Липовый лифт - Сникет Лемони - Страница 17

– А если опять что-то сорвется, как в прошлый раз? – Дункан торопливо листал блокнот. – На всякий случай послушай, что тут написано.

Вайолет приложила палец к его губам:

– Молчи, на этот раз все будет в порядке, ручаюсь.

– А вдруг нет? Вам необходимо знать про «Г.П.В.» еще до открытия аукциона.

– Только не сейчас. У нас нет времени. Ты нам расскажешь потом, когда мы будем в полной безопасности.

Вайолет подхватила конец веревки и начала карабкаться вверх следом за братом и сестрой.

– До скорого свидания! – крикнула она Квегмайрам, которые постепенно погружались в темноту. А когда они совсем исчезли из виду, крикнула еще раз: – До скорого свидания!

Подъем по тайной шахте был еще более изнурительным, чем спуск, но зато не такой страшный. Бодлеры знали, что именно они найдут наверху, добравшись до конца липовой веревки, тогда как при спуске вниз у них не было ни малейшего представления о том, что ждет их на дне черной пропасти. Вся троица, Вайолет, Клаус и Солнышко, не сомневалась, что наверху, в пентхаусе Скволоров, на месте все семьдесят и одна спальня. И что эти спальни, а также гостиные, столовые, буфетные, залы для стоячих и сидячих приемов, танцевальные залы, ванные комнаты, кухни и еще множество разных комнат непонятного назначения – все это пригодится для спасения Квегмайров.

Через несколько минут после начала путешествия по веревке Вайолет окликнула брата и сестру.

– Слушайте меня внимательно, – сказала она. – Когда мы доберемся до верха, я хочу, чтобы вы обыскали весь пентхаус.

– Что с тобой, Вайолет? – Клаус с изумлением поглядел вниз на сестру. – Мы ведь только вчера обшарили весь пентхаус. Ты что, забыла?

– На этот раз мне не нужно, чтобы вы обшаривали дом в поисках Гюнтера. Я хочу, чтобы вы отыскали какие-нибудь тонкие железные стержни.

– Агула? – спросила Солнышко, что означало: «Для чего?».

– Сварка – самый простой способ освободить Квегмайров из клетки, – сказала Вайолет. – Сваркой пользуются, чтобы добела накалить стержни, а потом расплавить металл. Если мы расплавим несколько прутьев и сделаем проход, нечто вроде двери, Дункан и Айседора покинут клетку.

– Классная идея, – одобрил сестру Клаус, – но я всегда думал, что для сварки требуется очень сложное оборудование.

– Обычно так и есть. В нормальных условиях я бы предпочла сварочную горелку. Пламя у нее маленькое, однако она плавит металл. Но здесь у Скволоров мы вряд ли найдем сварочные горелки. Это инструмент, а инструменты сейчас не в моде. Поэтому я придумала другой метод. Как только отыщете какие-нибудь длинные тонкие стержни из железа, мы встретимся на кухне, ближайшей к входной двери.

– Селреп, – сказала Солнышко, что скорее всего означало: «Это там, где ярко-синяя плита».

– Верно, Солнышко. На этой синей плите мы нагреем железные стержни. Как только они накалятся добела, мы возьмем их с собой вниз и с их помощью расплавим прутья клетки,

– А они не остынут, пока мы будем спускаться? – спросил Клаус. Вайолет помрачнела:

– Надеюсь, что нет. Ведь это наша единственная надежда.

Когда говорят «наша единственная надежда», сразу же появляется тревога, и это немудрено. Если единственная надежда лопнет, ничего больше не останется. Думать об этом не очень-то приятно, будь это даже самая что ни на есть правда.

Все трое Бодлеров испытывали тревогу, так как понимали, что изобретение Вайолет – единственная надежда спасти Квегмайров. Поэтому они не проронили ни слова, пока поднимались вверх. Им страшно было думать, что станется с Дунканом и Айседорой, если лопнет последняя надежда. Наконец мелькнул тусклый свет из открытых раздвижных дверец лифта, и вскоре они уже стояли перед входной дверью в скволоровский пентхаус.

– Запомните, длинные тонкие железные стержни. Не годятся ни бронзовые, ни серебряные, ни даже золотые. Все эти металлы расплавятся в печи. Жду вас в кухне, – прошептала Вайолет.

Младшие Бодлеры понимающе кивнули и разошлись в разные стороны, следуя за рассыпанными на полу хлебными крошками. Сама же Вайолет направилась прямо в кухню с ярко-синей плитой и, остановившись на пороге, неуверенно огляделась кругом. Стряпня никогда не была ее сильной стороной. Эта фраза говорит о том, что не все удавалось ей, когда она бралась готовить. Разве что тосты. Но иногда она могла сжечь даже тосты, превратив их в черные сухари. Поэтому неудивительно, что она слегка нервничала, не зная, как справится с плитой без взрослых. Но она тут же вспомнила, сколько всего ей приходилось делать за последнее время без советов взрослых: посыпать хлебными крошками пол, без спросу есть яблочное пюре, спускаться в пустую шахту лифта по веревке из удлинителей, шнуров от занавесей и мужских галстуков, связанных вместе «языком дьявола». Это придало ей решимость. Покрутив регулятор температуры, она установила его на 500° по Фаренгейту. Пока плита разогревалась, она стала выдвигать и задвигать ящики кухонных шкафов в поисках трех крепких огнеупорных перчаток. Такие перчатки есть в каждой кухне. Они защищают руки, когда с плиты надо снять горячую кастрюлю или сковородку, до которых, не обжегшись, нельзя дотронуться голыми пальцами. Вайолет рассудила, что Бодлерам понадобятся огнеупорные перчатки, когда железные стержни достаточно раскалятся и их можно будет использовать вместо сварочных горелок. В тот самый момент, когда ее брат и сестра вошли в кухню, Вайолет обнаружила три перчатки с витиеватой эмблемой модного бутика, задвинутые на дно девятого из выдвинутых ею ящиков.

– Мы наткнулись на золотую жилу, – прошептал Клаус, а Солнышко кивнула, подтверждая его слова. Младшие Бодлеры употребили выражение, в данном случае означающее: «Ты только погляди на эти щипцы. Это настоящее чудо!» И Клаус протянул Вайолет три пары каминных щипцов. – Все же кое-где камины остались в моде, – сказал он. – Солнышко, к счастью, вспомнила про гостиную с шестью каминами между танцевальным залом с зелеными стенами и ванной, где такая смешная раковина. Там, возле камина, и лежали эти щипцы. Они железные и длинные. Мне кажется, ими удобно подхватывать и переворачивать горящие поленья, чтобы ровно горело пламя. Я подумал: если щипцами ворошат горящие поленья, они выдержат жар в раскаленной плите.

– Вы в самом деле напали на золотую жилу, – сказала Вайолет. – Щипцы классные, лучше не придумаешь. А теперь, Клаус, я открою дверцу плиты, а ты сунь внутрь щипцы. Ну а ты, Солнышко, отойди подальше. Малышам не положено торчать возле горящей плиты.

– Правотл! – не преминула тут же ответить Солнышко. Смысл ее восклицания был приблизительно такой: «Детям постарше тоже не положено торчать возле горящей плиты, особенно без взрослых». Однако она понимала, что дело безотлагательное, и поэтому тихо отползла в дальний конец кухни. Оттуда она могла спокойно наблюдать, как ее брат и сестра засовывают длинные щипцы в горящую духовку. Как и большинство плит в доме, ярко-голубая плита Скволоров предназначалась для выпечки пирожных и тортов в специальных формочках, а не для сварочных горелок. Дверцу плиты невозможно закрыть, если из нее торчат длинные железные щипцы. Пока Бодлеры ждали, когда щипцы раскалятся до температуры сварочных горелок, в кухне сделалось невыносимо жарко – часть горячего воздуха из плиты выходила наружу через открытую дверцу. К тому времени, когда Клаус спросил, готовы ли горелки, в кухне уже было нечем дышать, и детям казалось, что сами они находятся внутри раскаленной печи.

Вайолет осторожно заглянула в открытую дверцу плиты.

– Щипцы только начинают разогреваться, – сказала она. – Концы уже покраснели. Но нам нужно, чтобы они раскалились добела. Придется еще несколько минут подождать.

– Я почему-то нервничаю, – сказал Клаус. – Вернее, у меня не проходит тревога. Мне не нравится, что мы оставили Квегмайров там одних.

– Мне тоже тревожно, – ответила Вайолет. – Но нам остается только ждать. Если мы вынем щипцы из духовки прямо сейчас, толку нам от них все равно не будет, когда мы доберемся до клетки.