Этот бессмертный (сборник) - Желязны Роджер Джозеф - Страница 87

— Но Принц действительно начал угрожать нам в первый раз, он грозил, что покончит с нашим правлением.

— Да, уже двенадцатый год на исходе, и мы должны действовать. Может быть, пройдут века, как он говорил, прежде чем он выступит против нас. Но выступит он непременно, потому что он всегда держит свое слово. Кто знает, однако, что у него на уме?

— Не я.

— Что случилось с твоей правой рукой?

— Тень упала на нее.

— Так вот, оба мы погибнем под этой тенью, если ты не отзовешь своего посланника. Появление Тайфуна полностью все изменило. Мы должны связаться с Принцем, попытаться договориться с ним, упросить его.

— Он слишком умен, чтобы быть обманутым фальшивыми обещаниями, и ты недооцениваешь Оакима.

— Может быть, нам надо договориться с ним по-честному, не восстанавливать его, само собой…

— Нет! Мы восторжествуем!

— Докажи это, заменив свою руку такой, которая бы работала.

— Я сделаю это.

— Прощай, Анубис, и помни — даже фуга бессильна против Ангела Дома Огня.

— Я знаю. Прощай, Ангел Дома Жизни.

— Почему ты называешь меня моим древним именем?

— Потому что ты боишься, возвращаются старые времена, Озирис.

— Тогда отзови Оакима.

— Нет.

— Тогда прощай, глупый Ангел, падший из падших.

— Адье.

И окно заполняется звездами и энергией, пока не закрывается полностью, от движения левой руки между пламенем чаш.

Молчание наступает в Доме Мертвых.

Наброски

… Евнух — священник высшей касты — ставит тонкие свечи перед парой рваных башмаков.

… Собака треплет грязную перчатку, которая видела много лучших веков.

… Северный Ветер ударяет по крохотной серебряной наковальне своими пальцами — деревянными молоточками. На металл ложится дорога голубого света.

Явление Железного Генерала

Вверх смотрит Оаким, видя Железного Генерала.

— Где-то в глубине моей души чувствую я, что должен знать о нем, — говорит Оаким.

— Перестань, — говорит Брамин, трость и глаза которого сверкают зеленым огнем. — Все знают о Генерале, который скачет в одиночку. По страницам истории раздается топот его боевого коня Бронзы. Он летал в эскадрилье Лафайета. Он бился, удерживая Джарамскую долину. Он помогал оборонять Сталинград лютой зимой. С горсткой друзей он пытался захватить Кубу. На каждом поле сражения он оставлял частичку самого себя. Он разбил свой лагерь в Вашингтоне, когда настали тяжелые времена, пока более великий генерал не попросил его уйти. Он был побежден в битве при Литл-Роке, а в Беркли ему плеснули в лицо кислотой. Он был в черных списках, потому что когда-то состоял членом подполья. Все правые дела, за которые он сражался, давно похоронены, но частичка его умирала каждый раз, когда появлялось новое дело, за которое он бросался в бой. Он выжил, каким-то чудом пережил свой век, с искусственными конечностями и с искусственными сердцем и венами, со вставными зубами и стеклянными глазами, с пластинкой в черепе и костями из пластика, с кусочками проволоки и фарфора внутри его тела — пока, наконец, наука не научилась делать все это лучше, чем то, с чем человек появлялся на свет. Его вновь собрали, кусочек за кусочком, пока в следующем веке он не стал превосходить любого человека из плоти и крови. И вновь он бился в повстанческих отрядах, и вновь его разбивали на мелкие кусочки в войнах, которые колонии вели против своей матери-планеты, и в войнах, которые отдельные миры вели против федерации. Он всегда в каком-нибудь черном списке, но не обращает внимания на это и играет на своем банджо, потому что он поставил себя вне закона, всегда подчиняясь его духу, а не его букве. Много раз он заменял металлические части своего тела и вновь становился полноценным человеком, но всегда он бросался на помощь, где бы она ни требовалась, и тогда вновь терял свою человечность. Он резко спорил с Троцким, который объяснял ему, что писателям мало платят, он одно время поддерживал Фиделя Кастро и понял, что юристам тоже мало платят. Почти всегда его побеждают и используют, но ему это все равно, потому что его идеалы значат для него больше, чем его плоть. Теперь же, конечно, дело Принца, Имя Которому Тысяча, не очень кое-кому нравится. Из того, что ты говорил, я понял, что те, кто против Дома Жизни и Дома Мертвых, будут считаться сторонниками Принца, которому никакие сторонники не нужны, хоть это и не имеет значения. Я также рискну высказать предположение, что Генерал будет поддерживать его, так как Принц всегда один против всех. Генерала можно победить, но его никогда нельзя уничтожить, Оаким! А вот и он. Спроси его сам, если желаешь.

Железный Генерал спешивается со своего коня и стоит сейчас перед Оакимом и Брамином, как железная статуя.

— Я увидел твой маяк, Ангел Седьмого Поста.

— Увы, этот титул исчез вместе с постом, сэр.

— Тем не менее я признаю права правительства в изгнании, — говорит Генерал, и голос его настолько красив, что его можно слушать бесконечно.

— Благодарю Вас. Но боюсь, что Вы пришли слишком поздно. Этот Оаким — мастер темпоральной фуги, — я чувствую, уничтожит Принца, и таким образом уничтожит всякую надежду на наше возвращение. Разве не так, Оаким?

— Безусловно.

— … Если, конечно, нам не удастся найти Героя, — говорит Брамин.

— Вам не надо его больше искать, — говорит Генерал. — Лучше будет, если ты сдашься мне прямо сейчас, Оаким. Я говорю это, не питая к тебе враждебных чувств.

— А я отвечаю, не питая никаких недобрых чувств: убирайся к дьяволу. Если каждый твой кусочек уничтожить, я чувствую, на свете не останется больше Железного Генерала. Я считаю, что такой возмутитель спокойствия, как ты, должен быть уничтожен.

— Многие так думали, а я все еще жду.

— Тогда не жди больше, — говорит Оаким и двигается вперед. — Время здесь и ждет, когда его заполнят.

Тогда Брамин окружает себя и Мадрака зелеными огнями, и они смотрят на поединок мастеров.

В этот момент Бронза встает на задние ноги, и шесть бриллиантов сверкают среди разноцветного мира Блиса.

Предсказатель города Лигламенти

Гор отправился в Средние Миры и появился на мире туманов, который его обитатели называют Д’донори, что означает Планета Удовольствий. Когда он сходит со своей колесницы, которая пересекла холодную и безвоздушную ночь, он слышит звуки битвы вокруг себя, в сильных туманах, которые покрывают всю Д’донори.

Убив голыми руками трех рыцарей, которые наткнулись на него, он подходит наконец к высоким стенам города Лигламенти, монархи которого в прошлом имели основания полагать, что он — бог, доброжелательно относящийся к их процветанию.

Д’донори — мир, который хотя и находится внутри прибоя энергий, никогда не был подвержен чуме, войнам, голоду, которые ограничивают численность населения на других мирах. Это происходит потому, что обитатели Д’донори сами решают свои проблемы. Весь Д’донори состоит из маленьких городов-государств и герцогств, которые беспрестанно воюют друг с другом, объединяясь только для того, чтобы уничтожить всякого, кто пытается объединить их навсегда.

Гор приближается к огромным воротам Лигламенти и ударяет в них кулаком. Гудящий звук проносится по всему городу, и ворота сотрясаются на своих петлях.

Часовой низко опускает факел, чтобы высветить сумрак, и посылает вниз стрелу, которая, конечно, не попадает в цель, потому что Гор может прочесть мысли напавшего на него и отклонить полет стрелы. Когда стрела свистит мимо, он отступает в сторону, так, чтобы оказаться в луче света.

— Открой ворота, или я сниму их с петель! — громко кричит он.

— Кто ты такой, что ходишь в одной набедренной повязке без оружия и приказываешь мне?

— Я — Гор.

— Я не верю тебе.

— Тебе осталось жить меньше минуты, — говорит Гор, — если ты не откроешь мне ворота. Твоя смерть будет доказательством того, что Гор не лжет. Потом я вышибу эти ворота и войду по твоему трупу в поисках твоего господина.