Танцы с волками - Соболев Сергей Викторович - Страница 65

— Так-так, — озабоченно сказала журналистка. — Одна капсула «неометадона», три или четыре, поскольку ты не можешь точно вспомнить, капсулы «антигера»... Тебе крупно повезло, подруга, особенно с «неометадоном». Если бы ты села капитально на эти чертовы «колеса», у тебя могли бы появиться кое-какие проблемы...

— Ох, Алина... Я такие крутые глюки словила с этими «колесами», что и сама не могу толком объяснить, что со мной было?

— И это неудивительно, — хмыкнула Бельская. — Эти препараты, особенно «антигер», среди прочего являются своеобразными отмычками, ключами к тем функциям нашего организма, связанным с высшей нервной системой, которыми простой смертный не то что не пользуется, но даже не подозревает о их существовании.

— Мне показалось, Алина, что я побывала в собственном прошлом, вернее, я наблюдала эпизоды одной из своих уже прожитых жизней...

Бельская покосилась на нее, потом после некоторых колебаний сказала:

— Возможно, я ошибаюсь... Складывается впечатление, что под воздействием таких препаратов, как «антигер», провоцируется неизвестный ранее процесс дешифровки генной памяти индивидуума, при том что параллельно с этим случайно выбранные образные картинки проецируются непосредственно на кору головного мозга... Но это между нами, Грета. Договорились?

— Да, конечно... Тем более что я все равно в этом мало понимаю... Послушай, Алина, откуда ты так хорошо разбираешься во всех этих вещах?

— Гм... Не забывай, Грета, что я журналюга. Поэтому я в курсе всех сплетен и слухов. Особенно если это касается такой модной темы, как наркотики.

В этот момент в ее сумочке, лежащей на заднем сиденье, запиликал сотовый телефон.

— Если не трудно, Грета, передай мне трубку...

Бельская, услышав мужской тенорок, не сразу узнала звонившего. Но когда тот представился: "Эдуард, аспирант из «Плешки», — она тут же вспомнила этого молодого мужчину, у которого раньше были проблемы с наркотиками, но который сумел «соскочить» и теперь вот наряду с другими активистами борется с распространением этой заразы.

Он был довольно информированным парнем, этот Эдуард, и не раз снабжал ее разными любопытными сведениями о положении дел на студенческих наркобиржах столицы, за что журналистка, чтобы не потерять ценный источник информации, стимулировала его активность небольшими суммами денег.

— Алина, я звонил тебе по домашнему номеру, но никто не отвечает...

— Я сейчас в машине, — сказала Бельская, прижимая трубку плечом к уху. — Что случилось, Эдуард? У тебя что-нибудь срочное ко мне?

— Именно что срочное... У меня появилась четкая наколка на распространителей «неометадона» и «антигера». Помнишь, ты просила меня разузнать?

— Где ты сейчас?

— Я живу рядышком с Курским... Можешь сейчас подъехать?

Бельская покачала головой. Парень так хочет денег, ему так не терпится продать свой товар, что он даже потратился на звонок по мобильному телефону.

— А если вечером?

— Не получится, Алина, у меня тоже есть дела.

— Одну минутку, Эдуард...

Когда Алина разговаривала с Заварзиным, она была уверена, что и вправду намерена слегка притормозить в своем нынешнем рискованном расследовании. Но вот появился реальный шанс приоткрыть завесу тайны, связанной с супернаркотиками, и в душе у нее опять проснулся знакомый охотничий азарт.

Грета, хотя и не до конца понимала, что происходит, решила внести ясность:

— Алина, мне не к спеху, и если есть какие-то дела — поехали!

— Это минутное дело! — обрадовалась журналистка. — Сделаем небольшой крюк, я пошепчусь с парнем, потом поедем, как и планировали, к моей знакомой врачихе!

Она вновь поднесла к уху трубку сотового телефона.

— Эдуард, ты еще здесь? Лады, подъеду скоро... Где встречаемся? Что, прямо на Курском? У входа в пригородные кассы? Договорились, жди меня там...

Асфальт на привокзальной площади был покрыт сплошным слоем снежной кашицы, доходящей до щиколоток... Припарковав машину с обратной стороны шеренги мини-маркетов, Бельская взяла с заднего сиденья дубленку, затем, прежде чем выйти из салона, сказала:

— Я мигом, Гретка, одна нога там, другая здесь...

Следом за Бельской покинул свой «Опель» и отвечающий за ее безопасность сотрудник. Он был одет в синюю куртку и меховую шапку. Под курткой у него имелась кое-какая служебная амуниция: табельный ствол в кобуре, портативная рация, сотовый телефон и «маячок», вмонтированный в пейджер.

Грета не успела ничего сообразить, как по ее ногам, затянутым в тонкие колготки, просквозила струя холодного воздуха. Через открытую дверцу в салон «Форда» проник какой-то парень, одетый в черную кожанку и черную же спортивную шапочку, натянутую по самый нос.

Она хотела сказать, чтобы он выметался из машины, но парень ее опередил, закрыв ей рот... нет, не ладонью, а тряпицей, пропитанной каким-то едким остропахучим составом.

Ее одурманенный эфиром мозг успел зафиксировать лишь два скоротечных момента: мужчину в синей куртке, который метнулся навстречу двум черным силуэтам, перерезавшим дорогу Бельской, и к которому со спины, в свою очередь, зашел еще один «черный», а также темный лаз, открывшийся в чреве подкатившего к этой группке людей микроавтобуса, куда, как в темницу, как в страшный черный провал в пространстве, двое неизвестных, подхватив ее за руки, затолкали журналистку Бельскую; причем парень в синей куртке, сделав два-три мелких шажочка, рухнул ничком на снег.

И уже откуда-то из бездны, куда она летела вниз спиной, Грета, как ей показалось, крикнула в полный голос, на всю эту огромную заснеженную привокзальную площадь:

— Беги, Алина, беги!..