Титановая гильотина - Соболев Сергей Викторович - Страница 29

– Фээсбэшник?

– Ну да... Он сказал, что по поводу этих двух граждан уже успели прозвонить в их Управление из Москвы. Я спросил, кто именно ими интересуется и почему, собственно, этим делом заинтересовалось ФСБ. Он уклонился от прямого ответа, сказав лишь, что у кого-то возникло подозрение, что Зеленскую и Маркелова могли похитить с неизвестными целями у нас в городе...

– Вы сказали, что журналисты – у вас?

– Нет, конечно... Точнее, я не сказал ему ни «да» ни «нет», пообещал лишь, что им перезвонят попозже, когда мы у себя «наведем справки» по поводу этих двоих москвичей.

«Чертовы гэбисты! – выругался про себя Аркушин. – Вечно они лезут не в свои дела... Но их времена прошли... Нынче здесь хозяева Воронин и его компаньоны, а им эти местные фээсбэшники никакой не указ...»

– Эти москвичи у нас уже почти восемь часов сидят, – подал реплику полковник. – Надо что-то с ними решать, Геннадий Юрьевич. Раз «коллеги» звонили в наш райотдел, значит, уже что-то пронюхали! По закону, сами знаете, мы больше трех часов задерживать граждан здесь не имеем права. Время задержания, конечно, можно и скорректировать... но что-то нужно решать. Либо выпускать их на свободу, либо шить им уже что-нибудь серьезное... оружие там или наркотики...

– Дайте команду, чтобы привели к нам Зеленскую... У вас найдется свободный кабинет, полковник? Здесь, у вас, думаю, будет не слишком удобно мне с ней разговаривать...

– Сделаем, Геннадий Юрьевич, в самом лучшем виде...

Москвичи сначала сидели в общем «зверинце», но после того, как их попытались допросить местные сотрудники, Зеленскую и Маркелова определили каждого в отдельную двухместную камеру (в подвальной части здания, занимаемого райотделом, было оборудовано три иди четыре помещения камерного типа, для временного содержания там задержанных сотрудниками милиции правонарушителей). Зеленскую после почти часовой беседы с каким-то ментом в штатском оставили в покое. В три часа принесли еду в упаковке – что-то вроде армейского сухпая, – но она к ней даже не прикоснулась. Маркелова, насколько она могла судить по внешним звукам, еще пару раз водили куда-то, очевидно на допросы. Настроение у нее самой в эти часы было двояким. С одной стороны – довольно паршивым, потому что сидеть в КПЗ, не зная толком, в чем тебя обвиняют, удовольствие, понятно, ниже среднего. С другой стороны, ее одолевали мстительные и даже, чего греха таить, наполненные яростью и гневом мысли: «Ужо погодите, ментяры паскудные! Дайте только вырваться на свободу, а уж мы как-нибудь с Маркеловым сообразим, как с вами, беспредельщиками, сполна поквитаться...»

Но более всего Зеленскую сейчас беспокоила та вещица, которую она успела еще до момента их задержания припрятать в одно укромное местечко... Она могла сейчас лишь догадываться, с чем связан этот «наезд» и кто является его истинным вдохновителем и организатором. Но в одном она уже точно не сомневалась: если у нее найдут микрокассету, которую ей передал Паша Кормильцин, то столичных журналистов могут ждать довольно серьезные неприятности...

В коридоре послышались чьи-то шаги. Проскрежетал ключ в замочной скважине. Кажется, за ней пришли...

Зеленскую ввели в кабинет – помещение примерно три на четыре метра, письменный стол, свободный от бумаг и оргтехники, два стула, небольшой металлический шкаф и зарешеченное окно, – где ее дожидался какой-то мужчина в штатском, который жестом попросил сотрудника, доставившего сюда женщину, оставить их наедине. Хотя Анна никогда прежде, кажется, не видела этого человека (шатен лет примерно тридцати пяти, в очках, с блестящими, зализанными назад волосами), что-то ей подсказывало, что фамилия данного субъекта определенно фигурирует в тех материалах, на которых, собственно, и базируется их «независимое расследование».

– Здравствуйте, госпожа Зеленская, – шатен, сцепив руки на причинном месте (излюбленная, кстати, поза Адольфа Гитлера), стоял у окна, лицом к журналистке. – Присаживайтесь, есть разговор...

– Я протестую! – сухо сказала Зеленская. – Я требую адвоката! Я требую также, чтобы мне дали возможность сделать телефонный звонок!

– Вы меня не так поняли, – чуть поморщившись, сказал шатен. – Я не сотрудник милиции.

– А кто же вы такой? – резко спросила Зеленская. – Может, вы мне объясните, что здесь происходит?

– Неважно, кто я такой. Важно другое... У вас и у вашего друга возникли... или могут возникнуть... серьезные неприятности. Я тот, кто способен помочь вам выпутаться из этой довольно неприятной ситуации. Кстати... Почему ваше руководство не снабдило вас оформленной должным образом документацией? И почему о вашем приезде сюда не было ничего сообщено в соответствующие губернские инстанции?

«Неужели это сам Аркушин, начальник Департамента печати обладминистрации? – вглядываясь в стоящего перед ней лощеного субъекта, подумала про себя Анна. – Тот самый «скользкий тип», про которого рассказывал Кормильцин? Гм... Очень даже может быть, что это он и есть, Аркушин, собственной персоной...»

– Я не люблю повторять уже сказанное, – сухо произнесла Зеленская. – Что вам от меня нужно?

– Вот напрасно вы так, – обиделся для виду шатен. – Я ведь действительно хочу вам помочь... Вы ведь нарушили, как мне было сообщено, местное законодательство...

– Неужели? – иронично переспросила Зеленская. – А что, у вас здесь какое-то свое, особенное законодательство, отличное от российского? Может, мы с моим коллегой что-то напутали в маршруте? Ехали в российский город Н-ск, а попали в Чикаго времен гангстерских войн?

Лицо у шатена мгновенно стало надменно-злым и в то же время каким-то беспокойным, как у вынюхивающего добычу хорька.

– Да, моя дорогая, ты не в Чикаго, – ледяным тоном сказал он. – Ты в аккурат там, где ты сейчас находишься... аналогию можешь продолжить сама, грамотная ты наша... Что касается законов, то здесь, Зеленская, вы лукавите. Вы прекрасно знаете, что приезжие граждане обязаны регистрироваться в трехдневный срок... и так далее и тому подобное... Это же все из Москвы надуло, так сказать... Так что не надо нам тут про Чикаго песни петь...

– Ну а если вы такой грамотный, – криво усмехнувшись, сказала Зеленская, – то должны знать, что это требование, во-первых, противоречит нашей Конституции, а во-вторых, мы даже эти ваши «местнические» правила не нарушали. Потому что на тот момент, когда нас под надуманным предлогом задержала на улице ваша милиция, мы пробыли в вашем городе менее трех суток... Ладно, действительно, не надо нам этих «песен»! Чего вы конкретно добиваетесь?

Лицо шатена вновь приняло почти дружелюбное выражение, а сам он наконец убрал руки с причинного места и сложил их на груди.

– Я же говорю, что хочу вам помочь... У вас ведь возникли такие проблемы, что своими силами вы можете и не расхлебаться?

– Например?

– Транспортное средство ваше, как мне сказали, числится в базе данных по угонам. Плюс к этому в микроавтобусе был найден пистолет...

– Газовый, – уточнила Зеленская.

– А вот это уже как наши местные криминалисты определят, – нахально усмехнувшись, заявил шатен. – Может ведь оказаться и настоящим «боевым»... к примеру, тем же «макаровым». Теперь, надеюсь, вы поняли, насколько серьезно обстоят нынче дела?

У Зеленской екнуло сердце. Действительно, что им мешает, этим местным «товарищам», используя своих «понятых», подбросить в «Фольксваген» какой-нибудь ствол? Попробуй-ка потом доказать, что ты не верблюд, когда на тебя уже уголовное дело заведено...

– Вот так-то, госпожа Зеленская, – оценив по выражению ее лица эффект от собственных слов, шатен удовлетворенно покивал головой. – Хотя вы про себя думаете, наверное, что здесь живет исключительно кровожадный народ, заверяю вас, что вы ошибаетесь... Никому, по правде говоря, не нужен этот скандал... Поэтому поступим, наверное, таким образом... Вам будут возвращены документы и ваше транспортное средство...

Зеленская едва сдержалась, чтобы не крикнуть этому наглецу: «Вы же утверждаете, что «Фольксваген» числится в угоне?» Но ни соблюдением законности, ни даже обычной житейской логикой здесь, конечно же, и не пахнет...