Последний бой - Соболев Сергей Викторович - Страница 47

Кроме того, ему хотелось посмотреть, так ли уж расторопен, так ли уж крут тот человек, который сам выбрал его, Андрея Бушмина, из числа прочих достойных кандидатур, человек, по воле и желанию которого, кажется, руководство и выписало Кондору эту срочную загранкомандировку.

Девушки из знаменитого на всю Европу «гарема» элитного сводника Пети Миллермана, надо отдать должное вкусу отобравшего их из «общего списка» Сержу Полякову, выглядели вполне достойно даже на роскошном фоне такого эксклюзивного заведения для состоятельных особ, каковым являлся ресторан «Тур д'Аржан».

Шатенка и брюнетка, с виду ровесницы, в возрасте лет двадцати трех или около того, обе русские, начинали, как проинформировал Андрей Поляков, в московском агентстве «Ред старз», сочетая работу на подиуме с занятиями в институте, потом были рекрутированы Миллерманом и включены в группу «эскортных» девушек, помогающих состоятельным россиянам — и не только им — приятно провести время вдали от своих жен, хищных секретарш, налоговой полиции и призывающих к «борьбе с бедностью», но страшно прожорливых государственных чиновников. Холеные девушки, с уже выработанными в высшем обществе хорошими манерами. Одеты в вечерние наряды — девушек Миллермана обшивают лучшие портные. Нет, не те сплошь знаменитые «голубые», что демонстрируют «прет-а-порте» и свои дурацкие, зачастую уродливые и просто чудовищные коллекции от «кутюр», а те, кто действительно умеют шить — оставляющие открытыми их гладкие красивые плечи (у шатенки вдобавок почти целиком обнажена спина). Опять же, в отличие от дохлых скелетообразных западных манекенщиц обе русские девушки наделены точеными фигурками: бедра... талия... грудь... все на своих местах, при том, что они стройны и изящны.

Понятно, что такой вот «эскорт» стоит денег: от трех тысяч у.е. за ужин или участие в дружеской вечеринке, оч-чень приветствуются всяческие презенты и подношения. Прейскурант оказываемых красотками услуг весьма широк и отнюдь не ограничивается одним лишь умением украсить собою мужскую компанию и непринужденно вести светские — на новорусский лад — разговоры...

Избавившись от верхней одежды, они поднялись в зал и заняли столик, сервированный на четыре персоны. Андрей был одет в темно-синий «арманиевский» костюм и бабочку (костюм этот, приобретенный в квартале бутиков в Третьяковском проезде, он надевал лишь один раз, месяца полтора назад, когда ему пришлось посетить одну из новогодних бизнес-тусовок, поскольку его параллельная карьера в компании «Рособоронэкспорт» требовала периодического участия в подобных мероприятиях). Волосы зачесаны назад, гель хорошо держит форму и придает влажноватый оттенок волосам, лицо гладко выбрито. Полуботинки — ручной работы — от «Гуччи», бриллиантовые запонки от «Тиффани» — 7000 евро, — часы из новой коллекции Ричарда Милля стоимостью в 30 000 швейцарских франков, плюс мужские духи «1872». Обе девушки, когда он уселся в лимузин и когда Серж познакомил их по дороге в навороченный парижский кабак, сразу же запали на его мужественную внешность; хотя женщин такого сорта, конечно, в первую очередь волнуют не внешние данные клиента, а содержимое его лопатника да еще то, насколько он щедр по своей натуре.

"Что поделаешь, — думал Андрей, с легкой иронией как бы оглядывая себя со стороны, — приходится рядиться в чужую шкуру. Действовать по пословице — «с волками жить, по-волчьи выть...»

И все же надо быть тупицей или вовсе полным кретином, чтобы не признать очевидные истины: существует одежда поудобнее, нежели армейский полевой камуфляж, есть более вкусная и аппетитная еда, нежели в столовке ханкалинской базы, и вообще есть места более приятные, нежели смахивающий на полуразложившийся труп город Грозный или «пыточная» в балашихинской учебке, где «инквизиторы» пытались склонить его к даче «чистосердечных показаний».

Выбор Бушмина пал на стройную брюнетку со стрижкой «каре», делавшей ее похожей на молоденькую Мирей Матье. На девушке было платье с низким вырезом; нежные полушария грудей частично просматривались в декольте, но все в меру, вполне пристойно, дабы оставить простор для смелых мужских фантазий. Назвалась она странно, на мужской манер — Федор (возможно, в миру ее зовут Феодорой или еще простонародней — Федорой). Что касается ее подруги, то она назвалась Надей (Серж, усадивший шатенку рядом с собой, тут же стал звать ее на свой манер — Надин).

Пока Поляков общался на французском с официантом, а в тон ему щебетали и их спутницы, которые, кажется, уже достаточно бегло выучились говорить на языке лягушатников, Бушмин успел осмотреть большую залу «Тур д'Аржан», обращая внимание на расположившихся за столиками клиентов заведения. Вчера вечером, еще находясь в Москве, он — по просьбе самого Мерлона — созвонился с «клиентом», который к тому времени уже находился в Париже. «Где и когда?» — спросил у него Бушмин. «Завтра вечером... где-нибудь в людном месте... желательно при свидетелях... наш общий знакомый, полагаю, объяснит вам, в чем заключается „фишка“... ресторан или ночной клуб... что-то в таком роде...» Бушмин из всех парижских заведений знал лишь два, где ему прежде доводилось бывать: «Мулен Руж» и этот самый «Тур д'Аржан», в который так просто хрен попадешь. Из вредности он забил «стрелку» в «Серебряной башне», сказав, что будет там после десяти вечера с небольшой компанией (он знал, что у Сержа Полякова здесь крутой блат). «Ладно, договорились, — сказал „клиент“. — Я тоже скорее всего появлюсь там не один...»

Было уже начало одиннадцатого вечера, но «клиент» на горизонте пока еще не просматривался.

Предварительный заказ — в плане меню предстоящего им ужина — Серж Поляков сделал еще днем, по телефону. Из легких закусок на столе присутствовали рулетики из лангустов, оливки, овечий сыр, рыбное суфле, какие-то моллюски. В качестве аперитива они пропустили по фужеру «бланк дэ бланк» от «Моэт и Шандон». Серж умело поддерживал беседу, девушки были очень милы и в меру сексуальны, язычок у каждой тоже был подвешен будь здоров, по-своему, конечно, по-женски. Так что Бушмину оставалось лишь вставлять изредка свои реплики, слегка выпивать и перекусывать и еще делать вид, что он от всего этого тащится, что ему здесь оч-чень комильфо, что именно здесь, в Париже, в этой прекрасной компании он ощутил, что такое сладкая и магическая «дольче вита», что именно об этом он мечтал в своем офисе, где-то в заснеженной Москве, глядя из окна на огромный, странный, нелепый город, где соседствуют отвратительнейшая нищета и вопиющая роскошь, где ужасные «пробки» на улицах, самые гнусные в мире менты и расплодившиеся в изобилии нахрапистые молодые люди с бесконечно циничным взором и поистине бульдожьей хваткой...