Липовый лифт - Сникет Лемони - Страница 12

– Ну конечно же помню. Брат и сестра, которые требуют, чтобы им разрешили в одиночку бродить по лесам.

– Оставляя за собой след из хлебных крошек, – продолжила Вайолет. Она взяла кусочек поджаренного хлеба с подноса, который оставил Джером. – Поэтому они не заблудились. Мы раскрошим этот тост и во всех комнатах оставим немного крошек, чтобы знать, что мы там уже побывали. – Молодец Солнышко! – похвалила она сестру. – Отлично придумано!

– Блайзид, – скромно ответила Солнышко, что означало: «Все это ерунда». К сожалению, я должен признаться, что Солнышко оказалась права и вся их идея ерундой и оказалась: сколько бы ни переходили дети из комнаты в комнату, из бесконечных спален в бесконечные столовые, через залы для приемов сидячих и приемов стоячих в танцевальные залы, затем в ванные комнаты, в кухни и еще в какие-то комнаты, непонятно кому и для чего нужные, оставляй повсюду следы хлебных крошек, Гюнтера, однако, нигде не было. Они заглянули в платяные шкафы во всех спальнях, в стенные шкафы на кухнях и даже отдернули занавески в душевых, чтобы убедиться, что за ними не прячется Гюнтер. В платяных шкафах они видели только ряды вешалок с висящей на них одеждой, в кухонных шкафах – запасы банок с продуктами, а в душевой – бутылочки с шампунем для душа. Но когда кончилось утро и след из крошек привел их обратно в спальню Вайолет, им волей-неволей пришлось признать, что их поиски потерпели неудачу.

– Где же все-таки прячется этот негодяй Гюнтер?! – в сердцах воскликнул Клаус. – Мы как будто все обыскали.

– Может, он ходит где-то вокруг, – сказала Вайолет. – Он даже мог притаиться в какой-нибудь комнате, а потом быстро выскочить из нее и спрятаться там, где мы уже все проверили.

– Не думаю. Мы не могли не услышать его, когда он цокает своими дурацкими сапогами. Не уверен, что он остался здесь, в пентхаусе, со вчерашнего дня. Эсме настаивала на том, что он покинул квартиру, а консьерж утверждает, что Гюнтер ее не покидал. Одно с другим не сходится.

– Я как раз об этом сейчас думаю, – ответила Вайолет. – По-моему, все прекрасно сходится. Эсме настаивает на том, что Гюнтер покинул пентхаус, а консьерж утверждает, что он не покидал здания. Это говорит о том, что Гюнтер в данный момент может находиться в одной из квартир дома 667 по Мрачному Проспекту.

– Похоже на правду, – сказал Клаус. – Не исключено, что он снял одну из квартир на другом этаже, как бы штаб-квартиру для своих новых происков.

– Вполне возможно, что одна из квартир принадлежит его театральной труппе. – Загибая пальцы на руках, Вайолет стала считать участников страшной банды. – Во-первых, Крюкастый, а еще этот лысый с очень длинным носом, а еще тот непонятный тип, то ли мужчина, то ли женщина.

– А может, в этом доме снимают квартиру на двоих две жуткие тетки с напудренными лицами, те, что помогли похитить Квегмайров, – высказал предположение Клаус.

– Ко! – крикнула Солнышко, что означало что-то вроде: «А может быть, Гюнтер каким-то образом ухитрился обмануть одного из постоянных жильцов дома 667 и уговорил пустить его в квартиру, а потом там всех связал и сейчас прячется в кухне».

– Если мы обнаружим Гюнтера в этом здании, тогда Скволоры по крайней мере поймут, что он лжец, – сказала Вайолет. – И даже если они не верят, что он на самом деле Граф Олаф, а никакой не Гюнтер, у них возникнет подозрение, как только они узнают, что его поймали, когда он прятался в чужой квартире.

– А как его найти? – спросил Клаус. – Не можем же мы стучаться в каждую дверь и просить, чтобы нам разрешили осмотреть квартиру.

– Нам не нужно видеть каждую квартиру. Нам достаточно подслушивать под дверью, – сказала Вайолет.

Клаус и Солнышко с недоумением посмотрели на сестру, а потом вдруг заулыбались.

– Ты права, – сказал Клаус. – Если, спускаясь по лестнице, мы будем слушать под каждой дверью, то сможем понять, есть ли в квартире Гюнтер или нет.

– Лориго! – звонко крикнула Солнышко, что означало: «Что же мы медлим? Пошли скорее».

– Не надо спешить, – сказал Клаус. – Это долгое путешествие по всем этим лестницам, а мы уже и так сегодня находились и… наползались, – добавил он, взглянув на Солнышко. – А сейчас надо переобуться – надеть самые крепкие башмаки – и не забыть несколько пар лишних носков, чтобы не стереть ноги до волдырей.

– Надо обязательно взять с собой воды, – сказала Вайолет. – Если вдруг захочется пить.

– Снак! – крикнула Солнышко, и Бодлеры принялись собираться: они скинули пижамы и натянули на себя куртки и брюки, удобные для передвижения по лестницам. Затем они надели самые крепкие ботинки и рассовали по карманам запасные носки. Вайолет и Клаус проверили, правильно ли Солнышко зашнуровала сапожки, и только после этого покинули свои спальни. Двигаясь по следу, оставленному хлебными крошками, они прошли по коридору, перешли гостиную, миновали две спальни, и еще один коридор привел их в самую ближнюю кухню. Они все время держались вместе, чтобы не растерять друг друга в огромном пентхаусе. В кухне они нашли виноград, коробку крекеров и банку яблочного джема, а также бутылку воды, которую Скволоры использовали для приготовления водного мартини. Бодлеры прихватили ее с собой на случай, если захочется пить во время долгого путешествия по лестнице. В конце концов они выбрались из пентхауса, прошли мимо дверей раздвижного лифта и остановились на самом верху извилистой лестницы с ощущением, что им предстоит восхождение на гору, а не спуск вниз.

– Нам придется идти на цыпочках, – сказала Вайолет. – Так, чтобы мы могли слышать Гюнтера, а он нас нет.

– И разговаривать шепотом, – прошептал Клаус. – Так, чтобы мы могли подслушивать, а люди за дверью не могли.

– Филавет, – сказала Солнышко, что означало: «Пора начинать».

Бодлеры на цыпочках спустились до первого поворота лестницы и стали подслушивать под дверью квартиры, находящейся прямо под пентхаусом. В первый момент они ничего не слышали, но потом очень ясно прорезался голос женщины, говорящей по телефону.

– Это не Гюнтер, – прошептала Вайолет. – Гюнтер не женщина.

Клаус и Солнышко кивнули в ответ, и все трое спустились еще на один этаж. Но как только они дошли до следующего поворота, дверь квартиры распахнулась и из нее вышел человек очень маленького роста, в полосатом костюме.

– До скорого, Эври, – раздался голос откуда-то из глубины квартиры. Кивнув детям, Эври захлопнул дверь и начал спускаться вниз.

– Это тоже не Гюнтер, – шепотом сказал Клаус. – Гюнтер не такой маленький, и его никто не называет Эври.

Вайолет и Солнышко молча кивнули. Дети спустились еще на два этажа и снова стали слушать под дверьми. На этот раз мужской голос произнес: «Мама, я собираюсь принять душ».

– Майник, – прошептала, покачав головой, Солнышко, что означает: «Гюнтер никогда не стал бы принимать душ. Он грязный и вонючий».

Вайолет и Клаус кивнули и снова на цыпочках спустились до следующего поворота, а потом еще до следующего, потом еще и еще и так до бесконечности. Они все ниже и ниже спускались по ступенькам и постепенно начали уставать, как всегда, когда шли вниз или же наверх в квартиру Скволоров. Но на этот раз они испытывали дополнительные трудности: кончики пальцев ныли от постоянного хождения на цыпочках, а голоса осипли из-за вечного перешептывания. Уши болели от напряженного подслушивания под дверьми, и даже подбородки устало поникли от необходимости все время кивать в подтверждение, что все, что они слышали, не имело никакого отношения к Гюнтеру.

Утро тянулось медленно и Бодлеры все продолжали ходить на цыпочках, стоять и слушать у дверей, перешептываться и кивать. К тому времени когда они добрались до вестибюля внизу, им хотелось просто лечь плашмя и вообще не двигаться.

– Изнурительное путешествие, – сказала Вайолет. Она уселась на нижнюю ступеньку и передала по кругу бутылку с водой. – Изнурительное и бесплодное.

– Джем? – спросила Солнышко.

– Нет, нет, Солнышко, я не имела в виду какие-либо плоды, включая те, из которых сделан яблочный джем. Я просто хотела сказать, что наши поиски никуда не привели. А вы не думаете, что мы пропустили какую-нибудь из дверей?