Ментовский крюк - Макеев Алексей Викторович - Страница 29

Крячко делал отметки в блокноте.

– Ты определил место локализации оврага? Куда он может выходить?

– К реке. Куда же еще? Ну вот, порядок, теперь можно выключать движок и…

Снизу хлопнул выстрел, за ним другой, третий.

– Это что еще за зенитная артиллерия? Только заградительного огня нам не хватало, – проворчал Игорь.

– Давай к оврагу! – попросил Крячко.

Овраг он не увидел – за пеленой тумана он был еще неразличим, а унюхал.

– Чувствуешь тухлятину? – торжествующе прокричал он.

Даже здесь, на высоте, вонь от разлагающейся падали вызывала тошноту.

– Надо быстро уходить, – предупредил Игорь. – Они нас уже засекли. Если начнут стрелять прицельно, собьют в два счета.

И тут, как назло, порывом ветра туман унесло куда-то в сторону. Крячко увидел прямо под собой на крыше здания фигурки людей в черной форме. Снова раздались выстрелы. По громким сдвоенным хлопкам Крячко безошибочно определил гладкоствольные ружья. Рядом с полковником отчетливо и резко просвистели картечины.

«Влет лупят. Как гусей, дуплетом», – едва успел подумать он, как аппарат качнулся.

Дельтаплан стал сваливаться на крыло. Пилот тоже как-то странно завалился в сторону. Если бы не привязные ремни, он бы мог вообще выпасть из кресла.

– Игорь, что с тобой? Ты ранен? – Крячко не на шутку встревожился.

И услышал не совсем обычный ответ:

– Нет… Нет проблем… Кажется, я убит.

Последнее, что успел сделать Игорь, это рвануть рычаг выброса парашюта. Дельтаплан мягко шлепнулся прямо посреди моря гнили. Их окружали фрагменты коровьих туш, рога, копыта, кости и прочие отходы в разной степени разложения. Крячко расстегнул ремни, потом сделал то же с Игорем. Он подхватил тяжелое тело инструктора и, чавкая ногами и по колено проваливаясь в отвратительное месиво, потащил его к твердой земле. Он положил пилота под густыми кустами на снег, покрывавший края оврага. Кусты также были облеплены мокрым, слегка подмерзшим снегом. Можно было надеяться, что за такой завесой сбитых разведчиков не разглядят те, кто придет искать. А то, что они придут, сомнения не вызывало.

Нужно было как можно скорее сообщить о себе Гурову. Станислав полез в карман куртки и с ужасом обнаружил, что тот пуст – мобильник выпал при падении и утонул где-то в грязи. Крячко взглянул на пилота:

– Игорь, ответь, ты живой?

Тот не отзывался и, похоже, не дышал. Чтобы убедиться окончательно, жив он или мертв, нужно было проверить пульс и дыхание. Но тут вдалеке послышался скрип снега под ногами. Звук приближался. Вот и группа поиска пожаловала.

Крячко осторожно выглянул из-за укрытия. Со стороны скотобойни шли трое. Лица темные, обветренные, покрытые южным загаром. Узбеки или таджики. Судя по одежде, один был охранником, а двое работягами. Они остановились на верхнем краю склона. Спускаться вниз и нюхать вонь, а тем более пачкаться в разложившейся тухлятине никому из них не хотелось. Наконец тот, кто выглядел как охранник, приказал по-русски:

– Учитель, ползи вниз. Саид, ты топай вправо, я пойду налево. Встречаемся на той стороне. Кто найдет следы, крикнет остальным. Не забывайте, премия – штука баксов.

Охотники разделились. Тот, кого старший назвал Учителем, кряхтя и ругаясь, принялся осторожно спускаться по склону, его соратники направились в разные стороны. Вскоре их шаги затихли. Крячко осторожно посмотрел на гнилое болото, из которого только что выбрался сам и вытащил Игоря. Кажется, он не наследил. Кусты и откос скрывали их от возможных наблюдателей. К тому же Учитель определенно не горел желанием рвать задницу и ради тысячи долларов. Вероятно, он не рассчитывал, что сможет получить эти деньги, даже если найдет беглецов. Он остановился и закурил вонючую дешевую папиросу.

Так прошло несколько минут. Потом Учитель негромко произнес:

– Эй, выходите, они далеко ушли.

Крячко не сразу понял, что тот обращается к нему. После недолгого раздумья решил отозваться.

Он вылез на открытое место. Учитель оказался немолодым человеком. Его темное лицо было покрыто сеткой морщин. На нем определенно читалась печать скорби. Жизнь этого человека не баловала.

– Как ты понял, что мы тут? – обратился к нему Крячко.

– Мой отец охотником был. В горах даже на камнях никогда след не терял.

Крячко не спеша пролез между кустами. При этом он незаметно освободил пистолет под курткой.

– Не нужно стрелять, услышат, – усмехнулся Учитель. – Я не собираюсь вас продавать. Если бы захотел, давно позвал бы на помощь. Где твой друг?

– Кажется, он погиб, – ответил Крячко. – Тебя называют Учителем? А как зовут?

Собеседник криво улыбнулся и бросил окурок папиросы в снег.

– Я забыл свое имя. Все зовут меня Учителем. Зови и ты.

– Ты и вправду учитель? – спросил Станислав.

– Был когда-то. Преподавал русский язык и литературу в Хороге. Теперь это никому не надо.

– Но говорили-то вы по-русски, – напомнил ему Крячко.

– Саид – узбек, Бостанкул – казах, я – таджик. Дружба народов, – пояснил Учитель. – На каком же языке нам общаться? Хоп, пойдем, посмотрим твоего друга.

Вдвоем они склонились над Игорем.

– Он еще жив, – констатировал Учитель, – но может умереть. У меня большой опыт в таких делах. Я пять лет воевал. Может, слыхал? «Вовчики» против «юрчиков».

– Ты за кого был?

– А какая теперь разница! – махнул рукой Учитель и указал на Игоря: – Что с ним делать думаешь?

Крячко понял ход его мыслей.

– Я его не брошу. Это мой друг, он едва не погиб, спасая мою жизнь, – сказал сыщик и добавил: – Наверное, для тебя тысяча долларов – большие деньги…

– За шакала меня принимаешь? Зря. – Учитель презрительно сплюнул и подошел к краю гнилого оврага.

Он внимательно вгляделся в темную массу. Острый глаз охотника зацепился за какую-то деталь. Он подобрал длинную палку и с ее помощью выудил из гнили заинтересовавший его предмет. Это была человеческая рука. Левая. С часами на запястье. В области локтя плоть превращалась в лохмотья. Будто тупым топором рубили.

Учитель понюхал находку.

– Почти свежая, – удовлетворенно сообщил он. – Скажу, что обломки нашел и руку. Остальное утонуло.

– Хорошая мысль, – одобрил Крячко. – Погоди-ка.

Он снял со своей руки часы. Часы были наградные, с дарственной надписью. Он с сожалением протянул часы Учителю.

– Вот, возьми, надень на эту руку. Скажешь, что ее отрубило пропеллером.

Станислав сожалел не о часах. Они были дешевыми, руководство всегда экономило на подарках. За время службы у Крячко таких набралось штук семь или восемь. К тому же они разбились при посадке. Главное – на них была надпись. Она должна ввести противника в заблуждение. Хорошо, если полковника хотя бы некоторое время будут считать погибшим.

Жалел он о руке. Это была ценная улика, теперь прокурор Редько не смог бы отказать в санкции на большой шмон в угодьях «Агронавта». Но Учитель спасал его. При этом он не только добровольно лишал себя огромного, в его положении, вознаграждения, но и рисковал жизнью. Полковник не мог отплатить ему черной неблагодарностью.

А что касается улик, так теперь ясно, что в скотомогильнике захоронен труп. Возможно, и не один. И если он, полковник, старший опер-важняк из Главного управления уголовного розыска министерства, не сумеет выбить санкции прокурора, то грош ему цена.

Учитель нацепил часы Станислава на запястье отрубленной руки. Потом протянул сыщику те часы, что принадлежали убитому:

– Возьми эти, пригодятся.

– Оставь себе, – предложил Крячко.

Но Учитель покачал головой:

– А если их у меня найдут? Нет, забери сам. К тому же без часов тебе будет труднее отсюда выбраться.

Сыщик взял часы, но на руку надевать не стал, побрезговал. Положил в карман. Потом внимательно посмотрел Учителю в глаза.

– Если об этом узнают, тебя убьют.

Тот ответил:

– Может быть. Но меня скорее убьют, если я получу тысячу долларов.

– Кто убьет? Работяги или охранники из комбинатовской службы безопасности?