Этот бессмертный (сборник) - Желязны Роджер Джозеф - Страница 104

Раздаются стоны и хруст костей, а затем все приходит в движение.

Шурша, скрипя, хрустя, они садятся, они встают.

Затем все склоняются перед ним, и одно слово наполняет воздух.

— Господин.

Он смотрит своими зелеными глазами на эту толпу, и откуда-то внезапно до его ушей доносится звук падающего смеха.

Поворачиваясь, поворачиваясь, поворачиваясь, он машет своей тростью.

Затем в воздухе внезапно возникает движение, и она стоит рядом с ним.

— Брамин, твои новые подданные присягают тебе.

— Леди, как ты сюда попала?

Но она опять смеется и не отвечает на его вопрос.

— И я тоже пришла поприветствовать тебя: хайль, Брамин! Повелитель Дома Мертвых!

— Ты очень добра, Леди!

— Я более, чем добра. Конец близится, и то, чего я желаю больше всего на свете, скоро будет моим.

— Это ты подняла мертвых?

— Конечно.

— А ты знаешь, где сейчас находится Анубис?

— Нет, но я могу помочь тебе найти его.

— Давай дадим мертвым отдых и тогда я могу попросить твоей помощи. Я также могу спросить тебя, чего ты желаешь.

— А я могу ответить тебе.

И мертвые внезапно ложатся и опускаются в свои могилы. Свет исчезает.

— Ты знаешь, почему убежал Анубис? — спрашивает он.

— Нет, я только что прибыла сюда.

И Рыжая Ведьма улыбается под своей вуалью.

— То, что Тайфун жив, радует меня несказанно, — говорит она. — Где он сейчас?

— В настоящий момент он ищет Озириса с тем, чтобы убить его. Возможно, он уже разделался и с собакой, и с птицей.

И она смеется, и ее служка прыгает к ней на плечо и хватается за свой живот.

— Как радостно все должно быть сейчас! Как прекрасно, если это ему удалось! Но мы должны посмотреть своими глазами!

— Хорошо.

И Брамин чертит в темном воздухе зеленую раму.

Изида подвигается к нему и берет его за руку.

Внезапно в раме появляется картина, изображение перемещается.

На картине — тень черной лошади, в одиночестве двигающаяся вдоль стены.

— Это мало о чем нам говорит, — замечает Брамин.

— Да, но как приятно вновь глядеть на своего сына, который содержит Скагганакскую пропасть в самом себе. А где может быть его брат?

— Со своим отцом, так как они опять отправились биться с Безымянным.

Изида опускает свои глаза, и картина начинает затуманиваться.

— Я хочу поглядеть… — говорит она после паузы.

— Но сначала я — должен отыскать Анубиса и Озириса, если они все еще живы, и Мадрака.

— Хорошо.

И в изумрудной раме медленно начинает возникать новая картина.

На берегу и на мели

Стоя во весь рост, он смотрит на То, Что Плачет в Ночи.

Оно больше не плачет.

Освобожденное, оно тянется к нему башней дыма, бородой без подбородка.

Подняв звездный жезл, он вычерчивает огненные струи.

Оно продолжает двигаться вперед.

Огни вспыхивают всеми цветами спектра, затем исчезают.

Стоя во весь рост над облаками и всем прочим, он пускает молнии.

Слышится какой-то жужжащий звук.

Звездный жезл вибрирует в его руках, стонет, становится ярче.

Оно отступает. Сет шагает по небу, нападая на него.

Оно снижается, падает, отступает к поверхности мира.

Преследуя, Сет становится на вершину горы. Где-то неподалеку от Луны Принц и Генерал следят за ним.

Сет смеется, и жар от взрывающегося солнца опаляет все его существо.

Но затем оно поворачивается и наносит удар, и Сет отступает в темноту по континенту, и с каждым его шагом вздымается грибовидное облако взрыва.

Ураганы трясут своими кудрявыми головами. Шаровые молнии летают по небу. Вечные сумерки освещаются языком пламени, который падает на его преследователя. Однако оно продолжает приближаться и наступать, и горы падают в тех местах, где оно идет. Далеко внизу земля, башмаки на его ногах гремят громом с каждым шагом Сета, с каждым его поворотом.

Льют ливни, сгущаются облака. Внизу появляются огненные воронки.

Оно продолжает наступать и наносить удары, и дорога, по которой он идет, раскаляется, становится серой, опять раскаляется.

Жезл звенит, как колокол, и моря выходят из своих берегов.

Огонь, земля, вода и воздух брошены против создания — все четыре стихии, но оно все еще наступает.

Сет ревет, и скалы искрашиваются в порошок, ураганы разрывают паутину неба, хлопают ею, опять соединяют края.

Оно опять плачет, и Сет, стоя одной ногой в море, улыбается внутри своей перчатки и бьет водоворотами и вихрями.

Но оно продолжает наступать, и воздух становится холодным.

Из-под руки Сета вырывается тайфун, а молнии сверкают без перерыва. Земля трещит и тонет самое в себе.

Сет и существо одновременно наносят удар, и континента под ними больше не существует.

Океаны начинают кипеть, а разноцветная Аврора покрывает все небо.

Затем три иглы белого цвета пронизывают существо насквозь, и оно отступает к Экватору.

Сет преследует, хаос преследует Сета.

Гром непрерывно гремит над Экватором, и сверкание, сверкание, сверкание звездного жезла в небе…

Дым цвета травы заполняет воздух. Лакей Судьбы Время скрывается за ним.

Раздается плач, и опять слышен звон, похожий на колокольный, как будто лопнули цепи, которыми было сковано море, и воды поднимаются ввысь, как колонные Помпеи в тот день — день, когда они были сломаны, уничтожены, и жар, жар от кипящего океана поднимается ввысь вместе с ними, и воздух теперь уже становится плотным, и им невозможно дышать. Играя темпоральную фугу, Сет распинает существо на дымящемся небе, но оно все еще плачет и кидается на Сета, отступая. На доспехах Сета нет ни царапины, хоть это и не те доспехи, о чем он не знает, потому что То, Что Плачет, не дотронулось до него. Сейчас Сет полыхает пламенем, которым отмечают день Гая Фокса. Существо взрывается в девятнадцати местах, падает внутрь самого себя. Затем раздается мощный рев, и вновь летят копья молний. То, Что Плачет в Ночи, становится воющим шаром, одной восьмой этого шара. Оно воет так, что лопнула барабанная перепонка, и Сет хватается за голову, но продолжает со всех сторон омывать существо светом своего жезла.

Затем уже воющий визг исходит из самого звездного неба. Розовое лезвие огня опускается на существо.

Оно становится стариком с длинной бородой — несколько миль в высоту.

Оно поднимает руку, и внезапно Сет весь окружен светом.

Но он поднимает свой жезл, и темнота пожирает свет, и зеленый трезубец ударяет существо в грудь.

Падая, оно. становится сфинксом, и разбивает его лицо ультразвуком.

Рухнув, оно превращается в сатира, и он кастрирует его серебряными ножницами.

Затем оно отступает, раненное, на высоту в три мили, кобра черного дыма, и Сет знает, что минута пришла.

Он поднимает звездный жезл и чуть регулирует его.

Интермеццо

Армии сталкиваются в тумане планеты Д’донори, и голинды случаются прямо на могилах убитых. Корона сорвана с головы Дилвита, он остается без скальпа. Вновь Бротц, Пуртц и Дульп ослеплены своими соседями. На мире Валдик причитания и темнота, из руин Блиса опять тянется вверх жизнь, Марачек мертв, мертв, мертв, цвет — пыль, Шизм начался на Интерлюдии, а также вечерние дожди, вместе с которыми монаху по имени Брос приходит видение Священных Башмаков, хотя он опьянен наркотиками и, скорее всего, сумасшедший, безумный, безумный ветер дует под морем в Месте Сокровенных Желаний, и зеленое морское чудовище, которое живет там, резвится в осенних туманах, созвездия яркобрюхих рыб, плавающих повсюду.

Трость, подвеска, колесница и прочее

Его рука обнимает ее за талию, и они вместе смотрят на картины, которые возникают в раме, там, в Доме Мертвых. Они смотрят на Озириса, который плывет по небу на своем черном луке, который заражен тем, что может разбить солнце. Он скачет один, и желтые его глаза никогда не мигают на лице, которое не знает выражений. Они смотрят на темный шар, в котором сидят Анубис и Мадрак, и находится пустая перчатка, управляющая энергиями.