Среди дикарей и пиратов - Кингстон Уильям Генри Джайлз - Страница 27

— Что же? Кончено? — спросил Гарри.

— Нет, далеко еще не кончено, — ответил я.

— Дай мне попробовать; может быть, я сумею, — сказал он.

Я охотно уступил ему топор: слишком важно было разрубить цепь вместо того, чтобы завидовать в случае, если Гарри окажется искуснее меня. Он пристально взглянул на место моих зарубок и запустил топор, по-видимому, с гораздо меньшей силой, чем делал это я. Удар пришелся как раз в центр. Каждый раз, что он заносил топор, удар приходился в одно и то же место, и менее чем в минуту цепь была разорвана. Мы быстро подняли ее другой конец. Я бросился к рулю. Томми взял весло и повернул лодку, а Гарри поставил парус, и мы полетели под быстро подымавшимся ветром. Ветер подул с двойной силой; останься мы на якоре несколькими минутами позже, я думаю, лодку залило бы и она пошла ко дну.

Я был очень рад, что нам удалось снять цепь. Однако нам оставалось еще переплыть мелководье. Эдит все еще была в обмороке. Я надеялся, что она придет в себя от свежего ветра, но так как мы шли по ветру, то она не чувствовала его.

Я тревожно взглянул на отмель, валы набегали на него, но они не были очень высоки и не слишком сильно разбивались о нее.

Можно было попытаться переплыть; да у нас и не оставалось выбора, потому что я знал, как встревожится отец, заметив, что подымается ветер.

— О, Годфрей, взгляни, какие валы! — крикнул Томми. — Ты думаешь, можно будет переехать?

— Нужно, — сказал я, — приготовить весла, чтобы лодку не пробило, в случае если настанет штиль.

Я крепко держал руль в руках, пристально вглядываясь в одну точку утеса, по которой можно было прямо пройти в канал. Мы поднялись на гребень громадной волны.

— Налегайте! Налегайте! — крикнул я.

Том и Гарри гребли изо всех сил. Мы опустились в водяную долину и затем стали подыматься на следующую вершину. Шипя, набежал другой вал. Если он подхватит нас, мы будем опрокинуты; но парус хорошо надулся, и гребцы работают усердно.

На одно мгновение я взглянул Эдит в лицо; глаза ее были открыты; она с удивлением осматривалась вокруг.

— Слава Богу, тебе лучше, — сказал я. — Будь спокойна, сейчас все будет хорошо.

Она слышала мои слова и не двинулась с места. Я затаил дыхание, так как мы были на самом опасном месте. Налетел новый вал, и я думал, что он опрокинет нас. Он приподнял корму лодки, и нас понесло среди пенящихся волн, пока мы не проскользнули в тихие воды реки.

Мы быстро прошли по реке и остановились у пристани, где нас ожидали отец с матерью. Мать испуганно вскрикнула, увидав бледное лицо Эдит.

— Ей теперь лучше, — сказал я, — а у вас станет и совсем хорошо.

Гарри и я вынули Эдит из лодки. Отец подошел, чтобы помочь нам, и унес ее на руках в коттедж. К моей радости, она вскоре поправилась. Может быть, ее внезапная болезнь спасла нас. Только что мы успели пристать к берегу, буря разразилась со страшной яростью. Однако она продолжалась недолго; солнце снова вышло, и все вокруг стало по-прежнему светло и прекрасно.

ГЛАВА VIII

Экспедиция на поиски овощей. — Хохлатые какаду. — Мы ближе знакомимся с Пуллинго и его семьей. — Томми пишет портрет с меня и с миссис Пуллинго. — Отправляемся на охоту. — Видим эму.[2] — Убиваем двух кенгуру. — Встреча с беглыми каторжниками. — Отправляемся на рыбную ловлю. — Поспешное возвращение. — Посещение беглыми селения. — Находим жителей связанными. — Преследуем беглых. Они спасаются. — Исчезновение Эдит и Пирса. — Тревога матери. — Поиски в лодке вдоль берега. — Находим труп одного из беглых под утесом. — Возвращаемся, не найдя тех, кого искали.

Со времени отплытия баркаса прошла неделя, и мы все чувствовали себя как дома. Мать просила не брать Эдит дальше устья реки, да и сама она не желала больше далекой прогулки. По временам мы катались вверх по реке; хотя мы знали, что по соседству живут туземцы, мы не боялись, что они нападут на нас, так как не видали их челноков. Держась другого берега, мы легко могли избегать их.

Мы отправились к месту, где змея напала на Меджа, и оглядели всю местность вокруг, но не нашли никаких змей. Падди Дойль объяснял это тем, что большая змея, должно быть, съела всех остальных. Потому-то она и выросла до таких размеров.

Мы подымались и спускались по реке и ходили по всем равнинам, не испытывая страха. Иногда мы переезжали на противоположный берег за дичью, плодами и овощами для обеда. В зелени у нас был большой недостаток, и отец боялся, чтобы мы не захворали цингой. Мы развели сад и посадили семена, но, понятно, приходилось ждать, когда они выйдут.

Однажды Медж, Гарри и я в сопровождении Падди Дойля пошли с ружьями на южную сторону реки. Гарри слышал, что отец говорил о том, как бы достать какой-нибудь свежей зелени. Во время ходьбы мы увидели несколько деревьев из породы пальм.

— Погодите, — сказал Гарри, — я влезу на одно из этих деревьев; там найдется как раз то, что нужно капитану.

Гарри влезал на деревья лучше всех нас; когда он жил у индейцев, они заставляли его лазать очень высоко за кокосовыми орехами. У всех нас за поясом было, на всякий случай, по длинному ножу в футляре. Гарри положил ружье на землю, быстро взобрался на дерево и, пустив в дело нож, сбросил нам нечто, напоминавшее кочан капусты. Перелезая с дерева на дерево, он бросал нам такие же пучки листьев. Их набралось столько, что мы едва могли снести. Идя дальше, мы добрались до песчаных холмов, где нашли род бобов, росших на стебле, вившемся по земле. Медж думал, что они тоже могут пригодиться в пищу; мы наполнили ими свои сумки. Нам посчастливилось также убить нескольких голубей и попугаев. Мы вернулись в лодку сильно нагруженными, и я был очень рад избавиться от ноши, от которой у меня буквально болели плечи.

Мы только что собирались оттолкнуться от берега, как в воздухе показалась большая стая птиц; их белоснежные перья отливали розовым в лучах заходящего солнца. Это были хохлатые, или розовые, какаду, самые красивые птицы из когда-либо виденных нами. При виде нас они нисколько не испугались и остались на ветках, где, по-видимому, избрали себе ночлег.

Цвет этих птиц белый с легким розоватым оттенком; но шея, грудь и задняя часть хвоста окрашены в ярко-красный цвет. Отличительную черту этих какаду составляет их прекрасный хохол, который они то распускают веером над головой, то опускают на заднюю часть шеи. Перья хвоста длинны и украшены красными, золотыми, желтыми и белыми полосами, придающими им много красы. Птицы были от 13 до 16 дюймов в длину. Настрелять их было очень легко, но у нас и без того был большой запас пищи. Но мне очень хотелось поймать одного какаду живым, чтобы отвезти его Эдит. Гарри сказал, что мог бы поймать одну птицу, только нужно, чтобы она была молодая, а то будет трудно приручить.

— Вы чудесные малые, — заметил Медж, — а все-таки нам придется вырвать ваши красивые перышки и изжарить вас в один прекрасный день, когда у нас не хватит дичи.

Наступал вечер, и потому нам некогда было оставаться и любоваться красотой птиц. Поэтому мы поплыли назад через реку.

— Вы привезли нам хороший запас зелени, и как раз вовремя, — сказал отец. — Пока природа дает нам такую здоровую растительную пищу и пока у нас хватает пороху, мы не умрем с голода, и, если все это можно найти по пути на юг, мы можем отправиться с надеждой, что найдем достаточно пищи.

Мы постоянно ожидали нового посещения нашего знакомца Пуллинго, но он не приходил, и мы начинали думать, что он просто шел из одной части страны в другую и, увидя нас, из любопытства подошел к нашему лагерю.

Прошло несколько дней. Однажды утром Падди Дойль, стоявший на карауле, вдруг закричал:

— Вот идет мой старый друг с женой и семьей. Доброго утра, мистер Пуллинго! И вам, миссис, и дорогим малюткам. А один-то из них славный, большой малый, которым вы можете гордиться, мистер Пуллинго.