Кровожадный Карнавал - Сникет Лемони - Страница 1

Лемони Сникет

Кровожадный Карнавал

(Тридцать три несчастья — 9)

Lemony Snicket. The Carnivorous Carnival (2002)

Глава первая

Когда мой рабочий день закончен и я уже захлопнул блокнот, убрал перо и просверлил дырки во взятом напрокат каноэ, чтобы оно утонуло и не выдало моего местоположения, я люблю поболтать вечерком с немногими оставшимися в живых друзьями. Порой мы ведем литературные разговоры. Иногда говорим о людях, пытающихся нас погубить, и о том, есть ли способ спастись от них. А порой беседуем об опасных, наводящих страх диких животных, которые, возможно, водятся поблизости. И эта тема всегда вызывает разногласия: мы спорим о том, какая именно часть зверя наиболее опасна и внушает страх. Одни говорят — зубы, потому что зубами можно загрызть ребенка, а то и родителей, а потом сгрызть их кости. Другие говорят — когти, поскольку когтями можно разорвать человека в клочья. А третьи утверждают, что опаснее всего шерсть, так как она заставляет чихать людей с аллергией.

Я же всегда настаиваю на том, что самая страшная часть дикого зверя — его чрево: если вы видите чрево, иначе говоря, брюхо зверя изнутри, значит, вы уже познакомились с его зубами, когтями и даже шерстью и теперь вы попались и вряд ли можете на что-то надеяться. Вот почему выражение «у зверя в чреве» означает «в некоем ужасном месте, откуда едва ли можно рассчитывать благополучно выбраться», и случая применить это выражение вряд ли кто-нибудь ждет с нетерпением.

С сожалением должен сказать, что в книге, которую держите в руках, выражение «у зверя в чреве» будет использовано три раза. Я не считаю двух разов, когда я уже успел его применить: я просто хотел предупредить, что выражение «у зверя в чреве» будет употреблено в книге трижды. Трижды на протяжении моего повествования главные персонажи окажутся в ужасных местах, откуда у них будет мало шансов спастись. Вот почему я бы отложил эту книгу в сторону и таким образом поскорее благополучно спасся, ибо эта горестная история настолько мрачна и уныла, что читающему может показаться, будто он сам находится у зверя в чреве (этот раз тоже не считается).

Бодлеровские сироты как раз находились у зверя в чреве — в данном случае в темном и тесном багажнике длинного черного автомобиля. Если вы не являетесь небольшим портативным предметом, вы, вероятно, предпочитаете во время поездки сидеть, откинувшись на мягкую спинку сиденья, поглядывать в окно на пробегающий мимо пейзаж и, накрепко пристегнувшись ремнем, чувствовать себя в полной безопасности. Но Бодлеры-то не имели возможности откинуться назад, тела их ныли от того, что вот уже несколько часов они лежали, плотно притиснутые друг к другу. Окон, чтобы выглядывать наружу, не было, лишь несколько дырок от пуль в стенках багажника говорили о каком-то вооруженном столкновении, расследовать которое я не решился. И дети никоим образом не ощущали себя в безопасности, когда думали об остальных пассажирах внутри машины, и старались представить себе, куда машина направляется.

За рулем сидел некий Граф Олаф, злобный тип с одной-единственной бровью вместо двух, обуреваемый жаждой денег, вместо того чтобы быть обуреваемым уважением к другим людям. Впервые Бодлеры познакомились с Графом Олафом после того, как узнали о гибели своих родителей во время ужасающего пожара, и очень скоро поняли, что его интересует только громадное состояние, оставленное им родителями в наследство. С неиссякаемым упорством (что в данном случае означает «где бы дети ни очутились») Граф Олаф преследовал их, используя один за другим разные подлые методы, для того чтобы наложить лапы на их наследство. До сих пор ему это не удавалось, хотя большую помощь ему оказывали его подружка Эсме Скволор, особа не менее злобная, но более приверженная моде, сидевшая сейчас рядом с ним на переднем сиденье, а также сборище разнообразных помощников, включая лысого с непомерно длинным носом, двух женщин, имевших обыкновение покрывать лица белой пуд-рой, и гнусного типа с крюками вместо рук. Все они сейчас сидели на заднем сиденье, и до детей сквозь рев мотора и шуршание колес по каменистой почве доносились их разговоры.

Казалось бы, зачем Бодлерам такая скверная компания? Им стоило бы выбрать какой-то другой способ путешествовать, а не забираться в багажник. Но дело в том, что дети хотели избегнуть еще более устрашающей и опасной ситуации, чем поездка с Олафом и его пособниками, поэтому привередничать не приходилось. Однако, по мере того как продолжалась поездка, Вайолет, Клаус и Солнышко испытывали все большее и большее беспокойство. Солнце, заглядывавшее в пулевые отверстия, начало гаснуть, дорога стала еще более каменистой и тряской, и Бодлерам оставалось только гадать — где они едут и что будет, когда они доедут до места. Долгую тишину прервал голос крюкастого:

— Ну, скоро?

— Я тебе говорил, перестань спрашивать! — рявкнул Олаф. — Когда доедем, тогда доедем, и все тут.

— А нельзя сделать короткую остановку? — попросила одна из женщин. — Я заметила знак — место отдыха в нескольких милях отсюда.

— Некогда останавливаться, — отрезал Олаф. — Надо было в туалет зайти до отъезда.

— Но ведь больница уже горела, — жалобно отозвалась женщина.

— Да, давайте остановимся, — поддержал ее лысый. — Мы с ланча ничего не ели, в животе урчит от голода.

— Мы не будем здесь останавливаться, — заявила Эсме. — В Пустошах нет модных ресторанов.

Вайолет, старшая из Бодлеров, с трудом высвободила руку, положила ее Клаусу на занемевшее плечо и покрепче прижала к себе младшую, Солнышко, словно желая без слов сообщить им что-то важное. Эсме Скволор вечно твердила про что угодно — модно, не модно вместо слов «элегантно, стильно». Но детям сейчас было интересно услышать совсем другое — где они едут. Пустоши, обширная пустынная местность, начиналась далеко от окраины города, и в ней на сотни миль вокруг не попадалось ни одной деревушки. Родители Бодлеры давно уже обещали свозить туда детей полюбоваться тамошними знаменитыми закатами. Клаус, ненасытный книгочей, прочел вслух описание этих закатов, и с тех пор вся семья мечтала туда попасть. А Вайолет, наделенная изобретательским даром, даже начала создавать работающую на солнечной энергии печь, чтобы всем вместе лакомиться запеченными сандвичами с сыром, пока солнце будет медленно опускаться за далекие снежные Мертвые Горы и зловещий темно-синий свет заливать кактусы. Дети и представить себе не могли, что окажутся в Пустошах одни, без родителей, в тесном багажнике автомобиля, принадлежащем злобному негодяю.

— Босс, а ты уверен, что безопасно забираться в такую даль? — осведомился крюкастый. — Если за нами сюда явится полиция, тут нигде не спрячешься.

— Что нам стоит опять замаскироваться? — отозвался лысый. — В багажнике все для этого есть.