Последний бой - Соболев Сергей Викторович - Страница 77

— Звание?

— Майор госбезопасности.

— Вы задержаны по подозрению в государственной измене, — четко произнося каждое слово, вещал медик тому на ухо. — Трофимов, вы сейчас находитесь во внутренней лубянской тюрьме! Вам это понятно?

— Д-да.

— Вы уже дали признательные показания. Вы помните, гражданин Трофимов, о чем у вас спрашивали в ходе предыдущих допросов?

— Д-да... Да, меня спрашивали, кто еще из чекистов участвует в заговоре с целью передать наше народное богатство иностранным разведкам...

— За которыми стоят акулы мирового империализма, — одобрительно произнес медик, специалист по НЛП[13]  и гипнодопросам с применением сильнодействующих психотропных препаратов. — Гражданин Трофимов! Вы хотите сделать важное признание! Вы назовете сейчас фамилии... явки... адреса... Вы также сообщите нам точное местонахождение объектов, где ваши коллеги... изменники и враги народа... прячут сейчас похищенных вами людей! Вы меня хорошо слышите?

Трофимов, успевший, кажется, слегка задремать, вновь вскинул голову и вытаращился на усатого мужчину во френче, который вышел из-за стола, держа трубку в полусогнутой левой руке, чье присутствие, кажется, он заметил только сейчас.

— Товарищ Сталин намерен лично задать вам несколько вопросов, — сказал медик на ухо допрашиваемому и тихонько отошел в сторону.

— Ви-и, гражданин Трофимов, правильно сдэ-элали, что во всем признались, — растягивая слова, с заметным кавказским акцентом сказал закамуфлированный под Вождя спецпрокурор. — Ми-и еще нэ решили, что с вами дэ-элать, как нам с вами па-аступить.

— Товарищ Сталин!.. — давясь и всхлипывая, гэбист попытался вскочить на ноги, но путы не позволили ему этого сделать. — Виноват!.. Заслуживаю самого сурового наказания!..

— Может би-ить, ми-и вас ра-асстреляем, — ткнув в допрашиваемого черенком трубки, сказал «Сталин». — А может би-ить... и нэт?! Если ви-и во всем са-азнаетесь... дадите нам па-алезные сведения, то ми-и а-абещаем па-адумать... Ска-ажите, Трофимов...

— Да, товарищ Сталин?

— Ви-и участвовали в похищении та-аварища Литвинова?

— Так точно... виноват!

— Это ви-и с другими та-аварищами чекистами вывезли а-адного вашего ка-аллегу на за-амаскированном под «Скорую» спецтранспорте... за-а город? Где он би-ил па-ад-вергнут пи-иткам и па-атом ка-азнен?

— Я только рядовой исполнитель, товарищ Сталин! — хрипло заявил гэбист, у которого в уголках рта стала скапливаться пена, как у загнанной лошади. — Мы з-загрузили тело и в-вывезли, к-куда нам б-было сказано!.. П-потом м-мне сказали... з-заснять «икс»... это т-такой д-д-джип, товарищ С-сталин... и там б-были д-два трупа...

— Ми-и знаем, — кивнул мужчина в полувоенном френче, — что ви-и, Трофимов, а-адин из исполнителей. На-азовите фамилии те-ех, кто а-атдавал вам приказы!

Давясь словами и пеной, Трофимов назвал четыре фамилии, среди которых первой по списку стояла фамилия человека, которого несколькими часами ранее выдернули из комфортной обстановки жилмассива «Алые паруса» и доставили в этот зловещий подвал.

— Абсурд! — выдавил из себя Сценарист, которого по-прежнему придерживали с двух сторон крепкие ребята-особисты. — Что вы его слушаете... он же спятил!

«Инквизитор», загримированный под Иосифа Виссарионовича, обогнул кресло и подошел к ним.

Так тоскливо вдруг стало на душе у Юрия Николаевича, такая его охватила лютая тоска и безнадега. Только сейчас он, кажется, способен был понять до конца, что творилось на душе у людей, в том числе и у его предшественников из ВЧК — ОГПУ — НКВД, попавших вдруг в немилость к Хозяину, которых брали за хобот и волокли в лубянские застенки...

— Ну что, Юрий Николаевич? — глядя на него своими безжалостными глазами, сказал Нечаев. — Будем колоться добровольно? Или мне приказать сначала напичкать вас наркотой?