Танцы с волками - Соболев Сергей Викторович - Страница 48

— Да, история презабавная, — равнодушно сказал Асмолов. — Ну и черт с ней, с этой Гретой... Кроме информации по Дорохову, у тебя есть еще что-нибудь?

— Кое-что есть... Мне тут доложили, что штатовцы по-прежнему суетятся, ищут через свои каналы любые зацепки, любые возможности выхода на производителей «неометадона» и «антигера». Прежде всего активизировало в этом направлении свою работу московское бюро ДЕА, сотрудники которого, действуя через подставных лиц, предлагают любые деньги за информацию об этом.

— Мне известно об их активности, — спокойно сказал Асмолов. — Что еще?

— Сарычевский фонд лезет со своими пропагандистскими затеями на все основные студенческие наркобиржи: в МГУ, МГИМО, в «Лумумбу» и так далее... Шпионят там, пытаются собирать информацию об основных поставщиках... Может, настала пора дать им по ушам?

— Возможно, ты и прав... Подготовь свои предложения, я готов профинансировать любое полезное для нас начинание.

— Есть сведения, что одна известная журналистка активно собирает информацию о наркообороте в столице и регионе... Случайно, через тот же сарычевский фонд, выйдя на аналитическую группу в НИИ МВД, она попала на моего информатора. Предложила пять тысяч баксов за сведения о происхождении препаратов «неометадон» и «антигер»... И еще ее интересовали данные, если таковые имеются в компьютерных базах МВД, касающиеся крупнейших из известных милиции трафикантов и торговцев, конкурирующих с азерами на московском наркорынке...

— Как фамилия журналистки?

— Бельская. Алина Бельская... Слыхал о такой?

— Да, доводилось слышать в связи с ее прошлыми публикациями... Нужно каким-то образом пресечь это ее расследование. Следует также выяснить, чьи уши из-за нее торчат и не намерен ли кто таким образом слить компру на наш уважаемый Фонд.

— Это еще не все, Алексей... Из моего бывшего наркоотдела пришел тревожный сигнальчик... На днях туда поступил запрос, причем очень секретный, на предоставление информации по новым психоделикам, циркулирующим на нашем рынке.

— Кто инициировал запрос?

— Секретная записка пошла сразу в два адреса: в соответствующий отдел столичного УФСБ и в какую-то «экспертную группу», работающую, насколько я понял, под эгидой Совбеза.

— Гм... Ну что ж, Вадим, спасибо за информацию. Что же касается Дорохова, то уже сегодня с ним будет проведена «разъяснительная работа»...

После того телефонного разговора с неким неизвестным лицом по поводу пропавшей сестры минули сутки. Отношение к столь неожиданному повороту событий у Дорохова было двояким. С одной стороны, он рад был тому, что Лена жива и здорова, пусть даже она находится сейчас в руках каких-то негодяев. Но, с другой стороны, получается, что именно он, капитан Дорохов, стал косвенным виновником случившегося, и это давило теперь на него тяжелым бременем.

У него в запасе осталось около пяти суток: уже шестнадцатого числа, если ему не поступят новые инструкции, он должен отправиться в Чкаловский и вылететь в Душанбе. Но даже если от этих чертовых похитителей поступят более конкретные указания, оставшееся до вылета время он намерен заниматься розысками сестры, хотя продвинулся в своих поисках пока не слишком далеко.

Несмотря на депрессию, он продолжал действовать по намеченной программе, посетив три наркоцентра: два в Москве и один в районе Сходни. Он понимал, что после телефонного разговора с похитителями это его занятие не имеет особого смысла. Но он не был уверен, что киднеперы ведут с ним честную игру — ведь они пока не дали ему возможности переговорить с Леной. Просто у него возникла неприятная версия, что в отместку за служебные «подвиги» пограничника Дорохова наркобароны, потерпевшие из-за него немалые убытки, посадили его сестру на иглу; он слышал, что в случае использования некоторых сильнодействующих наркотиков, того же эфедрина, подсадка может занять всего несколько суток. А потому решил не только проверить наркоцентры, но и показать там Ленкино фото: возможно, кто-то из наркоманов, кого на днях определили в это учреждение, сможет ее опознать и сообщить какие-нибудь важные подробности?

Результат его походов оказался нулевым. Но когда он посетил подмосковный центр, то столкнулся там с одним любопытным мужиком, который вместе со своим коллегой какое-то время гостил на дороховской заставе. И вот что показалось Александру странным: хотя этот парень, надо полагать, его узнал, он сделал вид, что они незнакомы.

Очень все это подозрительно...

У Дорохова едва ли не с первого дня возникло ощущение липкого взгляда на спине. Похоже, в Москве за ним и правда следили. Вряд ли они организовали круглосуточную слежку — слишком хлопотное и дорогое мероприятие, — но не исключено, что время от времени они пускают за ним «хвост», сообразуясь с какими-то своими расчетами.

Он уже начал догадываться, с кем имеет дело. Он даже не исключал того, что его «обработка» поручена каким-то людям, связанным с органами: это могли быть коррумпированные сотрудники российских спецслужб, работающие не столько на свое ведомство, сколько на щедро оплачивающих их услуги наркобаронов.

...Войдя в опустевшую после вынужденного переезда родителей к дальним родственникам квартиру, Дорохов услышал тревожные трели телефонного звонка.

Не раздеваясь, он прошел в гостиную и снял трубку.

— Да, я слушаю.

— Дорохов? — осведомился басистый голос. — Спускайтесь во двор и медленно, прогулочным шагом двигайтесь в сторону железнодорожного вокзала... И чтоб без глупостей!

Он прошел не более квартала, по-стариковски медленно переставляя ноги по заснеженному колдобистому тротуару, когда сзади послышался звук автомобильного движка.

Чуть повернув в том направлении голову, Дорохов засек прижимающийся к бровке темно-серый микроавтобус, на нем отсутствовали всякие опознавательные надписи, а табличка с номером была забрызгана так, что ничего разобрать было нельзя.

Водитель, которого ему удалось увидеть лишь мельком, был в черной шапочке, натянутой по самые брови, и в темных очках. В следующее мгновение микроавтобус притормозил, да так точно, что поползшая в сторону дверца оказалась всего в метре от него.