Зловещая лесопилка - Сникет Лемони - Страница 20

— Библиотека уже принесла пользу, Сэр, — сказала Вайолет. — Если бы я не нашла материалы о гипнозе, ваш компаньон Чарльз был бы мертв.

— Ты действительно очень умный ребенок, — сказал Чарльз.

— Да, — согласился Сэр. — В интернате ты прекрасно себя проявишь.

— В интернате? — спросил мистер По.

— Конечно, — ответил Сэр, кивая облаком дыма. — Уж не думаете ли вы, что после всех неприятностей, которые они учинили на лесопилке, я оставлю их у себя?

— Но они случились не по нашей вине! — крикнул Клаус.

— Это не имеет значения, — возразил Сэр. — Мы заключили сделку. Она состояла в том, что я должен стараться держать Графа Олафа подальше отсюда, а вы — не устраивать больше аварий. Вы свою часть не выполнили.

— Хеч! — возмутилась Солнышко, что означало: «А вы не выполнили свою!» Сэр будто не слышал.

— Ну что ж, пойдемте посмотрим на эту женщину, — сказал мистер По. — Тогда мы раз и навсегда сможем решить, был здесь Граф Олаф или нет.

Трое взрослых кивнули, и трое детей проследовали за ними по коридору к двери библиотеки, перед которой на стуле сидел Фил с книгой в руках.

— Привет, Фил, — сказала Вайолет. — Как ваша нога?

— О, нога поправляется, — сказал Фил, указывая на гипс. — Дверь я сторожу, Сэр, и ни Ширли, ни Мастер Флакутоно не сбежали. Ах, кстати, я читаю вот эту книгу, «Конституция Полтривилля». Не все слова мне понятны, но, похоже, платить людям зарплату только купонами незаконно.

— Об этом мы поговорим позже, — буркнул Сэр. — У нас кое-какие дела к Ширли.

Он протянул руку, открыл дверь, и все увидели Ширли и Мастера Флакутоно, которые спокойно сидели за двумя столами у окна. В одной руке Ширли держала книгу доктора Оруэлл, а второй махала детям.

— Привет, детки! — крикнула она поддельно высоким голосом. — Я так о вас беспокоилась!

— И я тоже, — сказал Мастер Флакутоно. — Слава Богу, я вышел из гипноза и поэтому больше не буду так плохо с вами обращаться!

— Вы тоже были под гипнозом? — спросил Сэр. — Конечно, и он, и я! — воскликнула Ширли. Она наклонилась и погладила детей по голове. — Иначе мы никогда не были бы так жестоки, да еще с такими замечательными маленькими детьми!

Из-под накладных ресниц блестящие глаза Ширли смотрели на детей с таким выражением, словно она собиралась съесть их при первой возможности.

— Вот видите? — сказал Сэр мистеру По. — Что ж тут странного, что Мастер Флакутоно и Ширли совершали все эти ужасные поступки. Конечно, она не Граф Олаф!

— Граф кто? — спросил Мастер Флакутоно. — Никогда не слышал о таком человеке.

— Я тоже не слышала, — сказала Ширли, — но я только регистраторша.

— Возможно, вы не только регистраторша, — сказал Сэр. — Возможно, вы еще и мать. Что скажете, мистер По? Ширли действительно хочет взять этих детей на воспитание, а для меня они слишком, слишком большая обуза.

— Нет! — закричал Клаус. — Она Граф Олаф, а не Ширли!

Мистер По долго кашлял в белый носовой платок, и трое Бодлеров напряженно ждали, когда он кончит и что-нибудь скажет. Наконец он убрал платок от лица и сказал Ширли:

— Мне очень неприятно вам это говорить, мэм, но дети убеждены, что вы мужчина по имени Граф Олаф, переодетый регистраторшей.

— Если желаете, — сказала Ширли, — я могу отвести вас в приемную доктора Оруэлл… покойной доктора Оруэлл… и показать табличку с моим именем. На ней ясно сказано: «Ширли».

— Боюсь, этого недостаточно, — сказал мистер По. — Не будете ли вы любезны показать нам вашу щиколотку?

— Но ведь смотреть дамам на ноги невежливо, — ответила Ширли. — Вам это, разумеется, известно.

— Если на вашей левой щиколотке нет татуированного глаза, — сказал мистер По, — то вы определенно не Граф Олаф. Глаза Ширли ярко-ярко заблестели, и она всеми зубами улыбнулась тем, кто находился в комнате.

— А если есть? — спросила она, слегка приподнимая юбку. — Что если на ней есть татуированный глаз?

Глаза всех присутствующих обратились к щиколотке Ширли, и им ответил взгляд одного глаза. Этот глаз был похож на здание доктора Оруэлл, которое, как казалось бодлеровским сиротам, следило за ними с самого их прибытия в Полтривилль. Он был похож на глаз с обложки книги доктора Оруэлл, который, как казалось бодлеровским сиротам, наблюдал за ними с тех пор, как они начали работать на лесопилке «Счастливые Запахи». И уж конечно, он ничем не отличался от татуировки Графа Олафа, каковой и был, и, как ощущали бодлеровские сироты, постоянно следил за ними после смерти родителей.

— В таком случае, — сказал мистер По после некоторой паузы, — вы не Ширли. Вы Граф Олаф, и вы арестованы. Я приказываю вам снять этот нелепый маскарадный костюм!

— Мне тоже снять мой смехотворный маскарадный костюм? — спросил Мастер Флакутоно и одним взмахом руки сорвал с головы седой парик.

Детей не удивило, что он лыс — с первого взгляда на него они поняли, что его нелепый седой парик именно парик, — но в форме его лысого черепа что-то показалось им очень знакомым. Сверкая на сирот глазами-бусинками, мастер вцепился пальцами в хирургическую маску и стянул ее с лица. Нос, который до этого момента маска плотно прижимала к лицу, скакнул вниз, и дети мгновенно увидели перед собой одного из помощников Графа Олафа.

— Это лысый! — закричала Вайолет.

— С длинным носом! — закричал Клаус.

— Племо! — закричала Солнышко, что означало: «Который работает на Графа Олафа!»

— Полагаю, сегодня нам посчастливилось схватить двух преступников, — суровым голосом сказал мистер По. — Даже трех, если считать доктора Оруэлл, — уточнил (и какое облегчение называть его так, а не Ширли) Граф Олаф.

— Прекратите нести вздор, — сказал мистер По. — Граф Олаф, вы арестованы за многочисленные убийства и покушения на убийства, многочисленные мошенничества и покушения на мошенничества, многочисленные презренные деяния и покушения на презренные деяния, а вы, мой лысый длинноносый друг, арестованы за помощь ему.

Граф Олаф пожал плечами, швырнул парик на пол и улыбнулся Бодлерам улыбкой, которая, к несчастью, была им хорошо знакома. Такая улыбка появлялась на губах Графа Олафа, когда казалось, что он попался, когда казалось, что он шутит, и улыбку эту сопровождал яркий блеск глаз и яростная работа его злобного мозга.

— Эта книга сослужила вам неплохую службу, сироты, — сказал Граф Олаф, поднимая «Передовую окулярную науку» доктора Оруэлл высоко над головой. — А теперь она послужит мне.

Граф Олаф повернулся и изо всей своей гнусной силы швырнул тяжелую книгу в одно из окон библиотеки. Послышался звон стекла, окно разбилось, и в нем образовалась порядочного размера дыра. Размер дыры был как раз таков, что человек мог через нее спокойно выпрыгнуть, чем лысый и воспользовался, сморщив перед сиротами свой длинный нос, словно от них дурно пахло. Граф Олаф расхохотался леденящим душу резким смехом, после чего последовал за своим товарищем из окна — и из Полтривилля.

— Я вернусь за вами, сироты! — крикнул он. — Вернусь за вашими жизнями! Готовьтесь к скорой встрече!

— Черт возьми! — сказал мистер По, употребляя выражение, которое здесь означает «Ой-ой, он сбежал!».

Сэр быстро шагнул к окну и, высунувшись наружу, проводил взглядом Графа Олафа и лысого, которые бежали со всех своих тощих ног. — Не возвращайтесь! — завопил Сэр им вслед. — Сирот здесь не будет, так что не возвращайтесь сюда!

— Что значит «сирот здесь не будет»? — сурово спросил мистер По. — Вы заключили сделку и не выполнили свою часть! Граф Олаф здесь все-таки был!

— Это не важно, — ответил Сэр, небрежно махнув рукой. — Где бы эти Бодлеры ни появились, случаются всякие неприятности, и я этого больше не потерплю.

— Но, Сэр, — сказал Чарльз, — они такие хорошие дети.

— Я не желаю обсуждать этот вопрос, — сказал Сэр. — На моей табличке написано «Босс», и босс — это я. Боссу принадлежит последнее слово, и последнее слово таково: дальнейшее присутствие этих детей на лесопилке «Счастливые Запахи» нежелательно.