пречистенке в шарабане вместе с красивой Кронеберг, бывшей петербургской актрисой… Лихачев был одним из усердных посетителей „Салона де Варьетэ” на Большой Дмитровке, который содержал какой-то Кузнецов и где иногда за ночь составлялось до десяти полицейских протоколов. Вследствие расстройства дел у Лихачева дом его был продан в 1885 г. вдове Михаила Алексеевича Хлудова – Вере Александровне».

Хлудовы – семья богатых текстильных фабрикантов из крестьян Егорьевского уезда. Внук основателя Михаил известен был в Москве своими кутежами, приключениями, громкими выходками, так что его даже вывели в пьесе Островского (в «Горячем сердце» под именем Хлынова).

После смерти Михаила в 1885 г. все имущество по завещанию перешло его вдове Вере Александровне (сестре очень популярного тогда драматурга и юриста А.А. Александрова), но в доме в Хлудовском тупике стал жить Василий Хлудов, а богатая вдова купила особняк на Пречистенке. При ней в доме была картинная галерея, а манеж превратился в репетиционный зал оперы Саввы Мамонтова.

Последним владельцем этого дома (он купил его 29 апреля 1906 г.) был Мориц Филипп, хозяин галантерейного магазина в доме на углу Лубянских площади и проезда, в семье которого подвизался Борис Пастернак в 1915 г. в качестве гувернера сына, «славного, – как он писал, – и привязчивого мальчика». Он уже в преклонном возрасте вспоминал: «Борю в роли учителя я вспоминаю сравнительно хорошо, он очень увлекательно рассказывал, на какую бы тему мы ни говорили, и всегда старался объяснить мне все просто и ясно – будь то физика, история или литература».

Особняк этот пострадал 28 мая 1914 г. во время погрома фирм и магазинов, владельцами которых были те, кто имел похожую на немецкую фамилию, толпами хулиганствующих патриотов, поддержанных полицией и властями, и, как писал Пастернак, «в творившемся хаосе мне сохранили белье, гардероб и другие вещи, но мои книги и рукописи попали в общую кашу и были уничтожены».

В советское время в доме обосновались Советский фонд мира и подобные ему пропагандистские организации.

Чистый переулок. От Большого Левшинского к Пречистенке отходит бывший Обухов переулок, который в 1922 г. получил название Чистый, существовавшее в XVIII в.

Обуховым он назывался по фамилии владельца самого крупного в переулке участка (№ 5) полковника А.А. Обухова. К концу XVIII в. этот участок перешел к супруге обер-кригскомиссара Анастасии Дмитриевны Офросимовой, много раз упоминавшейся в мемуарах начала XIX в. и известной в Москве своей решительностью, самоуправством и способностью вмешиваться в чужие дела. По словам П.А. Вяземского, А.Д. Офросимова «была долго в старые годы воеводою в Москве, чем-то в роде Марфы-посадницы, но без малейших оттенков республиканизма. В московском обществе имела она силу и власть. Силу захватила, власть приобрела она с помощью общего к ней уважения. Откровенность и правдивость ее налагали на многих невольное почтение, на многих страх. Она была судом, пред которым докладывались житейские дела, тяжбы, экстренные случаи. Она и решала их приговором своим. Молодые люди, молодые барышни, только что вступившие в свет, не могли избегнуть осмотра и, так сказать, контроля ее. Матери представляли ей девиц своих и просили ее, мать игуменью, благословить их и оказывать им и впредь свое начальническое благоволение…».

В популярной московской сатире начала XIX в. «Стихи на Пресненские пруды» о ней недвусмысленно говорилось:

Имя владелицы этого дома использовали два гения русской литературы. Под именем Хлестовой, свояченицы Фамусова, ее ввел в комедию «Горе от ума» А.С. Грибоедов, а Л.Н. Толстой описал под фамилией Ахросимовой в «Войне и мире». Когда Илья Андреевич Ростов приехал в Москву представить Наташу будущему тестю и купить приданое, то «дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того, они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решил остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство. Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в Старой Конюшенной… Она держалась все так же прямо, говорила так же прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала». Отсюда, из дома Ахросимовой, Анатоль Курагин пытался увезти Наташу Ростову.

Планировка усадьбы типична – главный дом в глубине и два флигеля по бокам. После пожара 1812 г. деревянные здания усадьбы были отстроены к 1820 г., позже незначительно перестраиваются, получив эклектичные фасады. В 1878–1879 гг. была сооружена нынешняя ограда и, очевидно, для увеличения доходов в обстановке всеобщей строительной горячки сломали левый флигель и на его месте построили двухэтажный (1901 г., архитектор Н.И. Якунин), в советское время надстроенный жилой дом. Совсем недавно, в 1996 г., рядом построен новый (№ 3), на месте которого находилось небольшое деревянное строение, где до революции жили композитор и пианист А.Н. Корещенко, автор нескольких опер, романсов и других произведений, и известный адвокат Н.К. Муравьев, выступавший на громких политических процессах, который и был здесь арестован в 1922 г. и выслан в Казань на несколько лет. Главный дом долгое время служил резиденцией послов Германии – здесь жили и один из первых граф Брокдорф-Ранцау и последний перед войной граф фон Шуленбург. После войны особняк отдали под резиденцию патриарха – Сталин (без него уж не обошлось) знал, что особняк напичкан подслушивающими устройствами, полезными для налаживания взаимоотношений с церковью.

Интересен своими жильцами и скромный домик под № 7. В Московском историческом архиве есть дело о выдаче в начале 1819 г. «пособия вдове Марье Тюриной в выстройке вновь каменного двухэтажного дома на обгоревшей земле». К сентябрю 1819 г. дом был построен. Владелица его – мать известного позднее Е.Д. Тюрина, бывшего тогда архитекторским помощником и только начинавшим свою долгую деятельность московского архитектора.

В середине 1860-х гг. этот дом приобрела В.П. Танеева, мать двух известных деятелей культуры. Старший из братьев Танеевых – Владимир был юристом, философом-материалистом, крупным общественным деятелем, выступал в качестве защитника на нескольких крупных политических процессах.