Полмира (ЛП) - Аберкромби Джо - Страница 51

– Он мой, и я сама решаю, кому и за какие заслуги его отдать.

– Я не могу его принять…

– Нельзя отказывать императрице Юга. – В голосе Виалины было железо, она подняла подбородок и сердито посмотрела поверх своего носа на Колючку с властностью, которую невозможно было отрицать. – На какую руку?

Колючка молча протянула левую, Виалина надела на нее эльфийский браслет и застегнула его с заключительным щелчком. Свет от его круглого отверстия засветил ярче, становясь бело-голубым. Идеальный, как ограненный драгоценный камень, металл замерцал, и круги в кругах медленно двигались под стеклом. Колючка уставилась на него со смесью благоговения и ужаса. Бесценная реликвия. Неописуемо прекрасная. Теперь она сидела на ее нелепом костлявом запястье с неестественным великолепием бриллианта на навозной куче.

Виалина улыбнулась и наконец отпустила ее плечо.

– Он хорошо на тебе смотрится.

Ножницы щелкали над левой стороной головы Колючки, волосы падали на плечо, на перевязанную ногу, на мостовые камни двора.

– Помнишь, как я впервые остригла твою голову? – спросила Скифр. – Ты выла, как волчонок!

Колючка подняла прядь волос и сдула их с пальцев.

– Похоже, привыкнуть можно к чему угодно.

– Если усердно работать. – Скифр отложила ножницы и смахнула состриженные волосы. – С потом, кровью и тренировками.

Колючка потрогала языком незнакомую внутреннюю поверхность своего рта, грубую от швов, и наклонилась вперед, чтобы сплюнуть розовым.

– С кровью проблем не будет. – Она скорчила лицо, вытягивая ногу, эльфийский браслет злобно засиял пурпурным в ответ на ее боль. – Но тренироваться прямо сейчас будет затруднительно.

Скифр села, положив руку на плечи Колючке, и потерла ладонью свои коротко остриженные волосы.

– Мы тренировались в последний раз, моя голубка.

– Что?

– У меня есть дела, которыми я должна заняться. Я слишком долго игнорировала своих сыновей и дочерей, внуков и внучек. И лишь самый жалкий из глупцов посмеет теперь отрицать, что я выполнила просьбу Отца Ярви. Я сделала тебя смертоносной. Или по крайней мере помогла тебе самой стать смертоносной.

Колючка уставилась на Скифр с ощущением пустоты в животе.

– Вы уезжаете?

– Ничто не длится вечно. Но это означает, что теперь я могу сказать тебе то, чего не могла сказать раньше. – Скифр заключила ее в плотные странно пахнущие объятья. – У меня было двадцать два ученика, и никогда я не гордилась никем из них так, как горжусь тобой. Никто не работал так усердно. Никто не учился так быстро. Ни у кого не было столько мужества. – Она отклонилась, держа Колючку на расстоянии вытянутой руки. – Ты показала себя сильной, внутри и снаружи. Верным товарищем. Грозным бойцом. Ты заслужила уважение своих друзей и страх своих врагов. Ты потребовала этого. И ты это внушила.

– Но… – пробормотала Колючка потрясенная комплиментами гораздо сильнее, чем ударами, – мне все еще столькому надо научиться...

– Боец никогда не прекращает учиться. Но некоторые уроки он изучает сам. И настало время тебе стать мастером. – Скифр протянула свой топор, на зазубренном лезвии которого были выгравированы буквы на пяти языках. – Это тебе.

Колючка мечтала владеть таким оружием. Подходящая вещь для героических песен. Теперь она онемело взяла его, положила на колени и посмотрела на яркое лезвие.

– Для бойца все должно быть оружием, – пробормотала она. – Что я буду делать без вас?

Скифр придвинулась ближе и плотно ее сжала. Ее глаза ярко блестели.

– Что угодно! Всё! Я ни в коей мере не пророк, но предвижу тебе великие деяния! – Ее голос поднимался выше и выше, громче и громче, и она указала шишковатым пальцем в небо. – Мы встретимся снова, Колючка Бату, с другой стороны от Последней Двери, если не с этой, и я еще буду волноваться от историй о твоих великих деяниях, и переполняться гордостью за то, что я сыграла в них свою небольшую роль!

– Черт возьми, наверняка будете, – сказала Колючка, шмыгнув носом. Она презирала эту странную женщину. Она ненавидела ее, боялась ее, проклинала ее имя всю дорогу по Священной и Запретной. А теперь она любила ее как мать.

– Будь здорова, моя голубка. И более того, будь готова. – Рука Скифр метнулась, но Колючка поймала ее запястье, прежде чем та смогла нанести удар, и держала ее, дрожащую, перед собой.

Скифр широко улыбнулась.

– И всегда бей первой.

Отец Ярви улыбнулся, сняв бинты.

– Хорошо. Очень хорошо. – Он мягко надавил пальцами на больную плоть ее щек. – Ты хорошо выздоравливаешь. Уже ходишь.

– Уже ковыляю, как пьяница.

– Тебе повезло, Колючка. Тебе очень повезло.

– Несомненно. Не каждой девушке пробивают кинжалом лицо.

– И к тому же герцог королевской крови!

– Да уж, боги мне улыбнулись.

– Он мог попасть в глаз. Или в шею. – Отец Ярви начал омывать ее лицо тряпочкой, которая пахла горькими травами. – В целом я бы предпочел быть напуганным, чем мертвым, а ты?

Колючка сунула язык в соленую дырку от выбитого зуба. Сложно было сейчас считать себя удачливой.

– Как шрамы? Скажите мне правду.

– Понадобится время, чтобы они зажили, но я думаю, что они заживут хорошо. Звезда на левой щеке и стрела на правой. Должно быть в этом есть какой-то смысл. Скифр может и рассказала бы какой, у нее глаз на предзнаменования…

Колючке не нужна была Скифр, чтобы увидеть будущее своего лица.

– Я буду безобразной, так ведь?

– Я знаю людей с куда более уродскими недостатками. – Ярви сунул ей под нос свою иссохшую руку и покачал туда-сюда единственным пальцем. – В следующий раз избегай клинка.

Она фыркнула.

– Легко сказать. Вам доводилось сражаться с семерыми?

Он выжал тряпочку, и капли потекли в чашу, из которой шел пар, вода окрасилась в розовый цвет.

– Я никогда не мог побить и одного.

– Я видела однажды, как вы победили в бою.

Он помедлил.

– В самом деле?

– Когда вы были королем, я видела, как вы сражались с Кеймдалом на тренировочной площадке. – Он замер на миг, выведенный из равновесия. – И когда вы проиграли, вы попросили его сразиться снова, и послали Избранного Щита вашей матери вместо себя. И Хурик от вашего имени ткнул Кеймдала мордой в песок.

– Воины сражаются, – прошелестел Ярви. – Король командует.

– Как и министр.

Он начал намазывать что-то ей на лицо, из-за чего швы закололо.

– Теперь я вспомнил тебя. Темноволосая девчонка, которая наблюдала.

– Даже тогда вы были весьма хитроумным.

– Мне пришлось.

– Ваше путешествие в Первый из Городов обернулось куда лучше, чем кто-либо мог надеяться.

– Благодаря тебе. – Он размотал полоску бинта. – Ты сделала то, чего ни один дипломат не мог достичь, и добилась союза с Империей Юга. Я почти рад, что не раздавил тебя камнями. И ты получила свое вознаграждение. – Он коснулся эльфийского браслета, чей тусклый свет был виден сквозь рукав.

– Я бы отдала его, если бы могла открыть.

– Скифр говорит, его нельзя открыть. Но ты должна носить его с гордостью. Ты его заслужила, и более того. Быть может я больше не сын своей матери, но во мне все еще ее кровь. Я помню свои долги, Колючка. Так же как ты помнишь свои.

– В последние несколько дней у меня было много времени для воспоминаний. Я вспоминала Тровенланд.

– Еще один союз, на который никто не мог надеяться.

– У вас есть привычка уходить с ними. Я все думала о человеке, который отравил воду.

– Которого ты убила?

Колючка посмотрела в его бледно-голубые глаза.

– Он был вашим человеком?

Отец Ярви не выказал удивления, ни подтверждения, ни отрицания. Он заматывал ее лицо бинтами, словно она ничего не сказала.

– Весьма хитроумный человек, – продолжила она, – если ему нужны союзники, и он знает буйный нрав короля Финна, мог разыграть что-то в таком духе.

Он аккуратно вставил булавку в бинты, чтобы зафиксировать их.