История спиритизма (с иллюстрациями) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 48

Десять недель прожил Олкотт в Вермонте, что само по себе — достаточно тяжелое испытание, стоит лишь вспомнить о грубой пище, неуютном жилище и неприветливости хозяев. Покидая жилище этих суровых чародеев, полковник испытывал к ним чувство, весьма напоминающее личную неприязнь; в то же время он полностью удостоверился в их феноменальных психических способностях. Как и всякий мудрый исследователь, он не берет на себя смелость гарантировать абсолютную достоверность фактов, свидетелем которых не был сам, и не пытается предсказать, что сотворят его испытуемые в будущем. Он лишь сообщает о том, что видел собственными глазами: пятнадцать замечательных статей, появившихся в «Дейли график» в октябре-ноябре 1874 года[137], содержат подробное описание полученных им результатов и тех действий, которые он предпринял с целью их проверки. Читая эти статьи, проникаешься уверенностью, что он не упустил ни малейшей возможности уличить братьев в обмане.

Сначала он изучил прошлое братьев Эдди. Нелишне вспомнить, что медиум — не более чем инструмент, а его дар никак не связан с особенностями его личности. Это относится к физическим феноменам, но несправедливо для ментальных, ибо низкий канал не может служить проводником для высокого учения. В биографии братьев не было никаких темных пятен, однако известно, что однажды они устроили «шуточное медиумическое представление», назвав его именно так и сопроводив свое выступление разоблачением трюков. Это, возможно, было сделано с целью привлечь внимание и успокоить настороженность соседей, относившихся к истинному медиумизму с крайней неприязнью. Каков бы ни был мотив их поступка, Олкотт счел за благо удвоить бдительность, ибо понял, что братья хорошо знакомы с тем, как делаются трюки.

Их предки также вызвали пристальный интерес Олкотта, поскольку психические способности передавались из поколения в поколение непрерывно, а их пра-пра-прабабка была сожжена на костре как ведьма, или, по крайней мере, была приговорена к такой участи в ходе широко известного Салемского процесса 1692 года. Среди наших современников есть такие, кто желал бы поступить с нынешними медиумами столь же круто, впрочем, нынешние преследования со стороны полиции — не что иное, как современный аналог тогдашних методов. К сожалению, отец братьев Эдди относился именно к разновидности узколобых фанатиков. Олкотт сообщает, что шрамы от ударов, которые он наносил братьям в детстве, остались у них на всю жизнь. Такова была реакция на то, что он называл проявлением дьявольских сил. Их мать, сама обладавшая большими психическими способностями, на себе испытала, как жесток был этот «верующий человек», превративший их жилище в настоящий ад на земле. Да и за пределами дома мальчики не могли найти убежища, потому что психические феномены происходили в их присутствии повсеместно, в том числе и в школе, делая их мишенью для оскорблений в среде окружавших их юных варваров. Однажды, когда юный Эдди впал в транс, отец, а с ним их сосед, облили его кипятком и положили ему на голову раскаленный уголь, от чего остался шрам на всю жизнь. К счастью, юноша не вышел в тот момент из транса. Могли ли братья Эдди, имея такое детство, не вырасти угрюмыми и скрытными?

Когда мальчики подросли, их скаредный отец попытался заработать деньги, используя те самые способности сыновей, за которые прежде он столь жестоко их наказывал. Он заставил их давать платные медиумические сеансы. Еще не создана книга, подробно описывающая страдания медиумов, выступающих перед публикой и попадающих в руки исследователей-идиотов, садистов и скептиков. Олкотт свидетельствует, что как у братьев, так и у сестер на руках имелись явственные следы, оставленные веревками, которыми их опутывали, шрамы от ожогов, причиненных им во время заливки узлов расплавленным сургучом; на руках у обеих сестер были вырваны куски мяса — так жестоко затягивали на них наручники. Их давили, били, в них стреляли, бросали камнями, их преследовали, а их «шкаф» был несколько раз разломан на куски. Им сдавливали артерии так, что из-под ногтей сочилась кровь. Так было на первых порах в Америке, однако и Великобритании нечем похвастаться, если вспомнить, как обрушилась на братьев Дэвенпорт невежественная ливерпульская толпа.

По-видимому, братья Эдди обладали всем диапазоном медиумических способностей. Вот перечень, составленный Олкоттом: стуки, перемещение предметов, живопись маслом и рисунки акварелью в состоянии транса, предсказание будущего, способность говорить на иностранных языках, целительство, левитация, запись посланий, психометрия, ясновидение, и, наконец, воспроизведение материализованных форм. Сеансы проходили так: медиума усаживали в специальный «шкаф», а зрители занимали скамейки, расставленные рядами перед ним. Можно, конечно, задать вопрос: а зачем был нужен этот «шкаф»? Последующие опыты показали, что без него вполне можно обойтись во всех случаях, кроме случая материализации. Хоум никогда не пользовался «шкафом», и современные медиумы тоже применяют его крайне редко. Есть, однако, весьма важная причина, обусловившая использование этого предмета. Не впадая в менторский тон, хотя речь идет о предмете малоизученном, отметим все же, что, согласно рабочей гипотезе, эктоплазматический поток, который затвердевая образует плотные формы, гораздо успешнее концентрируется в малом замкнутом пространстве. Обнаружено, кстати, что присутствие самого медиума в этом замкнутом объеме совершенно не обязательно. Автор этой книги лично присутствовал на самом выдающемся сеансе, где в течение одного вечера было создано около двадцати форм разного возраста и размера. Во время этого сеанса медиум находился снаружи «шкафа», в котором материализовались эти формы. По-видимому, если верить гипотезе, эктоплазматический поток мог быть направлен в замкнутый объем совершенно независимо от физического положения медиума. Во времена описываемых нами событий это еще не было известно, поэтому медиумов и сажали в «шкаф».

Этот предмет, естественно, и давал массу возможностей для подлога или переодевания; вот почему его всегда тщательно осматривали. Он находился в помещении, расположенном на третьем этаже, и имел одно маленькое окошко. Олкотт занавешивал его сеткой от москитов, прикрепляя ее с наружной стороны. В остальном «шкаф» состоял из сплошного дерева, и войти в него можно было лишь из той комнаты, где сидели зрители. По-видимому, никакого отверстия, которое могло бы послужить целям подлога, в «шкафу» не было. Олкотт прибег к помощи специалиста, чтобы убедиться в этом: данная им справка приводится в книге.

Таковы были условия, описанные Олкоттом в газетных публикациях, а потом и в книге, которую он назвал «Жители загробного мира»[138]. В течение десяти недель он наблюдал не менее четырехсот раз, как из «шкафа» появлялись разнообразные материализованные формы, отличавшиеся друг от друга и размерами, и полом, и цветом кожи, и одеждой. Среди них были и младенцы на руках, и воины-индейцы, джентльмены в парадных одеждах, курд с девятифутовой пикой, скво, курившие табак, и леди в изящных нарядах. Таковы свидетельства Олкотта, и все они подкреплены сообщениями зрителей, наполнявших комнату для представлений. В те времена его рассказ вызвал недоверие, не меньшее недоверие вызывает он и сейчас. Сам Олкотт — будучи основательно знаком с предметом и уверен в серьезности принятых им самим мер защиты от обмана — посмеивался, слушая возражения со стороны тех, кто никогда не являлся очевидцем реальных событий и совершенно необоснованно считали доверчивыми простаками свидетелей, видевших все своими глазами. Он пишет: