На волне космоса (сборник) - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 2

— Но… простите… — возразил удивленный голос на другом конце провода, — я не могу… просто не могу!

— Что вы хотите сказать, черт побери? Как так не можете?

— Потому что… — голос прервался. В трубке слышалось взволнованное дыхание часового. Полковник потряс трубкой.

— Внимание, к оружию!

— Я никого не смогу застрелить, — ответил часовой.

Полковник тяжело сел и с полминуты задыхался и жмурился.

Он ничего не видел и не слышал, но он знал, что там, за этими стенами, ангары превращаются в мягкую красную ржавчину, что самолеты рассыпаются в бурую, уносимую ветерком пыль, что танки медленно погружаются в расплавленный асфальт дорог, как доисторические чудовища некогда проваливались в асфальтовые ямы — именно так, как говорил этот молодой человек. Грузовики превращаются в облачка оранжевой краски, и от них остаются только резиновые шины, бесцельно катящиеся по дорогам.

— Сэр… — заговорил часовой, видевший все это. — Клянусь вам…

— Слушайте, слушайте меня! — закричал полковник. — Идите за ним, задержите его руками, задушите его, бейте кулаками, ногами, забейте насмерть, но вы должны остановить его! Я сейчас буду у вас! — и он бросил трубку.

По привычке он выдвинул нижний ящик стола, чтобы взять револьвер. Кожаная кобура была наполнена бурой ржавчиной. Он с проклятием отскочил от стола.

Пробегая по канцелярии, он схватил стул. «Деревянный, — подумалось ему, — старое доброе дерево, старый добрый бук». Дважды ударил им о стену и разломал. Потом схватил одну из ножек, крепко сжал в кулаке. Он был почти лиловым от гнева и ловил воздух раскрытым ртом. Для пробы сильно ударил ножкой стула себя по руке.

— Годится, черт побери! — крикнул он.

С диким воплем он выбежал и хлопнул дверью.

Око за око?

Услышав эту новость, они вышли из ресторанов, из кафе, из гостиниц на улицу и воззрились на небо. Темные руки прикрывали обращенные кверху белки. Рты были широко раскрыты. В жаркий полуденный час на тысячи миль вокруг в маленьких городишках стояли, топча собственную короткую тень и глядя вверх, темнокожие люди.

Хэтти Джонсон накрыла крышкой кипящий суп, вытерла полотенцем тонкие пальцы и не спеша вышла из кухни на террасу.

— Скорей, мама! Скорей же, не то все пропустишь!

— Мама!

Трое негритят приплясывали, крича, на пыльном дворе. Они то и дело нетерпеливо поглядывали на дом.

— Иду, иду, — сказала Хэтти, отворяя затянутую сеткой дверь. — С чего вы это взяли?

— У Джонсов услышали, мама. Они говорят, что к нам летит ракета, первая за двадцать лет, и в ней сидит белый человек!

— Что такое белый человек? Я их никогда не видел.

— Еще узнаешь, — произнесла Хэтти. — Успеешь узнать, не беспокойся.

— Расскажи про них, мама. Раньше ты нам всегда рассказывала.

Хэтти наморщила лоб.

— Уж очень давно это было. Я тогда девчонкой была, сами понимаете. В тысяча девятьсот шестьдесят пятом году…

— Расскажи про белого человека, мама!

Она вышла во двор, остановилась и устремила взгляд на ярко-голубое марсианское небо и легкие белые марсианские облачка, а вдали колыхались в жарком мареве марсианские холмы. Наконец она сказала:

— Ну, во-первых, у них белые руки.

— Белые руки!

Мальчишки шутя стали шлепать друг друга.

— И белые ноги.

— Белые ноги! — подхватили мальчишки, приплясывая.

— И белые лица.

— Белые лица? Правда?

— Вот такие белые, мама? — младший кинул себе в лицо горсть пыли и чихнул. — Такие?

— Гораздо белее, — серьезно ответила она и снова посмотрела на небо. В ее глазах была тревога, точно она в вышине искала грозовую тучу и нервничала, не видя ее. — Шли бы вы лучше в дом.

— Ой, мама! — они глядели на нее с недоумением. — Мы должны посмотреть, должны! Ведь ничего такого не произойдет?

— Не знаю. Хотя сдается мне…

— Мы только поглядим на корабль и, может быть… может быть, сбегаем на аэродром посмотреть на белого человека. Какой он, мама?

— Не знаю. Нет, даже не представляю себе, — задумчиво произнесла она, качая головой.

— Расскажи еще!

— Ну вот… Белые живут на Земле, и мы все оттуда, а сюда прилетели двадцать лет назад. Собрались — и в путь, и попали на Марс, и поселились здесь. Построили города и живем тут. Теперь мы не земляне, а марсиане. И за все это время сюда не прилетал ни один белый. Вот вам и весь рассказ.

— А почему они не прилетали, мама?

— Потому! Сразу после того, как мы улетели, на Земле разразилась атомная война. Как пошли взрывать друг друга — ужас что творилось! И забыли про нас. Много лет воевали, а когда кончили, у них уже не осталось ракет. Только теперь смогли построить. И вот двадцать лет спустя собрались навестить нас. — Она отрешенно поглядела на детей и пошла прочь от дома. — Подождите здесь. Я только схожу к Элизабет Браун. Обещаете никуда не уходить?

— Ой, как не хочется!.. Ладно, обещаем.

— Хорошо.

И она быстро зашагала по дороге.

Она как раз вовремя поспела к Браунам: они всей семьей усаживались в автомобиль.

— Привет, Хэтти! Едем с нами!

— А вы куда? — крикнула она, запыхавшись от бега.

— Хотим посмотреть на белого!

— Это правда, — серьезно произнес мистер Браун, делая жест в сторону своих детей. — Ребятишки никогда не видали белого человека, я и сам почитай что забыл, как он выглядит.

— И что же вы думаете с ним делать? — спросила Хэтти.

— Делать? — дружно отозвались они. — Мы хотели только посмотреть на него.

— Это точно?

— А что же еще?

— Не знаю, — ответила Хэтти. — Просто я подумала, что могут быть неприятности.

— Какие еще неприятности?

— А! Будто не понимаете, — уклончиво ответила Хэтти, смущаясь. — Вы не задумали линчевать его?

— Линчевать? — Они расхохотались, мистер Браун хлопнул себя по коленям. — Господи, девочка, конечно же, нет! Мы пожмем ему руку. Верно?

— Конечно, конечно! — подхватили остальные.

С противоположной стороны подъехала другая машина, и Хэтти воскликнула:

— Вилли!

— Что ты тут делаешь? Где ребята? — сердито сказал ее муж. Потом перевел недовольный взгляд на Браунов. — Что, собрались туда глазеть, словно дурни, как прибудет этот тип?

— Вроде так, — подтвердил мистер Браун, кивая и улыбаясь.

— Тогда захватите ружья, — сказал Вилли. — Мои дома, но я мигом обернусь!

— Вилли!

— Садись-ка, Хэтти. — Он решительно открыл дверцу и смотрел на жену, пока она не подчинилась. Затем, не говоря ни слова, погнал машину по пыльной дороге.

— Не спеши так, Вилли!

— Не спешить, говоришь? Как бы не так! — Он смотрел, как дорога ныряет под колеса. — Кто дал им право прилетать сюда теперь? Почему они не оставят нас в покое? Взорвали бы себя к черту вместе со старухой Землей и не совались бы сюда!

— Доброму христианину не подобает говорить так, Вилли!

— А я не добрый христианин, — яростно вымолвил он, стискивая баранку. — Кроме злости, я сейчас ничего не чувствую. Как они обращались с нашими столько лет — с моими родителями и твоими?.. Помнишь? Помнишь, как моего отца повесили на Ноквуд Хилл, как застрелили мою мать? Помнишь? Или у тебя такая же короткая память, как у других?

— Помню, — сказала она.

— Помнишь доктора Филипса и мистера Бертона, их большие дома? И прачечную моей матери и как отец работал до глубокой старости, а в благодарность доктор Филипс и мистер Бертон вздернули его? Ничего, — продолжал Вилли, — не все коту масленица. Посмотрим теперь, против кого будут издаваться законы, кого будут линчевать, кому придется в трамвае сидеть позади, для кого отведут особые места в кино. Посмотрим…

— Вилли, попадешь ты в беду с твоими взглядами.

— Моими? Все так говорят. Все думали об этом дне — надеялись, что он никогда не придет. Думали: что это будет за день, если белый человек когда-нибудь прилетит сюда, на Марс? Вот он, этот день, настал, а нам отсюда некуда деться.