Завещание чудака (илл. Эдуарда Риу) - Верн Жюль Габриэль - Страница 38

Господин четвертый партнер, у вас, надеюсь, есть револьвер, у меня тоже таковой имеется. Завтра в семь утра я сяду на поезд, который отправится из Геркуланума в Сент-Луис. Предлагаю вам выехать в тот же час из Сент-Луиса по вашему маршруту. В семь часов семнадцать минут наши поезда встретятся. К тому моменту вы должны стоять на площадке, соединяющей пассажирский вагон с багажным, я же буду ждать вас на площадке последнего вагона моего поезда. Это даст нам возможность обменяться несколькими пулями.

Коммодор Годж УРРИКАН

Этот дикий человек ничего не рассказал Тюрку ни о ссоре, ни о своем вызове, опасаясь, что вмешательство Тюрка только повредит делу.

Старый морской волк не мог бы найти соперника более достойного, чем хроникер газеты «Трибюн». «Ну, если наш любитель соленой воды вообразил, что я отступлю, — вскричал Гарри Кембэл, — то он жестоко ошибся!… В назначенный час буду на своей площадке! И зеленый флаг журналиста не склонится перед оранжевым флажком коммодора!» Заметьте, между прочим, что подобные происшествия никого не удивляют в такой удивительной стране, как Америка!

Итак, на следующее утро семи часов еще не пробило — Гарри Кембэл явился на вокзал, чтобы сесть в поезд, который отправлялся в Колумбус и проходил через Геркуланум. Выбрав себе место в последнем вагоне, он стал ждать. Оставалось семнадцать минут до встречи с противником. Утро выдалось холодное, и никого из пассажиров не соблазняло постоять на площадке между вагонами.

Посмотрев на часы, репортер «Трибюн» увидел, что стрелки показывали семь часов пять минут. У него оставалось еще двенадцать минут, и он ждал в полном спокойствии.

В семь часов четырнадцать минут Гарри встал, вышел на площадку, вынул из кармана револьвер и, проверив заряды, приготовился к поединку.

В семь часов шестнадцать минут послышался все нараставший грохот встречного поезда.

Гарри Кембэл поднял револьвер на высоту своего лба и прицелился.

Паровозы промчались один мимо другого, оставляя позади облака белого пара.

Еще полсекунды — и почти одновременно раздались два выстрела. Журналист услышал свист пролетевшей рядом пули.

Вслед за тем оба поезда исчезли из виду друг друга. Только не подумайте, что звуки выстрелов хоть на миг смутили сидевших в вагоне путешественников! Нет! Гарри Кембэл спокойно вернулся в вагон и занял свое прежнее место, так и не узнав, задела его пуля коммодора или нет. Потом поезд помчал репортера «Трибюн» через штат Джорджия, получивший название Ключ южного свода, подобно тому как штат Пенсильвания называется Ключом северного свода.

После Войны за независимость столицей штата Джорджия стал город Атланта — в память оказанного им долгого сопротивления. Он стоит на высоте ста пятидесяти туазов у начала ущелий горной цепи Аппалачей. Проехав Джорджию до города Огасты, расположившегося на берегу реки Саванны и известного своими бумагопрядильными фабриками, поезд пересек территорию Южной Каролины и вечером второго июня остановился в Чарлстоне. Репортер закончил свое путешествие, сделав около тысячи пятисот миль по железной дороге из Санта-Фе, затерянного среди гор Среднего Запада, в Чарлстон, на берег Атлантического океана.

Из чарлстонских газет Гарри Кембэл узнал, что двое неразлучных, коммодор и Тюрк, тридцать первого мая проезжали через Огден, направляясь на всех парах в дальнюю часть Калифорнии. Никаких намеков на дуэль не было, о ней знали только сами участники, и если ни один из них не проговорится, тайна останется между ними. Но можно ли рассчитывать на скромность сочинителя газетных заметок?

Именно в Южной Каролине, на ее прибрежных островках, селились первые французские колонисты. Этот штат славится производством длинноволокнистого хлопка, богатыми урожаями риса великолепного качества и залежами фосфорнокислой соли. К несчастью, война его очень истощила. В Южной Каролине живет довольно много французов, потомков тех гугенотов, которые покинули родину после отмены Нантского эдикта. Чернокожие составляют три пятых населения, кстати, штат первым претворил в жизнь акт об освобождении невольников.

Южная Каролина занимает двадцать девятое место среди американских штатов по размерам своей территории и двадцать второе по численности населения (один миллион сто пятьдесят две тысячи жителей). Столица штата, Колумбия, — красивый небольшой город, с населением в пятнадцать тысяч человек, укрытый листвой магнолий и дубов. Здешние места славятся своим климатом, самым здоровым и умеренным в Северной Америке. Зима тут необыкновенно мягкая, но в июне жара бывает сильной. Растительность оживает уже в феврале, когда из почек раскидистых кленов показываются красноватые кончики листьев. Здесь хорошо родятся пшеница, лен и табак, не уступающий по своим качествам табаку штата Виргиния. В центральной части Южной Каролины климат особенно благоприятен для культуры маиса, а в южной — для хлопка и риса. Индустрия штата питается железными и свинцовыми рудниками, он богат и золотоносными жилами.

Гарри Кембэл еще не бывал в Чарлстоне, заслужившем грустную репутацию «столицы рабства», В конце концов этот город (такова его жизненная сила!), несмотря на ряд ужасных катастроф, пострадав от воды, огня, землетрясений и желтой лихорадки, все же остался цел и невредим. На плоском полуострове между устьями рек Астлей и Купер главный город Южной Каролины раскинул свои торговые кварталы и дома, окруженные густой зеленью магнолий и гранатовых деревьев. Немного дальше, на скалистых береговых выступах возвышаются его форты, между которыми форт Моултривилл является одним из главных арсеналов Америки.

Неизменный баловень счастья, главный репортер газеты «Трибюн» явился в Чарлстон в такое время, когда город не был встревожен никакими пожарами, наводнениями или землетрясениями. Там не было даже эпидемии черной оспы! Город, известный мягкостью нравов и вежливостью жителей, предстал перед ним во всем своем великолепии. Сказать, что Гарри Кембэла встретили там с восторгом, было бы слишком слабо: общественность положительно неистовствовала, видя в нем самого достойного из всех участников партии. Остальные даже не шли в счет! Для жителей Чарлстона существовал только один игрок в матче Гиппербона, тот, которого десять очков прислали в их город. Что касается миллионов покойного коммерсанта, то всем казалось, что они уже лежат в его дорожной сумке!

В течение сорока восьми часов на него сыпались приглашение за приглашением, от которых он не мог отказаться, как и от поездок за город, где апельсиновые деревья растут под открытым небом. На всех стенах висели афиши, на которых имя Гарри Кембэла сверкало яркими красками, а по вечерам электрическими огнями. Гость, пользовавшийся таким приемом, не мог не чувствовать себя в долгу перед городом. Репортер заявил, что обещает в случае, если он выиграет партию, основать в Чарлстоне приют для бедных одиноких людей. Незамедлительно в городское управление хлынули обездоленные, чтобы заранее обеспечить себе место в благотворительном учреждении. Будущий победитель матча в Чарлстоне обнаружил еще большую щедрость, чем в Денвере, штат Колорадо.

Наконец, вечером третьего июня, состоялся блестящий банкет под тенью великолепных деревьев при выезде из города, вблизи устья реки Астлей. Колонны приглашенных явились туда торжественной процессией, с развернутыми знаменами зеленого цвета в честь героя дня. Излишне останавливаться на подробностях этого торжественного собрания. Изысканность его меню и роскошь сервировки трудно описать.

Достаточно сказать, что главным блюдом этого банкета стал чудовищных размеров пирог, весивший восемь тысяч фунтов, испеченный в гигантской печи и привезенный в экипаже, запряженном двенадцатью лошадьми. В содержимое пирога входило две тысячи четыреста фунтов говядины, четыреста фунтов телятины, четыреста фунтов баранины, пятьсот шестьдесят фунтов свинины, сто двадцать фунтов масла, триста шестьдесят фунтов сала, семьдесят шесть зайцев, сто восемьдесят восемь цыплят, двести голубей, две тысячи восемьсот фунтов муки и двести сорок штук дичи. Исполинский пирог имел в ширину четырнадцать футов, в длину — двадцать четыре фута и в высоту шесть. Двадцать официантов, вооруженных ножами длиной в пять футов, разрезали его на куски, которыми должны были насытиться несколько тысяч гостей, а к нему еще подали несколько тысяч сосисок.