Солнца Скорпиона - Балмер Генри Кеннет - Страница 24

Она вышла, приплясывая в своих атласных туфельках, и мы, как три калсания, последовали за ней на террасу, откуда открывался захватывающий вид на утесы, залив, порт и раскинувшийся внизу городок. Но этим зрелищем я решил полюбоваться чуть попозже. Я изучал эту девушку, эту озорную фею, эту Майфуй, недавно ставшую вдовой.

Она была одета в белое, чисто белое льняное платье, удерживаемое на плечах золотыми заколками инкрустированными рубинами. Золотой пояс, обвивавший её талию, свисал низко спереди и на боку, подчеркивая её удлиненные изящные формы. Фигурка у неё была гибкой, женственной и отличалась безыскусной соблазнительностью — такой, словно ей, чтобы ни делала, никогда не угрожало потерять привлекательность. Из кудрявых черных волос торчали маленькие пучки незабудок.

Я плохо помню, о чем мы говорили там, на залитой солнцем террасе над голубым морем. Нат отправился организовать доставку вина, а Золту, увела Синкли, у которой, хватило такта хихикнуть, когда увлекла его прочь. — Зорг… — начал я и погрузился в грубый и неприкрашенный рассказ о нашей жизни в качестве галерных рабов. Она притихла и внимательно слушала. Слушая меня она не плакал, и, рассказывая, я чувствовал исходящий от неё слабый отклик, и понял, что она давно выплакала все слезы, какие только могла пролить. Плен и рабство истощили силы Зорга. Эта волшебная фея когда-то была ему под стать. Темные дни мук для неё прошли, когда долетела весть, что галера Зорга захвачена. — Его отправили на галеры в наказание за то, что он разбил головы тем магдагским злодеям. Они пытались укротить его. Но заверяю, Майфуй, дух его так и не сломили.

И я поведал ей, что сказал перед смертью Зорг — но не стал описывать, как он умер.

— Он был гордым человеком, маджерну Стромбор. Гордым. Спасибо вам, что вы были так любезны, что навестили меня, — она сделала жест, легкое полубеспомощное движение изящной обнаженной рукой. Кроме горящих рубинов на золотых заколках, скалывающих её платье с глубоким вырезом, она не носила никаких драгоценностей. Каждое её движение сопровождал очень сладкий аромат её духов.

Я вспомнил принцессу Натему Кидонес из Знатного Дома Эстеркари в далекой Зеникке, а потом перестал думать о ней. Теперь она уже довольно-таки давно должна была стать женой моего друга, принца Вардена Ванека из Знатного Дома Эвард.

— Вы забыли про свое вино, маджерну Стромбор.

Я потянулся за хрустальным кубком.

По правде говоря, я предпочитал пряный и ароматный крененский чай, к которому привык среди своих кланнеров на Равнинах Сегестеса, но это пряное золотистое фельтеразское вино оказалось легким, сладким и приятно пресыщало язык.

— Ваше здоровье, джерна Фельтераза, — это была вежливая формула, притом довольно неуклюжая.

Ее лицо приблизилось ко мне. Огромные сияющие глаза потемнели от боли воспоминаний.

— Ах, маджерну Стромбор!

Я поднялся и подошел к мраморной балюстраде, нависшей над обрывом, откуда открывался потрясающий вид. В бухте я разглядел три галеры, стовесельные свифтеры, укрывшиеся во внутреннем порту, со снесенными мачтами и реями, поднятыми тентами и затянутыми кожей весельными портами. над отвесной крутизной кружили чайки. И все другие запахи перебивал аромат цветов.

Мы трое — Нат, Золта и я — попытались придать себе настолько респектабельный вид, какой только могут принять три бойца-головореза, явившись на обильный ужин, который устроила в тот вечер Майфуй. Блюда проходили перед нами чередой, подаваемые на тарелках чеканного золота — которые всегда позволяют яствам остыть слишком быстро, на вкус настоящих гурманов, — а кубков вина, поглощенного нами, было не счесть. Майфуй смеялась, мои спутники хохотали во всю глотку и пели и рассказывали байки, от которых на глазах у джерны, то есть леди, Фельтераза вспыхивали искорки. Зорг умер. Теперь он сидел во славе и сиянии одесную Зара в раю Зима. Он не стал бы проявлять недовольства тем, что его старые товарищи по веслу развлекаются и наслаждаются жизнью, и не стал бы ворчать на любимую девушку за те же человеческие радости. Мы встретились с сыном и дочерью Зорга и Майфуй. Это были симпатичный прямой подросток, чертами лица напоминавший Зорга, и привлекательную девочку, которая сперва робела, пока Золта не посадил её к себе на плечи, изображая сектрикса. Девочка погоняла его хлыстиком.

— Вот это мысль, девочка! — воскликнул, увидев это, Нат. — Лупи его, как калсания! Ему это только пойдет на пользу!

Вечерний ужин — по правде сказать, он больше походил на банкет, и, как я подумал не без укола совести, банкет в нашу честь, — закончился. На него пригласили начальника стражи и множество управляющих поместьями с их дамами. Это были добрые люди сельских нравов, показавшихся мне освежающими, как прохладный западный ветер после долгих дней изнуряющей южной жары.

Наконец я остался с Майфуй наедине в небольшой уборной, освещенной только тремя розовыми светильниками. Она полулежала на небольшой мягкой софе. Льняное платье, что было на ней утром, она сменила подобным же по стилю, но из мерцающего и переливающегося шелка. Рядом стоял столик, а на нем ждали нашего внимания изысканные вина.

— А теперь, маджерну Стромбор, — обратилась она ко мне, посерьезнев и повернув в мою сторону свое волшебное личико с гладкой кожей и пытаясь придать твердое выражение своему чувственному ротику, стиснув руки, — я хочу, чтобы ты рассказал мне правду о Зорге. Я смогу её выдержать. Но я должна знать правду!

Я ощутил, как во мне растет неподдельное сострадание.

Как я мог объяснить ей, что перенес её муж?

Это было вряд ли возможно.

Мое сердце бешено заколотилось. Вино затуманивало мне взгляд, голова опустела и закружилась. Розовый свет светильников расцвечивал бликами её блестящие кудри. Шелковое платье местами плотно облегало её тело. Она полулежала и глядела на меня, и её ало-красные губы дрожали. Я не мог думать ни о чем, кроме как о том, чтобы подчиняться её приказам. Но рассказывать этой девушке об ужасах, творившихся на борту магдагской галеры?

— Маджерну Стромбор, — тихо произнесла она, и теперь её дыхание сделалось таким же неровным, как мое. Она придвинулась ко мне приоткрыв губы, все ещё цепляясь за спокойствие, полуопустив веки, грудь её вздымалась и опускалась. — Пожалуйста … маджерну?

Я наклонился к ней.[24]

Теперь стовесельный магдагский свифтер повернул, делая оверштаг и взбивая веслами пену. Над нашими головами снова засвистели камни, выпущенные с его кормового вартера. Громко кричали пронзенные стрелами. Магдагская галера взбивая веслами море закончила поворот, а Золта все ещё не разобрался с ужасающим беспорядком, творившимся на наших гребных скамейках посередине корабля.

— Выбрасывай их за борт, если потребуется, Золта! — проревел я. Воин со мной рядом вскрикнул и повалился с вонзившейся ему прямо в глаз стрелой. — Отрубай их! Приводи весла в действие!

Стовесельный свифтер набирал скорость. Его безобразный бронзовый таран чертил елочку пены.

Еще несколько минут — и этот бронзовый ростр врежется в нас. Шпирон магдагца нависнет над нашим тыльным траверзом, и воины посыплются на нас, точно морские лимы. Мой поредевший экипаж не сможет противостоять такой силе при абордаже.

Меч Золты сверкал вновь и вновь, обрушиваясь на взбесившихся рабов. Там же находился Нат — ниже своего места у наших носовых вартеров. Кнутовые дельдары отковывали убитых. Масса камней, обрушившихся на них магдагским вартером, раздавила их голые тела, как человек давит ногтем гнид.

Трупы выкидывали за борт. Всплески потонули во всеобщем гаме. Как и во многих боях, что я пережил в Оке Мира — о некоторых я уже упоминал, — меня снова поразило отсутствие сотрясающей воздух пушечной пальбы и душных облаков порохового дыма. Видел я все отлично, ничего не скажешь. И слышал не хуже. И как зрение так и слух доносили до меня повесть об уничтожении.