Если верить в чудеса - Мартон Сандра - Страница 24

Бен улыбнулся:

– Ладно, пусть позвонит в мой офис и…

– Ты не понимаешь!

Бен внимательно взглянул на Трэвиса.

– Старик, – тихо произнес он, – ты ужасно выглядишь. – И после секундного колебания сказал: – Ладно, пойдем в мой кабинет, ты все расскажешь.

И Трэвис рассказал.

Когда он закончил, выражение на лице Бена было мрачным.

– Она сказала, какая именно у нее опухоль?

Трэвис покачал головой:

– Она сказала только, что она… что она…

Бен кивнул:

– Ясно. Ладно. Ты должен найти ее, но я не знаю, чем могу…

– Если я найду ее доктора, он, может быть, скажет, где она? – Трэвис залез в карман, достал пузырек с таблетками и протянул своего другу: – Я звонил в аптеку. Они отказываются сообщать имя доктора. Но, может, они сообщат его тебе?

Бен снова кивнул. Он думал о врачебной этике, о конфиденциальности пациентов и о том, что женщина по имени Дженнифер Купер совершенно точно не желала, чтобы любящий ее мужчина был с ней, когда она умрет…

Но в большей степени он думал о страхе, об отчаянии, запеленавшем глаза его старого друга.

И Бен взял телефонную трубку.

Глава 11

Розыски доктора Дженни также не помогли. Питер Киплинг не знал, куда она делась.

– Я бы не нарушил правила врачебной этики, даже если бы знал, где она, – ответил доктор Киплинг, – но, по крайней мере, я сообщил бы вам, что она в безопасности.

Но она не была в безопасности.

Его Дженни была в отчаянии, была одинока, и ее, скорее всего, мучила нестерпимая боль. Над ней повисла вся тяжесть смертного приговора…

Несколько часов спустя убитый горем и заботами Трэвис наконец показался в баре, где договорился встретиться с братьями.

Они заметили его входящим в двери, радостно ему замахали, чтобы он прошел в их кабинку, и тут же помрачнели, увидев выражение лица брата.

Трэвис выглядел так, будто постарел на пару десятков лет.

– Что случилось? – почти выкрикнул Джейк. – Ты болен?

– Нет. Я не болен. А вот моя Дженни больна.

Его братья обменялись взглядами. Его Дженни?

– Она исчезла, – сказал он, садясь рядом с братьями. – Я искал ее несколько часов, но так и не нашел.

Калеб и Джейк снова обменялись взглядами.

Семейная ссора? Что-то посерьезнее?

– Слушай, – медленно начал Джейк, – если она не хочет тебя видеть…

– Она ушла, Джейкоб. Исчезла…

– Что ты имеешь в виду?

– Исчезла, – устало повторил Трэвис. Он поставил локти на стол и потер воспаленные глаза. – Нигде не могу ее найти.

Калеб напрягся.

– У меня есть связи, – сказал он. – В полиции. Я знаю нескольких частных детективов, которым полностью доверяю…

– Ты не понимаешь…

– Нет, – мягко сказал Джейк. – Мы не понимаем. Не хочешь нам объяснить?

Трэвис взялся за бутылку пива, стоявшую перед Джейком, и сделал жадный глоток. Потом он поставил ее обратно, взглянул на сосредоточенные лица братьев и все объяснил.

Это заняло десять долгих минут.

Когда он закончил, Джейк и Калеб сидели неподвижно и молчали. Это была та тишина, которая возникает, когда никто не может придумать ничего дельного.

Наконец Калеб прокашлялся:

– Наши соболезнования тебе не помогут.

Джейк закивал, соглашаясь:

– Нам нужно сделать что-нибудь, что тебе поможет. Тебе и твоей девушке.

– Дженни, – сказал Трэвис. – Ее зовут Дженни.

– Дженни. Конечно же. – Калеб потер лоб. – Скажи ее полное имя. И номер ее телефона. Адрес. Точное место работы.

Трэвис покачал головой.

– Говорю вам, – произнес он охрипшим от усталости голосом, – она выключила телефон. Ее нет дома. Я проверил ее офис. Она пропала.

– Я понимаю, – осторожно сказал Калеб. – Но все же мне нужна эта информация. Все, что ты о ней знаешь. Места, где она бывает. Люди, которых она знает. Откуда она родом.

– Ладно. Хорошо.

Калеб достал маленькую записную книжку и ручку и протянул их Трэвису.

– Запиши имя ее доктора. Его телефонный номер. И номер Бена. Я его уже несколько лет не видел.

Трэвис закивал, записывая то, о чем просил Калеб.

– Трэв?

Трэвис взглянул на Джейка.

– Когда я лежал в госпитале в Вашингтоне, знаешь, после моего ранения… Я познакомился с другими пациентами. Один служил в спецназе. У него… У него тоже была опухоль мозга.

– Опухоль Дженни неоперабельная. Результаты анализов…

– Да. Как и его. – Джейк остановился. – Но там был один нейрохирург… Семья спецназовца пригласила его для консультации. На следующей неделе они увезли этого парня из больницы. Не знаю, где он был, но через пару месяцев он вернулся, чтобы навестить нас, и выглядел новым человеком.

– Джейк, что это имеет общего…

– Может, ничего. Может, все. У меня остался телефон этого парня. Почему бы мне ему не позвонить?

– Невролог, лечащий Дженни, лучший в Далласе.

– Я все равно позвоню своему другу, хорошо?

– Конечно, – сказал Трэвис, но его глаза были пустыми.

Снова повисла тишина. Затем Калеб стукнул по столу и встал:

– Ну что же, начнем!

Джейк тоже встал. Встал и Трэвис. Он перевел взгляд с одного брата на другого.

– Я чувствую себя таким бесполезным… – Его голос дрогнул. – Должно быть что-то, чем я могу помочь…

– Я знаю, чем ты можешь помочь, – быстро отозвался Джейк. – Иди домой. Съешь что-нибудь. Постарайся уснуть. Ты должен быть сильным. Ради Дженни. И оставайся на связи, если она решит вернуться.

– Черт. Ты прав. Я даже не подумал… – Он тяжко вздохнул, а затем медленно выдохнул: – Позвоните мне. Оба. Даже если ничего не найдете, все равно позвоните. Ладно? Просто… Просто будьте на связи.

Братья обнялись.

– Не сдавайся, – мягко сказал Калеб.

– Калеб прав, – сказал Джейк. – Не теряй надежды.

– Разумеется, – откликнулся Трэвис, но всем было понятно, что он лжет.

Всего два часа понадобилось Калебу, чтобы отыскать Дженни при помощи своих связей.

Он позвонил Джейку рассказать о новостях, пока ехал к дому Трэвиса.

– Она летит в Бостон, где пересядет на самолет до Манчестера. Сейчас она отправляется в Нью-Гэмпшир.

– Замечательно, – ответил Джейк. – Она окажется прямо около «Бостон мемориал».

– Что за «Бостон мемориал»?

– Госпиталь. Место, где, как сказал спецназовец, работает тот самый выдающийся нейрохирург. У него там своя сверхсекретная экспериментальная программа.

– Почему эти слова меня пугают? Сверхсекретная. Экспериментальная. – Калеб, который несся со слишком большой скоростью, с визгом колес объехал грузовик. – Даже эта фраза, – продолжил он, – «выдающийся нейрохирург». По ихним собственным сведениям?

– По «их» сведениям, – сказал Джейк, автоматически поправив брата, что, как считал Калеб, было хорошим знаком: Джейк чувствовал подъем и даже, возможно, надежду. – По сведениям моего друга. И я ему верю.

– Ладно. Но если все так секретно, если программа экспериментальна, как мы запишем туда Дженни? У нас не так много времени, Джейкоб. Ты сам это знаешь.

– Она уже записана, – ответил Джейк. – Мой друг позвонил этому нейрохирургу и отослал ему результаты анализов Дженни. Хирург перезвонил мне. Выходит, есть хоть какая-то выгода быть раненым воином с блестящей медалькой.

Калеб кивнул, будто Джейк его видел. Он знал, как сильно его брат ненавидел разговаривать о том, что случилось во время войны, и стеснялся собственной медали. То, что он использовал это с незнакомцем, многое говорило об его отношении к происходящему.

– Ты молодец, брат, – похвалил Джейка Калеб.

Джейк прокашлялся:

– Эй, это же ради Трэвиса! И у нас нет никаких гарантий.

– Ты имеешь в виду, – сказал Клеб, – может произойти что угодно?

– Я имею в виду, – прямо заявил Джейк, – что сначала хирургу необходимо проверить Дженни и получить от нее согласие на операцию. И даже тогда…