Страна, которой нет на карте - Балмер Генри Кеннет - Страница 13

Крейн почувствовал, что весь дрожит, по вискам тек пот.

— Они рядом...

Хриплый предупреждающий возглас Ма отбросил Крейна от окна, оторвал от зрелища громадного немигающего глаза и вернул в комнату, к здравомыслию и людям, торгующимся из-за порванной карты, из-за порванного куска бумаги, являющегося вратами в иной мир, за который запросили сто тысяч фунтов стерлингов... вернул его в реальный мир!

— Живой свет... — пробормотал Крейн, путаясь в словах.

Странные формы и цвета горели в его голове, воспоминания принесли подробности света и глаза, глаза, подглядывавшего в комнату, чтобы вырвать у них секрет местонахождения карты!

Полли что-то проговорила, подошла, шурша плащом, на негнущихся ногах к окну и протянула руку к шторам.

— Нет! — выкрикнул Крейн, но не успел ничего добавить.

Полли рывком раздернула шторы, и Крейн не увидел ничего, кроме темноты за прямоугольником падающего из окна света, отражающегося в оконном стекле. Крейн почему-то вспомнил о разбитом стекле карты Флориды пятнадцатого века.

— Задерни обратно шторы, девушка! О чем ты думаешь, когда карта так близко! — Хриплый голос Лайэма заставил Полли отдернуть руки. Шторы сомкнулись, заколыхались и замерли вертикальными вельветовыми складками.

Старческими руками Лайэм сжимал автомат. Блики света, отразившиеся от голубоватой стали, упали на задернутое окно. Но Крейн знал так же хорошо, как и все другое об этом жутком деле, что видит не просто блики, а прибивающийся из-за штор живой огонь, окружающий глаз...

— Дед! — обвиняющим тоном заговорил Колла-младший. — Там был один снаружи. Я видел свет.

— Все верно, — успокаивающе заговорил Крейн. — Но он не увидел ничего, кроме моего лица.

Серый налет усталости покрыл лицо Лайэма, углубил морщины, затаился в глазах. Его губы дрожали, автомат ходил ходуном в трясущихся руках.

— Выпишите мне чек и прилагающуюся к нему расписку, — хрипло сказал он. Его голос казался пародией на сильного человека, которым когда-то был этот трясущийся старик. Крейн сделал, как было велено, добавив записку, адресованную своей конторе.

— Они заплатят без всяких вопросов, — сказал он, постучав пальцем по записке.

— Они бы лучше... — пробормотал Лайэм, беря узкую полоску бумаги.

— Что вы теряете? — прервала его Полли. — Вы же боитесь пользоваться картой. Эта... штука снаружи читает ваши мысли. Если мы не вернемся, вам хуже не будет. Давайте нам карту, Лайэм, и мы уйдем.

Он обиженно глянул на нее, шевельнув стволом «томми».

Крейн почувствовал, что не должен терять время на симпатии этому старику. Недавнее происшествие с глазом потрясло его, дало ему галлюцинаторное видение его души, отраженное и искаженное. Лайэм был позер, шелуха, слизняк без раковины, который когда-то в юности казался себе неустрашимым. Праздная жизнь уничтожила не только его мораль и самоуважение, но и волю. Крейн глядел, как Лайэм подкрался к окну, вытянул мизинец и, чуть раздвинув им шторы, поглядел в щелочку, вытянув шею.

— Они рядом, — с трудом вымолвил Лайэм, держа наготове автомат.

— Карта, — зло бросил Крейн.

Пальцы Лайэма окаменели от нежелания. Он сунул руку в карман, достал ее, не выпуская из другой руки автомат.

— Они могут видеть. — Его рука снова двинулась к карману. — Но они не могут видеть через кирпичные стены и плотные шторы... и также не могут слышать. Однако, откуда они узнали про нас? Они никогда прежде не следили за нами так.

— Когда моего мужа схватили, я начала чувствовать их, — на удивление всем заговорила Ма. — Я знаю! Я знаю их и их методы! Я чувствую их. А за этими иностранцами следили, но не они. Нет, нет, не они! За ними следил другой, темный... с дьявольским обликом...

И тут Полли прервала чары, навеянные странными событиями в этой комнате.

— А, — сказала она, — мы знаем о нем. Он тоже ищет карту. Почему бы вам не отдать нам карту, выпить виски и пойти спать. И на вас снизойдет мир!

Лайэм яростно сунул руку в карман, словно ныряя в прорубь во время Рождества, достал кожаный бумажник и бросил его на стол.

Руки Крейна и Полли столкнулись, потянувшись одновременно к бумажнику.

Полли отдернула руку и нервно рассмеялась.

— Извини, Рол. Ты заплатил за карту. Разумеется, она твоя.

У Крейна не было времени проявлять галантность. Он что-то пробормотал, раскрывая бумажник, нетерпеливо разворачивая находящийся в нем сверток, желая поскорее увидел карту, раскрыть секрет которой он стремился все лучшие годы своей жизни.

Ему было трудно оставаться спокойным — наступил момент, которого он ждал все эти годы.

Сверток был странно тонким для того, чтобы в нем находился путеводитель. Понимание этого возникло вместе со вспышкой удивления от медлительности его собственного восприятия. Крейн развернул вощеную обертку. Свет отразился от белой бумаги, местами пожелтевшей от возраста, показались черные штрихи линий и неровно оборванный край.

Карта.

Наконец-то она в его руках, в странном роскошном и одновременно бедном доме, принадлежащем семье, которая жила на доходы от карты, в сердце ирландских болот. Руки Крейна затряслись. Он подумал об отце и об Адели, которая до сих пор играла в куклы.

— А где сам путеводитель? — подозрительно спросила Полли.

— Доверие, чего же еще вы хотите? — напомнил Лайэм.

— Все в порядке, — сказал Крейн. — Вы не представляете Полли, это не та карта, что была у моего отца и Аллана. Понимаете? Эта та часть карты, которая была оторвана. Другая ее половина.

В этот завершающий момент сознание Крейна напоминало айсберг, дрейфующий в арктических морях. Все, что они с Полли узнали о карте и Страны Карты, кричало об опасности мигающими красными лампами и ревом сирен. Крейн уже решил, что пойдет туда один. Полли должна остаться в стороне. Но теперь, теперь ледяная глыба его сознания начала таять. Он подумал о сверхъестественном свете, захватившем служителя стоянки, о безумном и гибельном глазе, уставившемся прямо ему в лицо, об истории Коллы, отправившимся за сокровищами и не вернувшемся, о грызущем страхе, отравившем счастливую жизнь этой семьи, об Аллане, об Адели, о его собственных искаженных временем воспоминаниях об ужасных чудовищах, с лязганьем появившихся из ниоткуда.

Ма всхлипывала, издавая тонкие булькающие звуки, нарушавшие тишину в комнате. Лайэм все еще держал чек, поглаживая его. Полли глядела на карту — другую половину карты, и свершившееся чудо наполняло ее благоговением, заставляя чаще дышать вздымающуюся грудь. Юный Колла быстро подошел к своей матери.

— Да! — сказал вдруг Лайэм. — Они знают! Они знают!

Полли холодными пальцами взяла карту у Крейна, сложила ее и положила обратно в кожаный бумажник. Ее руки обращались со старой бумагой уверенно, но осторожно, следуя давно сложившимся сгибам.

— Пойдемте, Рол. Уйдем отсюда.

Крейн пошел сразу, будто его включили, почти неслышно попрощался, обернувшись к стремительно, как гильотина, закрывающейся двери. Дом остался за его спиной, таинственный, без проблеска света в окнах. Они стояли на крыльце в ветренной, влажной темноте. Дом был застывший и мрачный. Идя, казалось, бесконечный путь до автомобиля, они чувствовали себя нагими.

— Они не знают, что мы имеем то, что имеем, — прошептала Полли.

Они испуганно взглянули вверх, ожидая увидеть дьявольский ромб света и одновременно уверенные, что его там не будет.

— Они не могут видеть сквозь материальные объекты, — едва шевеля губами, прошептал Крейн, — и также не могут слышать то, что мы говорили. Машина...

— Да, машина...

Машина предполагала убежище, тепло, уединение и комфорт, она являлась изолированным местом, едущим по холодному и враждебному миру. Крейн представил себе, как они отъезжают при свете фар, и ощутил себя освещенной мишенью в тире. Свет можно будет включить лишь за развилкой, где он уже не будет виден.

— Без фар, — коротко сказал он.

Полли завела двигатель, и они медленно поехали в темноте прочь от этого дома, полного опасных секретов и нагноившихся страхов. Они поехали на восток.