Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Экспедиция в иномир - Снегов Сергей Александрович - Страница 2
Могу лишь добавить, что, в отличие от специалистов по иномирам, не умеющих объяснить высшие координаты дзета—мира с девятой по двенадцатую, я не способен дать объяснения и нашим трем космическим — ротонным, корда— и бета—измерениям: знаю, что они существуют, притворяюсь, что что-то в них понимаю, и стараюсь, чтобы мое понимание не подвергли серьезной проверке. Человек со столь высоким уровнем невежества не мог интересовать виднейшего из теоретиков иномиров, каким со студенческой скамьи считался Артур Хирота. А меня соответственно не интересовали другие миры, с меня вполне хватало моего родного космоса, его я знаю, не хвалясь, досконально!
— Вставай — и полетели! — настаивал Николай.
Я хотел было послать его в преисподнюю двадцатичетырехмерного мира, есть, наверно, и такой, но только теоретики до него не добрались — можно вообразить, что за страх там преисподняя! Вдруг прозвучал сигнал вызова, и у кромки воды сфокусировался экран, а на экране возник улыбающийся Кнут Марек. Этот человек всегда улыбается, особенно когда говорит неприятности, — ехидней, но и беззлобней, а кстати, и умней существа, чем он, не знают на наших далеких планетах. Вероятно, поэтому он девятый год командует Главной Галактической базой, стаж прямо-таки мафусаилов: ни один из его предшественников не задерживался больше двух лет.
— Собери свои кости, старик, — сказал он сердечно, — и мчи ко мне. Хватит прохлаждаться!
Спустя час мы с Николаем входили к Мареку. Его кабинет — чудо космической техники: в нем люди сияют. Именно так — не освещаются со стороны, а порождают собственное свечение, и как утверждает Марек, соответствующее их характеру. Штуку эту изобрел астрофизик Павел Сидоров, погибший на «Медее» в черной пасти звездной «дыры» Н-115, марековский кабинет остался единственным свидетелем технической фантазии несчастного астрофизика. В сумрачном зале передвигались три клубка света — ободряюще-золотой Марек, голубовато-синий, холодноватый Хирота, растроганно-салатный Бангалур, а к ним теперь добавилась настырная, стремительная оранжевость Николая и какая-то чудовищная комбинация из хмурого темно-красного и оживленно-язвительного зеленого — таким изобразило меня настенное зеркало.
— Садитесь, и начинаем, — ослепительно засияв золотой улыбкой, предложил Марек. — Мы слушаем тебя, друг Артур.
— Ты, конечно, знаешь, друг Казимеж, какую задачу поставили перед экспедицией в дзета—пространство, поэтому говорить об этом не буду, — так обратился ко мне Хирота.
— Я, конечно, не знаю ничего о задачах экспедиции. Поэтому, друг Артур, прошу поговорить и об этом, — учтиво отпарировал я.
Мне показалось, что он рассердился. В глазах его погасла голубоватость, в них зажглось что-то негодующесинее. Но он сдержался. В выдержке он превосходит нас всех. Думаю, в ней одна из главных причин его успеха: теории его вызывали столько нападок, часто несправедливых и злых, что без слоновьей стойкости от одних язвительных шуток можно было рехнуться. Сам он утверждает, что, в отличие от нас, хорошо воспитан, и цитирует при этом какого-то древнего мудреца: «Воспитанность — это умение делать свои недостатки нечувствительными для окружающих». Возможно, и так. Мои недостатки окружающие чувствуют.
Артур начал объяснение с таких азов, что я скоро потерял интерес к его речи. Я еще терпеливо выслушал, как наши предки открыли, что пространственный вакуум — вместилище колоссальной энергии; что делалось много попыток овладеть этой энергией; что в результате бесчисленных неудавшихся попыток установили восьмимерность нашего мира, хотя раньше его считали четырехмерным; что восьмимерности мало для вычерпывания энергии вакуума, характеризующегося тридцатью шестью параметрами; и что в результате всех этих исследований доказано наличие устойчивых, параллельно возникших из вакуума материальных миров; и что нижний наш сосед, альфа-мир, неинтересен, а второй, повыше, двенадцатимерный дзета, наоборот, захватывает воображение, ибо нас связывают с ним шесть общих измерений, а это обеспечивает надежный проход в тот мир; и что дзета—мир связан с вакуумом не восемью нашими измерениями, а ровно двенадцатью — это в полтора раза больше; и что полуторная связь, взятая в шестой степени — так почему-то надо, — обеспечивает ровно в четырнадцать раз более легкую возможность выкачивания энергии вакуума…
В этом месте я зевнул, но Артур, уставясь синеватопылающими глазами в пол, не заметил, как я воспринимаю его лекцию. По-честному, меня раздражали все проекты утилизации энергии вакуума. Человечество уже триста лет твердит, что хорошо бы поставить ее себе на службу и что для этого нужно лишь найти проход в сопряженные иномиры. Такие общие истины преподносятся каждому юнцу еще в школе, но практического значения не имеют, ибо самое важное неведомо — где находятся эти самые проходы в иномиры и как ими воспользоваться. О себе могу сказать следующее: я, пожалуй, больше всех налетал в космосе, но нигде не повстречал отверстых ворот в миры иных измерений.
Чтобы больше не впадать в зевоту, я стал присматриваться к тому, кто как слушает. И меня вдруг заинтересовало одно забавное соответствие. На Земле давно забыли, что когда-то люди различались по национальностям. Уже к концу двадцать первого века человечество так перемешалось, что стало невозможно установить, какая у кого реально национальность. Но что существовали некие общие черты, называемые национальным характером, никто не оспаривал, просто и характеры перемешались, как и национальные языки, и национальные имена, и национальные обычаи. И вот я подумал, что все мы, сидевшие в фантастическом кабинете начальника Главной Галактической базы, являемся образцами смешения разных национальностей и смешение это отчетливо выражено и в наших именах и характерах.
Кнут Марек, отдаленный потомок скандинава и чеха, от своего северного предка взял высокий рост, светлые волосы, светлые глаза, упрямство и бесстрашие, а от серединно-европейского — насмешливость, почти язвительность, любовь к спорту — на Латоне он всех побивает в беге, — общительность и страсть к рукомеслам. Жак Бангалур, смесь итальянца с индусом, — огромный, лохматый, добрый, черноглазый, всегда погруженный в какие-то размышления и чувства, человек как бы не из мира сего. «Так всегда справедлив, что жутко!» — иронически характеризует Жака Марек. Николай Дион, полурусский—полуфранцуз, порывист, резок, стремителен, отчаянно инициативен, очень смел, очень придирчив и одновременно очень покладист, очень скептичен и очень поэтичен, и вообще ко всем его взаимно противоречивым качествам надо приставлять словечко «очень» — и мне кажется, тут тоже присутствуют рудименты характера предков.
Самый интересный из нас, конечно, Артур Хирота, удивительная комбинация из немца и японца — вежливый и непреклонный, глубокий мыслитель и энергичный практик, мастер заоблачных абстракций, художник и тонкий ценитель изящных вещей, то романтичный, то сентиментальный, то суровый до жестокости и самолюбивый до надменности, то настолько сдержанный, что мало кто догадывается о его честолюбии. Не знаю, что от кого он у предков взял, но что букет его свойств нетривиален, видно каждому.
И наконец я, Казимеж Полинг, что-то польско-английское или англо-польское, самый старый в нашей компании, все-таки тридцать девять лет, самый, естественно, именитый астронавигатор дальнего поиска, дважды заслуженный покоритель космоса, кавалер шести орденов, четырнадцати медалей, член трех академий, почетный член сорока трех или сорока четырех университетов, точно не помню — в общем, среди астронавигаторов фигура видная. А что до характера, то Николай, когда сердится, ругает меня примерно так: «Энергии и деловитости у тебя не отнять, но почему ты не отдался музыке, ты же любишь ее, вот бы играл на рояле или на скрипке, даже сольные концерты давал бы, и женщины смотрели бы на тебя еще влюбленней, чем сейчас, какая была бы тогда радость твоим нынешним подчиненным, которых ты бессовестно выматываешь!»
— …удалось доказать, что проход в дзета—пространство лежит в окрестностях «черной дыры» Н-115, — услышал я вдруг и мигом оторвался от посторонних размышлений.
- Предыдущая
- 2/64
- Следующая